Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 3 из 10 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Да у меня одно лишь обустройство быта сожрет чертову уйму времени! Вот сразу бы, как пишут в некоторых книгах, добраться до ответственных руководителей высокого ранга, лучше всего – товарища Сталина. Почему нет? Убедить его в реальности переноса не так и сложно – у меня есть документы, деньги и, главное, смартфон. Железобетонные доказательства, их примет любой разумный человек, а значит, великий вождь непременно поверит в правдивость моих рассказов. Дело за малым – за личной встречей, по возможности без свидетелей. Не самая простая задача… Сдаться местному ФСБ? Или как их называют правильно, НКВД?{9} Страшно – уж очень противоречивая у них репутация сложилась в двадцать первом веке. Уверен, в органах идиотов не держат, разберутся рано или поздно, вот только… По спине пробежал неприятный холодок. Мой главный и неопровержимый аргумент – только смартфон, а он штука хрупкая, требует нежного обращения. А ну как до него дотянутся мозолистые пролетарские руки? С отверткой номер четыре, к примеру? Свидетельством моего происхождения из будущего мобилка быть не перестанет в любом виде, вот только жалко будет кучи скачанных в нее учебников, книг, фотографий и фильмов. Для победы СССР в мировой гонке они куда полезнее моей дырявой памяти! Что же до первоначальных доказательств… Тут с лихвой хватит паспорта, прав и бумажных купюр! Их, по крайней мере, сломать невозможно. А чудесный электронный кладезь информации на время спрятать от греха подальше. Сказано – сделано! Включив режим фонарика на телефоне, я полез в дальний угол, присматривать место для тайника. Разгреб мусор в подходящем месте и… И убедился, что подобная идея уже приходила кому-то в голову. Под тонким слоем шлака обнаружился шикарный деревянный ящик, в котором лежала целая гора остроносых патронов, собранных для удобства подсчета и переноски жестяными скобками по пять штук{10}, а под ними… Я запустил руки внутрь и вытащил прекрасно сохранившуюся «мосинку». Встал, приложился, подцепил из специально вырезанного в деревянной ложе паза{11} массивный шарик рукоятки затвора, провернул, дослал, вернул обратно. Неплохое место! Винтовка, верно, пролежала тут с Гражданской, но совсем не заржавела. Значит, и с моей электроникой за неделю, максимум две, ничего не случится. Я полюбовался на гаснущий экран смарта, вытащил батарею и засунул все вместе в полиэтиленовый пакет с надписью «Finland», рядом с коробкой подарочного варианта этой самой водки. Чуток помедлив, присовокупил запасные аккумуляторы, наушники и походный, приспособленный ко всему на свете зарядник. Пристроил рядом с оружием, закрыл крышку и забросал обратно, как было. Между тем стоило поторопиться. День явно двигался к полудню, зверски хотелось есть, а программа предстояла немалая: добраться до ленинградского обкома и как-то привлечь внимание одного из ответственных товарищей. В идеале, конечно, самого Кирова – вроде как его еще не убили. Но на крайний случай сойдет и какой-нибудь помощник-секретарь, тем более что в лицо я гарантированно одного от другого не отличу… План, без сомнений, был хорош. Да только отсутствие зеркала и суровая реальность эпохи опрокинули мои расчеты еще до того, как я успел добраться до Невского, где, по моим соображениям, должны находиться правительственные здания. Первой ошибкой стало любопытство. Очень уж хотелось своими глазами посмотреть, какова она – жизнь в прошлом. Влиться в непривычный на вид, но, как и в будущем, вечно куда-то спешащий поток людей мне удалось без труда. Двигаясь в сторону центра, я украдкой разглядывал прохожих, заодно – останавливался перед витринами, а то и вообще заходил в магазины. Это в двадцать первом веке тяжело разобрать, кто идет рядом с тобой: охранник из торгового центра, менеджер средней руки или скромный коммерсант-миллионер. Дешевая китайская одежда уравняла всех, отличить настоящий «Hugo Boss» от поддельного лично я не в состоянии даже на ощупь. Зато тут, в разгар НЭПа, поговорка «встречают по одежке» более чем в тему. Особенности профессии и уровень дохода прекрасно заметны с десятка шагов. Так что уже спустя час я вполне уверенно разбирался в основных типажах, благо хоть какие-то знания истории школа, университет и телевизор сумели вбить в мою голову. Однако вовремя осознать глубину отличий собственного внешнего вида от привычных хроноаборигенам образов я не успел. И это стало второй ошибкой. На выходе из заваленной барахлом антикварной лавки меня ждал представитель власти. По крайней мере, на его странной полукепке-полупилотке с красным верхом, черным козырьком и оторочкой из серого барашка красовалась кокарда с серпом и молотом, а длинную темную шинель перетягивали кожаные ремни портупеи. Не иначе продавцу – еврею средних лет – показался подозрительным мой интерес к напольным английским часам семнадцатого века, и он умудрился кого-то из помощников послать за милицией. Сам же добрый десяток минут вешал мне на уши лапшу о том, как с подельниками вытаскивал данный предмет декора из дворца великих князей, попутно отстреливаясь направо и налево от конкурентов-мародеров. – Милиция Ленинграда, – представился служитель закона. – Предъявите документы! Повеяло чем-то знакомым и безопасным. Возможно, именно поэтому я допустил третий, финальный промах, кардинально поменявший не только мои планы, но и, вероятно, всю историю данного мира. Вместо того чтобы с наглой мордой и раскатистой американской «р» заявить что-то академическое вроде «What can I do for you, sir?»[2], я тупо, как школьник, проблеял: – Вот… Дома их оставил! – Работаете? – Еще нет… – Учитесь? – Тон милиционера изрядно похолодел. – Учусь, на электрика, – как можно беспечнее постарался ответить я. – В универе. – В каком именно, позвольте узнать? До меня наконец дошло, что единственный разумный выход – бежать. Что, собственно, я и сделал, мгновенно сорвавшись с места со всей силой молодых мышц, прекрасно натренированных в двадцать первом веке бегом и лыжами…
