– Но никто не говорит, что мы должны перестать водить или ездить в машинах. Забавно… В конце концов, человеческая жизнь оказывается на втором плане. Главное – это удобство. Удобство превыше человеческой жизни. – Ты прямо сейчас ведешь машину. – Совершенно верно. – Думаю, ты мог бы сказать, что машины – это что-то вроде крыльев, которые отращивает саранча. – Возможно. Это нельзя назвать в прямом смысле слова спором – скорее это откровенный обмен мнениями. Может быть, между ними и нет полного взаимопонимания или душевного родства, но по какой-то причине этот разговор приносит Судзуки облегчение. Когда они останавливаются на перекрестке, ему в голову приходит мысль: – Наверное, я больше никогда не увижу Сумирэ и мальчиков… – Возможно, что нет. Я уверен, что они уже покинули дом. Полагаю, я тоже никогда их больше не увижу. Так случилось, что мы вместе выполняли общую работу. Обычно я работаю один. – Понимаю… – Только не говори мне, что тебе грустно это слышать. – В голосе Асагао нет насмешки, это просто констатация факта. Но Судзуки удивлен осознанием того, что ему действительно грустно. Он хочет сказать это, но не может преодолеть смущение. Он поверил в то, что они были настоящей семьей и что они пригласили его к себе. Он чувствует себя ужасно глупо. Включается зеленый сигнал светофора, Асагао надавливает на педаль газа, и седан мягко набирает скорость. Они проезжают мимо станции «Синагава» и сворачивают в темный переулок. Должно быть, из-за того, что уже поздно, там нет ненавистной Судзуки сутолоки. У него появляется уверенное чувство, что два странных безумных дня наконец подходят к концу. – Извини, наверное, сейчас слишком поздно заводить об этом разговор, – говорит Асагао, глядя прямо перед собой на дорогу. С левой стороны в поле зрения внезапно вплывает здание, где удерживали Судзуки. – Но ты действительно думаешь, что сможешь найти здесь свое кольцо? – Я почти уверен, что потерял его, когда они меня сюда привезли. Если не в машине, то в этом здании. – И ты не думаешь, что возвращаться сюда опасно? – По правде, я не особенно об этом задумывался, – честно отвечает Судзуки, краснея от смущения. – Но, как бы там ни было, я решил, что должен сюда вернуться. Кит Роща криптомерий представляет собой средоточие черной как смоль ночной тьмы. Когда он делает шаг в ее глубь, темный воздух смыкается вокруг него. С каждым шагом его тело все глубже погружается в тень. Тьма обнимает его. Он чувствует это. Призрак Цикады исчез. Другие призраки тоже не появлялись. На земле лежит тело Цикады. Оно никуда не переместилось с того места, где Кит его застрелил. Сцена не выглядит мрачной или даже неожиданной. Здесь она кажется совершенно естественной. Как будто мертвому телу место именно здесь, среди опавших веток, останков насекомых, птичьего помета и хвоинок криптомерий. Он смотрит на труп. Хотя здесь нет ни единого источника света, ему кажется, будто он может отчетливо разглядеть лицо Цикады, повернутое в профиль, вплоть до пробивающегося юношеского пушка на его щеках. Глаза открыты. Руки вытянуты вперед, хотя правая немного согнута в локте, а указательный палец словно на что-то показывает. Кит смотрит туда, куда указывает труп Цикады, – прямо возле кончика его пальца лежит кольцо. Оно не блестит, наполовину вдавлено в землю, – но это, без сомнения, кольцо. Он наклоняется, чтобы подобрать его, и вытирает от налипшей грязи. «Неужели этот парень по имени Судзуки действительно вернется сюда за ним?» Нет никакой причины в это верить. Кит прислоняется спиной к шершавому стволу огромного дерева и закрывает глаза. Прислушивается, чувствует движение прохладного воздуха, следит за собственным дыханием. Спустя некоторое время он отправляется в путь. Кладет руку во внутренний карман своего пальто и нащупывает пальцами истрепанную книгу. Выйдя из рощи, он оказывается на дороге. Односторонняя, две полосы. Ни одной едущей по ней машины. На пятом этаже в здании через дорогу горит свет. Все остальные окна погружены во тьму. Предположив, что подчиненные Тэрахары выполняют там какую-то работу, Кит подходит к фонарному столбу и прислоняется к нему спиной. Лампа склоняется над ним, подобно гигантскому листу лесного папоротника. Он достает из кармана свою книгу. Это самый лучший способ укрепить его дух и успокоить нервы. Наконец свет на пятом этаже гаснет – как будто здание закрывает глаза. Кит кладет между страниц закладку, закрывает книгу и возвращает ее в карман. Делает шаг в сторону от фонарного столба и сосредоточенно смотрит на вход в здание. Он не знает, сколько времени так ждет, но вскоре дверь здания через дорогу открывается и оттуда появляется человек. В ту же секунду раздается голос: «Это он». Сначала Кит предполагает, что это голос Цикады, но затем ему кажется, что это не один голос. Словно целый хор голосов – не кричащих и не стенающих, но шепчущих Киту: «Это он». Недооцененный своим глупым начальником личный секретарь; женщина, преданная своим любовником; ведущая новостей, смешавшая чувство справедливости с самодовольством; политик, который подставил других своими проступками; молодой человек, рожденный от внебрачной связи и отвергнутый своим отцом; парень из бандитской шайки, совершивший ошибку, напав на дочь высокопоставленного политика; менеджер наемного убийцы по имени Иваниси и многие другие, – все они говорят одновременно, у Кита в голове, вокруг него, их тихий хор слышен ему одному: «Это он». С каждым его шагом мужчина, вышедший из здания, становится виден все лучше и лучше. Он худощав. Трудно точно определить его возраст, но, возможно, ему под тридцать или немного за тридцать. Это Судзуки. «Как ты и говорил, – думает Кит, мысленно благодаря Цикаду, которого нет среди призраков. – Судзуки действительно вернулся». Он идет вдоль дороги налево, пока не оказывается прямо напротив Судзуки. Их разделяет лишь улица. «Сравняй счет». Он слышит голос Танаки. «Я сделаю это, – кивает Кит. – Я должен сравнять счет с этим человеком». Следующая его мысль такова: «Но Судзуки – не Толкатель. У меня нет к нему никаких претензий». И тотчас другой голос заглушает ее: «А кто сказал, что он – не Толкатель?» Это правда. Этот молодой человек вполне может быть Толкателем. На самом деле, вероятность этого кажется довольно высокой. – Здесь все закончится, – бормочет себе под нос Кит. В свете фонарей, рассеивающих темноту, стоя по другую сторону дороги, он видит выражение лица Судзуки. Тот поднимает на него глаза. Сначала безучастно. Но затем почти мгновенно его глаза распахиваются от ужаса. Страх и сомнение отражаются на его лице. «Теперь все кончено», – думает Кит. Он делает шаг вперед. Судзуки Он выходит из седана на некотором отдалении от здания. Не зная наверняка, была ли информация о смерти Тэрахары достоверной, он должен быть настороже. Последнюю сотню метров решает пройти пешком. – Как ты собираешься вернуться отсюда домой? – спросил его Асагао. – Я что-нибудь придумаю. На этом они расстались. Не обменявшись никакими вежливыми фразами на прощание и не махнув друг другу рукой. Медленно идя в сторону здания, Судзуки чувствует, что поблизости никого нет. Сначала он ищет фургон, в котором его привезли сюда Хиёко и специалисты по пыткам, но нигде не может его найти. Он надеялся, что фургон припаркован где-то поблизости, но, обойдя окрестности здания, ничего не обнаруживает. Затем Судзуки входит в здание. Оно не заперто, но автоматические двери тоже не работают, так что ему приходится приложить усилие, чтобы их открыть. Электричество выключено, и внутри царит темнота. Несмотря на это, он идет внутрь. Здесь нет ни одного человека. Судзуки не испытывает страх, поднимаясь по лестнице на пятый этаж. Стремление найти обручальное кольцо слишком сильно, чтобы оставалось место для страха. Свет на пятом этаже, как ни странно, работает, и, включив его, Судзуки тщательно осматривает пол в помещении, где его держали. Он низко наклоняется, едва не ползает по всей огромной комнате на четвереньках, изо всех сил напрягая глаза. Увидев трупы, он испытывает кратковременный шок, но страха все равно нет. Он обыскивает коридор, даже с сомнением проверяет пожарный выход, но лишь понапрасну тратит свои силы. Кольца нигде нет. Судзуки уверен, что, если он обронил его, оно обязательно должно быть где-то здесь. Он еще раз проделывает весь путь к лифту, не отрывая взгляда от пола. Ничего. Его головная боль понемногу усиливается. Веки тяжелеют. «Я просто хочу спать», – малодушно думает он, но тотчас встряхивает себя. Он может пока не знать, где кольцо, но если уснет, то никогда не найдет его. В здании его нет – значит, оно должно быть снаружи, возле входа. Судзуки направляется обратно на первый