– Этот сидит плотнее, чем старый, – заметил Джим. – Да. Мы подумали, что, может быть, в старой конструкции терялась юстировка[38]. – Дом опустил подбородочный ремешок и затянул его. – Ну, как смотрится? Джим взглянул на Менно, словно ожидая оценки своей внешности, но Менно всматривался в осциллоскоп, который показывал толстую беспорядочную линию пара-слухового сканирования[39]. – Думаю, всё нормально, – сказал Менно. – О’кей, – ответил Доминик. Он посмотрел на свои часы с калькулятором, потом добавил: – Иди сядь в соседней комнате, Джим. Джим вышел в коридор, вошёл в помещение за стеклянной стеной и опустился в крутящееся кресло. Менно включил кассетный магнитофон, к которому был подключён небольшой микрофон на пластмассовой ножке. – Проект «Ясность», второй этап, тест номер четырнадцать, тридцать первое декабря 2000-го, 19:49. Выполняют: Доминик К. Адлер и Менно Уоркентин. Испытуемый ДМ. Менно посмотрел на Дома; тот сказал: – О’кей. Да будет рок-н-ролл. Менно кивнул и напечатал «выполнить» на консоли своего компьютера. Он занёс толстый указательный палец над кочергой клавиши «Enter», сделал глубокий вдох и нажал её. По ту сторону стекла у сидящего в кресле Джима голова откинулась назад, словно он крепко задумался о чём-то, уставившись при этом в потолок. Менно и Дом обменялись взглядами. Менно остановил программу, затем нажал клавишу интеркома. – Джим? Никакого ответа. – Джим? – повторил Дом, словно молодой человек мог услышать его, даже если не услышал Менно. – С тобой всё в порядке? – Вот дерьмо, – выругался Менно, показывая на осциллоскоп, демонстрировавший совершенно ровную горизонтальную линию. Доминик выпучил глаза, и они оба бросились к двери, сделали поспешный разворот в коридоре и ворвались в тестовую камеру. – Джим! – крикнул Менно, склоняясь над ним. Доминик наклонил голову Джима вперёд, мягко нажав на затылочную часть шлема. Подбородок молодого человека ткнулся в грудь. Менно попытался нащупать пульс у Джима на правом запястье. Непривычное к операции, которую он так часто видел по телевизору, его собственное сердце панически заколотилось, но потом ему наконец удалось ощутить ритмичное биение лучевой артерии – размеренное и сильное, с нормальной частотой. – Это просто обморок. – Может быть, шлем слишком тесный? – предположил Доминик и расстегнул подбородочный ремешок, затем стянул шлем с головы и осторожно – в конце концов, он стоил шестьдесят тысяч долларов – положил его на пол. – Возможно, пережало какой-нибудь сосуд. Менно попробовал ещё кое-что, виденное по телевизору: резко хлопнул Джима по одной щеке, потом по другой. – Давай, – сказал он. – Просыпайся. – Но Джим никак не отреагировал. Менно поднёс руку к носу Джима и ощутил его дыхание – тёплое и ровное – у себя на ладони. – Что нам делать? – спросил Доминик. – Давай спустим его с кресла на пол, пока он не упал. Они уложили Джима на спину. – Он не потеет, – сказал Менно. – Дыхание не затруднено. Он просто… – Без сознания. – Ага. – Но остальные, кого мы тестировали, – сказал Дом, – те, у кого обычно нет внутреннего голоса, – с ними ничего не случалось. – Верно. – Так что, – продолжил Доминик с отчаянием в голосе, – какого же хрена он не просыпается? – Я не знаю, – ответил Менно, – но нам придётся вызвать «Скорую». – Нет, нельзя этого делать. – Но он без сознания. – Будет слишком много вопросов. «Ясность» – засекреченный проект. – Да, но этот парень… – Послушай, – сказал Доминик. – Он дышит. Пульс стабильный. – А что, если он впал в кому? Ему нужно в больницу. Скоро ему понадобится вода. Еда. Туалет, в конце концов. – Да, но как мы объясним… – Да плевать! – рявкнул Менно. – Мы не можем за ним ухаживать. – Мы связаны соглашением о неразглашении. – Хватит, Доминик! – Менно сделал глубокий вдох. – Хорошо, ладно. Ладно. Давай вынесем его отсюда, из лаборатории. Отнесём вниз, ну, я не знаю… в туалет. Потом скажем, что споткнулись об него, нашли его без сознания. Новый год, всё такое – подумают, что ещё один упившийся студент. – Пока не возьмут анализ крови. – Слушай, я не собираюсь просто его бросить. Ты поможешь мне его отнести или нет? Доминик на секунду задумался. – Что, если нас увидят? – Все уже ушли. Давай! Доминик медлил. – Да ради бога, Дом. Если я потащу его один, на одежде останется грязь, а след будет вести сюда. Дом нахмурился, затем нагнулся и подхватил Джима за лодыжки. Менно кивком поблагодарил его и ухватил Джима за руки чуть ниже плеч. Они подняли его так, чтобы пятая точка оторвалась от пола на несколько дюймов, и понесли; Доминик пятился спиной вперёд. На пороге они на секунду опустили Джима на пол, и Доминик открыл дверь. Он убедился, что горизонт чист, затем снова подхватил лодыжки, и они быстро понесли Джима по коридору мимо закрытых дверей; маленькие окошки в них – не более чем тёмные квадраты. Они как раз проходили мимо женского туалета – дверь в мужской была следующей, – когда Менно услышал стон. Он посмотрел вниз и увидел, что глаза Джима распахнуты и белки? видны по всей окружности радужки. * * * Слух восстановился, и зрение тоже. Вверху двигались флуоресцентные трубки, спрятанные за матовыми панелями. Мужской голос: – Доминик, стой. – Потом тот же самый голос: – Джим, гмм, ты, э-э… отключился. Как ты себя чувствуешь? Требовался ответ – ответ был дан: – Я в порядке. Руки освободились, ноги тоже. Давление на спину. Другой голос: – Ты можешь встать? Колени согнулись; ладони упёрлись в пыльный пол. Слово «да» было произнесено, пока руки двигались, отряхивая пыль. Первый голос: – Ты нас насмерть перепугал. Тишина. Затем, заполняя паузу: