– Где? – В этот момент Кит чувствует, что Цикада действительно там, прямо перед ним, что он – часть объективной реальности. Призрак выглядит более осязаемым, чем телеграфный столб, возле которого он стоит. «На том самом месте». – То самое место – где это? «То самое место, где ты убил меня, друг. У Джона Леннона был дом «Дакота» на Манхэттене[35], у Оды Нобунаги – храм Хонно-дзи[36], а у меня – роща криптомерий. – Цикада почесывает голову, как будто немного смущенный тем, что он умер. – Возвращайся туда». – Вернуться туда и сделать что? «Рядом с тем местом, где я упал, должно быть кольцо. Оно принадлежит тому парню, Судзуки. Я забрал кольцо у него, а потом обронил». «Действительно», – вспоминает Кит. После того как он застрелил Цикаду и тот лежал там, истекая кровью, он что-то бормотал в перерывах между судорожными вдохами. Это была чепуха, что-то бессвязное, но у Кита было ощущение, что Цикада разговаривал с призраком Иваниси, который стоял там же, и он точно слышал что-то насчет кольца. «Судзуки отправился на поиски своего обручального кольца». – Почему ты так уверен, что он вернется в рощу криптомерий? «Я не уверен, что он будет именно в роще криптомерий, но готов поспорить, что он знает, что потерял кольцо где-то в тех местах. Может быть, он думает, что это случилось в машине или в том здании, – какая разница… Он обязательно туда вернется». Киту не нравится брать в расчет предположение призрака, но, судя по всему, действительно стоит его проверить. Присутствие сотрудников «Фройляйн» в жилом районе начинает привлекать внимание. Помимо выстроившихся в ряд дорогих черных машин, рядом с ними стоит женщина, орущая и вопящая так, будто она обезумела. Люди начинают выглядывать из окон своих домов, чтобы посмотреть, что происходит. Мужчины в костюмах стоят там в замешательстве, как истуканы, не зная, что им делать дальше. Киту больше нет смысла здесь оставаться. Без Толкателя ему нет никакого прока ни в этой женщине, ни во «Фройляйн», ни в этом районе. Он разворачивается, чтобы вернуться к кроссоверу. За его спиной снова кричит та женщина. – Мне звонят из головного офиса! – причитает она, сжимая свой телефон. – Что, если это президент компании?! Что я должна ему сказать?! «На это тяжело смотреть», – думает Кит, наблюдая за тем, как она подносит телефон к своему уху. Послушав несколько секунд своего собеседника, женщина вновь кричит: – Что ты такое говоришь?! …и тотчас начинает засыпать человека по ту сторону вопросами – одним за другим; ее голос звучит все более отчаянно. Киту не очень хорошо слышно, о чем именно идет разговор, пока женщина наконец не произносит: – Как такое могло случиться? Кто эти ублюдки? Когда она заканчивает разговор, мужчины в костюмах толпятся вокруг нее и расспрашивают, что произошло. Кит тоже делает несколько неторопливых шагов в ее сторону. – Президент компании мертв. – Не то чтобы женщина растеряна или находится на грани обморока, но она выглядит бесконечно усталой, как будто только что закончила тяжелую работу. Ее кожа из бледной приобрела зеленоватый оттенок. Под полупрозрачной поверхностью виднеется голубоватая паутина вен. Призрак Цикады весело присвистывает: «Тэрахара мертв? Какие чудесные новости…» «Как он умер?» – спрашивает кто-то, и женщина, покачиваясь, бормочет в ответ: – Он был убит. Отравлен. Яд. Яд. – Она продолжает повторять слово «яд», как какое-то магическое заклинание. – Прямо в головном офисе. Он выпил отравленный чай. Он мертв. – Кто это сделал? – спрашивает Кит, вновь стоя прямо перед ней. Он видит собственную тень, вытянувшуюся вдоль улицы в свете фонарей, подобно какому-то чудовищу из ночного кошмара. – Кто отравил его? – Это были те, те двое, – говорит женщина, вглядываясь в ночь, а затем принимаясь озираться, чтобы видеть все, что происходит вокруг. – Парень и девчонка, которых мы взяли в заложники. Они сбежали. Молодой парень и его девчонка. Те двое, которых должен был убить Судзуки. Кит не имеет ни малейшего представления, о ком она говорит. Ее подчиненные тоже кажутся сбитыми с толку: крепкие мужчины в костюмах непонимающе моргают. Женщина продолжает кружиться на месте, раскинув руки, как актриса в каком-нибудь мюзикле. – Парень и девчонка, они называли себя Черным и Желтой. Они убили президента! Наверное, это изначально был их план. Может быть, они с самого начала хотели проникнуть в головной офис… «Желтая и черный, да? – весело шепчет призрак Цикады Киту в ухо. – Как думаешь, может, они и есть – Шершень? Желтый и черный – это цвета шершней. Эти жуткие полоски, которых все так боятся». – Шершень, – вслух произносит Кит. Теперь, когда о нем зашла речь, он вспоминает, что раньше ему уже доводилось слышать это имя. Наемные убийцы, в своей работе используют яд. – Кто их нанял? – спрашивает Кит у Цикады. Разумеется, он понимает, что нелепо интересоваться у призрака, который явился из его собственного подсознания, о том, чего он не знает сам, – но не может удержаться. «Кто знает… Но все желали Тэрахаре смерти. В этом, по крайней мере, сомневаться не приходится. – Цикада, похоже, пребывает в отличном расположении