Преодолев в десяток прыжков чуть не полквартала, уже начал надеяться на успех, когда какой-то балбес в военной шинели бросился буквально мне под ноги. Подняться уже не дали, а сильный удар по затылку вообще отбросил в короткое беспамятство. Отлежаться, впрочем, не вышло. Меня живо оторвали пинками от истоптанного в грязь снега, сунули сразу с двух сторон в ребра револьверы. На сей раз до меня добрались не вежливые служители закона, а какие-то полукриминальные испитые типы в пальто да помятых суконных кепках. Всего и отличий, что один – рябой, без переднего зуба, а второй – в очках с монументальной роговой оправой. По телу зашарили чужие руки. – Милиция! – неуверенно вскрикнул я. Все лучше, чем бандиты. – Извозчик! – вторил рябой куда-то в сторону. И, повернувшись, выдохнул мне прямо в лицо запах соленой рыбы неизвестной, но мерзкой породы. – Заткнись, гражданин! – Червей-то у него нема, – остановил его напарник. – Пехом допрет, Шпалерка{12} недалече. – Ловко чекисты сработали. Раз – и срезали на бегу! – мелькнули обрывки разговора от проходящей рядом кучки молодежи, не иначе студентов-сверстников. – Может, поперву в комиссариат? – попробовал возразить рябой, смачно сплевывая мне под ноги. – Ты на шмутки позыркай! – осадил очкастый интеллигент, очевидно главный в команде. – Явная же контра, нешто мы будем два раза ноги обивать, чай, обувка не казенная! Рябой отошел на шаг, окинул меня задумчивым взглядом и немедленно согласился: – По-любому – шпиен! Или контра недобитая! – Еще раз пребольно ткнул стволом мне в живот. – А ну, сунь руки в карманы, сволота! И двигай вперед помалу! Ничего не оставалось, как выполнить команду. И тут обнаружилось страшное: паспорт и деньги бесследно исчезли! Идиот! Какое затмение на меня нашло, почему не подумал, не переложил их во внутренний карман куртки? Кому и что тут доказывать без этих бумажек?! От неожиданности я споткнулся и полетел опять на мостовую как есть, с руками в карманах… Пришел в себя я в каком-то мрачном помещении, за тяжелым, грязным столом, на который из рюкзачка уже вывалили все мои скромные пожитки. По голове прямо за шиворот стекала ледяная вода. С трудом удалось сфокусировать взгляд на сидящем напротив меня человеке: фуражка почти как у полицейских две тысячи четырнадцатого года, только сильно поменьше, поаккуратнее да цвет верха темнее и синее. Более ничего похожего: куртко-рубаха болотного армейского цвета, погон нет, вместо них красные засаленные петлицы, из которых торчат треугольные глазки малиновой эмали… Знать бы еще, что они означают… – Оклемался, свинота? – Из-за спины с закопченной до черноты металлической кружкой{13} в руках выдвинулся похожий на прежнего товарищ, только на фуражке по-идиотски поменяны цвета, то есть верх темно-красный{14}, как сигнал светофора в ночи. Начальник, наверное, – лет на двадцать старше да на один треугольник больше. Он приказал: – А ну, живо сказывай, бегунок, как до веселой жизни докатился? – Что именно?! – просипел я, осторожно поднимая руки к голове. – Надо тебе его байки слухать, – неожиданно поднял голову от писанины тот, что напротив. – Фамилию говори, – обратился он ко мне. – Сколько лет, где живешь и место работы. – Алексей Коршунов, двадцать три года, студент-электрик, – бодро начал я и почти сразу осекся. Что говорить? Правду? Надеяться, что дежурные «обезьянника» – а куда я еще мог попасть? – вызовут сразу большого начальника? Да скорее за мной инопланетяне прилетят! Поэтому я скривился, как будто от неожиданного приступа боли, обхватил голову руками и выдавил со стоном: – Не помню! Не помню больше ничего! Вот только… – Ладно! – невероятно спокойно и равнодушно принял мою амнезию товарищ, который, черкнув несколько строк на мерзкой, землистого цвета бумаге, толкнул мне заполненный лист. – Подмахни! Вчитываться не стал – поставил закорючку. Все равно после удара соображаю через раз на третий. – Особый ярус, в топорики! – вынес решение «писатель», откидываясь на спинку стула. – Подымайся, загребай манатки, – скомандовал тот, что постарше. – В семьдесят седьмом тебе самое место! Повели куда-то тихими длинными коридорами, удивительно чистыми, да еще почти сплошь застеленными половиками. Вверх, вниз, решетка, часовой, двери, вправо, переход, решетка, влево – не иначе как строители взяли у правительства подряд на развитие географического кретинизма в среде задержанных. Наконец передо мною открылась перспектива очень длинного многоярусного зала, такого высокого, что его потолок терялся в сумраке. По правой стороне шли окна с затемненными стеклами, по левой тянулся бесконечный ряд окованных железом дверей – картина с незначительными вариациями повторялась на каждом из пяти этажей, которые, в свою очередь, соединялись узкими железными лестницами-галереями.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!