– Короч, говори толком. Почему тебя обвиняют в убийстве этого Поднебесного? Каковы улики? Я вкратце изложила претензии ко мне. – Вот что значит профессионалы! – с восторгом сказала Ирка. – Как грамотно ставят вопросы! Как все связывают в одну неразделимую цепь событий! – Ты серьезно? – не поняла я. – Более чем. Телефон сообщил, что кто-то пробивается ко мне. Уже второй раз, пока я втолковываю бестолковой Осокиной элементарные, между прочим, вещи! – Короче, дай своему Славику распоряжение держать меня в курсе всего! Я должна быть в курсе событий, раз уж я в гуще! – я не стала уточнять природу гущи, а переключилась на второй звонок. Это была Нина Васильевна. – Тема вернулся! – радостно сообщила она. Я оторопела. – Вы с ним виделись? – осторожно спросила. – Нет еще. Но слушала шаги вчера в квартире. Даже музыку включал. Любимую свою – не в складушки, не в ладушки, – но он такую любит. Сам такую сочиняет – как-то проигрывал мне. – Сейчас приеду, – сказала я. Я несколько раз порывалась позвонить Нине Васильевне и рассказать ей о гибели Тимофея. Но все откладывала. Кому охота быть вестником дурных вестей? А позвонить надо было – все же Нина Васильевна знала Тимофея с детства – все не чужой человек. И вот. Конечно, Тимофей не мог явиться из загробного мира. Но может быть, ошибка? Может быть, неправильно опознали по фотографии? Но в убийстве кого тогда меня обвиняют? Нина Васильевна встретила меня радостно. И у меня язык не повернулся сказать ей, что Тимофея больше нет. А может быть, он есть? Тогда зачем пугать пожилую леди? С телефона Нины Васильевны я набрала номер Тимофея. Он был выключен, разумеется. Мы позвонили по домашнему. Тишина. – Давайте зайдем? Ключи же есть? – сказала я. – Ну, как это мы… – Нина Васильевна, – решилась я, наконец, – по моим сведениям, Тимофея убили. Нина Васильевна схватилась за сердце. – И это, несомненно, связано с квартирой. С попыткой ею завладеть. – Идем! Все-таки старая гвардия никогда не подведет. «Гвозди бы делать из этих людей». Повернулся ключ, открылась дверь. На нас дыхнула пустота. – Но я вчера слышала шаги… На кухне кто-то недавно пил чай… Опять пил чай. Я обошла квартиру. – Откуда была музыка? Здесь нет ни одного проигрывающего устройства. – Но была! Я слышала! Значит, проигрывали на гаджете, который принесли с собой. Или забрали гаджет, который был здесь? Музыку, которую любил Тимофей и сочинял. Дискетку или флешку нашли здесь? Значит, искали. Почему не в наушниках слушали? Я открывала по очереди все ящики и дверцы. Ни дискеток, ни флешек. Унесли с собой. Кто-то унес. Зачем? Искали какую-то важную информацию? И эта информация здесь была! И я могла бы ее заполучить. Возможно, она могла бы пролить свет на убийство Тимофея. Но каким образом? В этой квартире Тимофей не появлялся уже три года. А если появлялся? Если Нина Васильевна просто не знает об этом. В конце концов, Тимофей вовсе не обязан был ей докладываться о каждом своем шаге. Я представила, как кто-то, не спеша, попивая чаек, копается в вещах, выбирает, что взять. Но почему этот кто-то просто не забрал сразу все, что нужно? Музыку можно и дома послушать. Включил музычку, чтобы не скучно было копаться в чужих вещах? Заварил же он себе чая, чтобы взбодриться… Когда мы были здесь в первый раз, появился полицейский и очень подозрительный «сосед», которого Нина Васильевна не знала. Но даже если бы они и не появились – мне не пришло бы в голову обыскивать квартиру. Тогда еще Тимофей был жив. Его убили на следующий день. В мою миссию входило только предупредить, только предупредить… На душе камнем лежало: Тимофея убили на следующий день после того, как нас «засекли» в его квартире. Случайное совпадение? Или наше появление послужило катализатором расправы? И почему Тимофей прилетел в Москву именно в тот день? Три года не появлялся, а тут вдруг прилетел. Надо постараться выяснить – прилетал ли он в Москву в течение этих трех лет. У кого выяснить? У Кости? И что даст эта информация? Я еще раз прошлась по комнатам, заглянула на кухню… Внимательно все рассматривала. Ну, да. Конечно. Вот она. Прямо напротив входной двери – глазок камеры. А я все голову ломала – почему так быстро появились полицейский и «сосед», когда мы в первый раз приходили сюда? Да… А если эту камеру установили позже? Тот человек, который слушал здесь музыку? Может быть, он ее и слушал не в наушниках, чтобы проверить, как слышен звук? Тогда здесь должны быть еще и жучки. А если эту камеру установили правоохранительные органы? Вот будет номер-номериссимо: подозреваемая в убийстве Тимофея Поднебесного зачем-то приходит в его квартиру. Второй раз, между прочим. Да… Ладно. Сама не буду эту тему поднимать, а если спросят – скажу как есть. Меня позвала сюда соседка Нина Васильевна. Правду говорить легко. – Когда похороны? – спросила Нина Васильевна. – Не знаю. – Так отпеть же надо. Он в нашу церковь ходил… Я шла по прихваченным морозцем островкам лужиц. Мне не давал покоя вопрос: зачем Тимофей прилетел в тот день в Москву? Его кто-то вызвал? У него были какие-то дела здесь? Я все же позвонила Косте. Хоть он мне много раз и намекал, да что там? – прямо говорил, что я его подвожу под монастырь, – но иного выхода не было. А надо было узнать, прилетал ли Тимофей хоть раз в Москву за эти три года? – Костя, на тебя одна надежда. – Я занят. – Меня посадят в тюрьму. – Хорошо. Давай через час. В том же кафе. Я честно рассказала Косте, что мы сегодня с Ниной Васильевной проникли в квартиру Поднебесного. И про все остальное – тоже. Костя смотрел на меня с возмущением. – Костя, на тебя одна надежда, – повторила я, как заклинание. – Ни документов, ни телефона при Поднебесном найдено не было. – А ключи? – Ничего найдено не было. Я его нашел среди неопознанных по фотографии, которую ты прислала. – Но кто-то был в квартире! Ты понимаешь? – И что? Ты говорила, что кто-то там и до этого чаи гонял. – Да. Вот поэтому надо узнать, прилетал ли Поднебесный в Москву за последние три года, – я умоляюще прижала ладошку к ладошке. Костя вздохнул и вдруг внимательно посмотрел на меня: – Почему ты не спрашиваешь, кто звонил Тимофею в день убийства? И тут меня осенило! Ну, конечно, следствие знало, кто звонил Тимофею. Я – в том числе. И билдинг, билдинг… Но с таким же успехом все заинтересованные лица – а они были, я не сомневалась – знают и о моих перемещениях. Представляю, как они ржут в голос, когда я плутаю по переулочкам в надежде сбить их со следа! – Костя, за мной следят, – озвучила итоговую мысль. – У тебя паранойя. – Это тот самый случай, когда она не значит, что за мной не следят. Домой идти страшно не хотелось. Но – не ночевать же на улице! Можно, конечно, зайти по-соседски к Поли. О! Идея! Я набрала номер: – Поли, поехали сейчас со мной? Куда-куда. В клуб «Барокко», например. Тусоваться. – А тебе туда можно? – настороженно спросила Поли. – Почему нет? – Ну, не знаю…