духа. – Забудь ты об этих придурках. Пора нам уже выбираться отсюда. Устроим засаду на Судзуки, а потом ты сможешь свести счеты с Толкателем». Кит разворачивается на каблуках и идет по дороге. Дорожные фонари множат его тень, и кажется, будто целая призрачная армия скользит по бетонным заборам, окружающим сады частных домов. К тому моменту, как он открывает дверь водительского сиденья, Цикада исчезает без следа. Судзуки Пока Асагао ведет машину, они практически не разговаривают. Судзуки есть много чего сказать, но в то же время у него ощущение, что ни одна из этих вещей в действительности не заслуживает обсуждения. Он сидит на пассажирском сиденье и неотрывно смотрит на проносящийся за окном ночной пейзаж. За этот день Судзуки уже второй раз едет к станции «Синагава», но теперь, когда солнце закатилось, все кажется совершенно незнакомым, словно они проезжают по районам, где он никогда не был. По большей части Судзуки видит только фары едущих им навстречу машин. Белые полосы света, похожие на ровно прочерченные кем-то линии, протягиваются сквозь ночную тьму. Его голова раскачивается в такт движению машины и опускается все ниже, так что в какой-то момент он понимает, что вот-вот уснет. – Ты в порядке? – спрашивает Асагао. – Все хорошо, – отзывается Судзуки, но он чувствует тупую боль в голове. Может быть, это остаточный эффект наркотиков, которые ему подмешали в воду подчиненные Хиёко… – Почему ты работал на компанию Тэрахары? Сначала Судзуки не знает, что ему отвечать. Асагао продолжает: – Я не очень много о них знаю, но ты совсем не похож на человека, который мог бы работать в подобном месте. – Ну, на самом деле… – начинает Судзуки, но затем умолкает. «На самом деле мою жену убил сын Тэрахары – без всякой причины, у него просто была увеселительная прогулка, он развлекался и сбил ее внедорожником. Поэтому я внедрился в их организацию, чтобы отомстить. Конечно, слово “внедрился” звучит немного по-детски, но я действительно взялся за дело серьезно. Я отбросил свою добропорядочную, размеренную жизнь и присоединился к компании “Фройляйн”». Ему казалось, что, стоит открыть рот, как эти слова польются из него сами собой, но вместо этого он сидит в полном молчании. Его сердце трепещет, как листок тонкой бумаги, который гоняет по тротуару ветер. Спустя некоторое время это ощущение как будто проходит; Судзуки делает глубокий вдох, но невидимый ветер вновь усиливается, внося смятение в его чувства. Так что он просто продолжает сидеть, ожидая, когда ветер утихнет. Асагао, должно быть, понимает состояние Судзуки, поскольку не пытается давить на него дальнейшими расспросами. – Я хотел отомстить, – тихо произносит Судзуки. Он доволен своим ответом. – Тэрахаре? – Его сыну. Я делал это для себя. Я хотел отомстить. Теперь, когда говорю об этом, я понимаю, что меня не волновало, что может из-за этого случиться с людьми, которые не имели ко мне никакого отношения. Поэтому, даже когда я начал догадываться, что продукты, которые я продавал, могли быть наркотиками, я сказал себе, что это не имеет значения. – Кажется немного эгоистичным. – Я продолжал закрывать на это глаза. Нет, в действительности он даже не чувствовал своей вины за то, что продавал нелегальные препараты. Лишь когда Хиёко дала ему в руки пистолет и приказала убить тех двоих ребят, которые называли себя Черным и Желтой, лишь тогда ему начало становиться страшно. «Кстати, что случилось с теми двумя?» Судзуки представляет себе лицо того парня, так сильно похожего на одного из его бывших учеников. «Все ли с ними в порядке? Удалось ли им выбраться?» Если Тэрахара действительно мертв, если это правда, то сотрудники «Фройляйн», несомненно, сейчас в смятении. «Надеюсь, они смогли сбежать…» Он вновь возвращается к созерцанию почти непроглядной темноты за ветровым стеклом машины. – Асагао-сан, послушай… то, что ты рассказывал мне сегодня днем о саранче, – это все правда? – Спрашивая, Судзуки с удивлением отмечает про себя, что их разговор действительно случился только сегодня. У него было ощущение, что это произошло в далеком прошлом. Его беседа с профессором, с которой минуло уже десять лет, кажется ему более свежим воспоминанием. – О саранче? – О том, что, когда людей слишком много, мы становимся похожи на роящуюся саранчу, темную и жестокую. Ты так говорил, Асагао-сан. – А ты думаешь, что это не так? – Ну, я, конечно, начинаю злиться, когда вижу пробки на дорогах… – Нас слишком много. – Ты поэтому занимаешься своей работой? – Возможно, из-за головной боли и сонливости, вызванной наркотиками, страх Судзуки перед Толкателем значительно ослаб. – Поэтому ты убиваешь людей, толкая их под машины? – Каждый год в этой стране тысячи людей погибают в авариях, – вместо прямого ответа на вопрос Асагао приводит статистику. – Я тоже об этом слышал. – Террористы не убивают такое количество людей. В мире нет ни одного террориста, который убил бы в общей сложности порядка десяти тысяч человек. А если ты сосчитаешь всех людей, которые были просто покалечены в результате дорожно-транспортных происшествий, то получишь еще более огромные цифры. – Согласен.