этаж. Скорее всего, кольцо соскользнуло с его пальца, когда двое специалистов по пыткам вносили его внутрь. Это происходит, когда он выходит из здания. Вдруг чувствует какое-то странное давление, как будто само пространство сгущается вокруг него, словно он сталкивается со стеной сжатого неведомой силой воздуха. Сначала ему приходит в голову, что источник этого ощущения – роща криптомерий, источающая зловещую тьму, но практически сразу Судзуки понимает, что дело вовсе не в ней. Через дорогу от него стоит человек. Он походит на огромное дерево. Его глаза, как черные провалы глазниц черепа, и притаившаяся в них тьма глубже темноты рощи криптомерий за его спиной. Это тот самый огромный человек, который забрал Цикаду. Несколько часов назад он рывком распахнул дверь водительского сиденья кроссовера и утащил Цикаду в рощу. «Он что, все это время находился там?» Цикады нигде не видно. «Может быть, этот огромный человек – часть рощи криптомерий?» – думает Судзуки. Подобно руке чудовища, он находит жертвы и затаскивает их в рощу, чтобы скормить их деревьям… Ловит цикад и других насекомых… Мужчина делает шаг на дорогу. Исходящая от него сила заставляет Судзуки застыть в неподвижности. Он не может пошевелиться. Не может сделать шаг в сторону, не может отвернуться, не может даже моргнуть. «Откуда он пришел?» Мужчина делает еще один шаг. Его лицо скрыто тенью. Невозможно прочитать его выражение. Стоит Судзуки осознать это, как в его голове раздается приглушенный голос. Впрочем, нет, не вполне голос – и не вполне шум ветра, и не шорох его собственной одежды. Он как будто говорит: «Все люди хотят умереть». Когда мужчина приближается еще на один шаг, Судзуки ощущает тяжесть в груди. Его охватывает глубокая мучительная тоска. Он не может дышать – как бы ни старался сделать выдох, его легкие не способны вытолкнуть из себя воздух. «Это все из-за того, что воздух вокруг него такой плотный», – думает Судзуки. Сознание постепенно затуманивается, его охватывают темные, мрачные воспоминания – они словно заполняют все его существо. В его памяти воскресают сцены из того времени, когда он работал на «Фройляйн». Вот он, стоя в торговом переходе, окликает проходящую мимо девушку. Она одета не по моде – очевидно, только недавно приехала в Токио из какого-нибудь городка в провинции. Она выглядит неуверенной и робкой, но все же следует за ним в кафе. В ее глазах и застенчивой улыбке отражаются мечты о большом городе, надежды на новую жизнь. Он раскрывает перед ней рекламные буклеты, раскладывает образцы, произносит свою много раз отрепетированную речь. Она с радостью подписывает с ним договор и уходит. Две недели спустя он замечает ее в том же торговом переходе. Ее полная надежд милая улыбка исчезла. Под глазами у нее появились темные круги. Она уже начала заниматься проституцией в одном из увеселительных заведений. Она нетвердо держится на ногах, от ее амбиций не осталось и следа. Судзуки думает, не могло ли это случиться из-за продуктов, которые он ей продал. Возможно, у них есть какие-то негативные побочные эффекты. Возможно, в действительности это наркотики, вызывающие сильную зависимость, и теперь они пожирают ее изнутри… Но он немедленно выталкивает эту мысль из своего сознания. Она выглядит болезненно лишь потому, что наполненный вредными испарениями воздух большого города оказался для нее губительным. Это не имеет к нему никакого отношения, так он говорит себе. Затем окликает следующую девушку, идущую мимо. «Я должен был отомстить за свою жену. У меня не было выбора…» Никто не обвиняет Судзуки, но он начинает мысленно отстаивать свою правоту. «Я должен был работать на них, заручиться их доверием – только так я смог бы подобраться к сыну Тэрахары. Но разве это не было эгоистичным? Неужели ты не видел никакой проблемы в том, чтобы устроиться в сомнительную компанию и выполнять для них грязную, отвратительную работу?» Он продолжает настаивать на том, что это было нормально, что это было правильно, отчаянно пытаясь убедить самого себя. Черный дым распространяется из его груди в горло, заполняет голову, внутренности. Затем пронизывающий голос бросает ему: «Но ты даже не отомстил за свою жену». Унизительная истина этих слов болезненно отзывается в его сердце. Он не понимает, откуда доносится голос, но эта насмешка совершенно точно относится к нему.