В «Ламинарии» занимаюсь привычными делами, а через некоторое время даже делаю перерыв на кофе. Но больше оттягивать уже не могу. Даже пациенты на удивление хорошо себя чувствуют и не требуют внимания – делать нечего, придется читать. Разворачиваю листок. Отвожу глаза, сердце сжимается. Просто смешно. Какая мне разница? Ладно, смотрю на письмо. Смотрю критически, как взрослый, которого другой взрослый, чье мнение совершенно неважно, попросил что-то прочитать. А все-таки важно. Скажу честно: мне нравится, приходя домой, находить записки от Тиффи. Если она жестоко отнесется к Ричи, будет грустно ее потерять. Дорогой Ричи! Огромное спасибо за письмо. Я над ним плакала, а это помещает тебя в одну категорию с книгой «До встречи с тобой», моим бывшим парнем и луком. А это впечатляюще. (Я хочу сказать, что я не плакса – чтобы меня развезло, требуется серьезная эмоциональная драма или причудливые овощные ферменты.) До чего все хреново, ужас! Таких историй пруд пруди, но по-настоящему проникаешься, только если слышишь от того, кто сам пережил подобное. Каково тебе было в зале заседания и в тюрьме… Ты об этом не упомянул. Наверное такие подробности заставили бы меня пролить еще больше слез. Но какой толк твердить, что все хреново (ты лучше меня это знаешь). Или как я тебе сочувствую (скорее всего, ты такого уже наслушался). Я сидела и все думала и думала. Не могу просто написать «какой ужас». Поэтому позвонила своей лучшей подруге, Герти. Герти – потрясающий человек, хотя по ней сначала и не скажешь. Она страшно придирчива, помешана на работе, и, если с ней серьезно повздорить, просто вычеркнет тебя из своей жизни. Но она принципиальна, очень добра к друзьям и ценит честность превыше всего. А еще она адвокат. И, если судить по ее до смешного удачной карьере, чертовски хороший. Скажу честно, она прочитала твое письмо, потому что я попросила. И уже по собственной инициативе запросила протокол судебного заседания. Наверное, твой рассказ ее тронул. Она не обещает тебя представлять в суде (увидишь из записки, которую я приложила), но у нее есть несколько вопросов. Если не хочешь, не отвечай – у тебя, наверное, замечательный адвокат, который все это уже проверял. Может, я привлекла Герти больше ради себя – хотелось чувствовать, что реально помогаю. Так что спокойно посылай меня подальше. Если все же захочешь ей написать, вложи ответ в свое следующее письмо Леону, мы ей передадим. И еще… Лучше не говорить об этом твоему адвокату. Кто знает как он отреагируют, что мы обратились за советом на сторону. Вдруг для юристов это типа измены… Посылаю целую тонну марок (еще одно следствие овладевшего мной «порыва помочь»). Тиффи Уважаемый мистер Туми, меня зовут Гертруда Константин. Подозреваю, что Тиффани в письме помпезно меня представила, поэтому обойдусь без предисловий. Сразу подчеркиваю: я не предлагаю свои услуги. Это не официальное письмо и не юридическая консультация. Если я что-то и советую, то исключительно как друг Тиффани. Из протокола судебного заседания следует, что друзья, с которыми вы пришли в «Даффи», ночной клуб в Клэпхеме, не привлекались в качестве свидетелей ни стороной защиты, ни обвинением. Пожалуйста, подтвердите. «Кровавые» в протоколе не упомянуты. Исходя из вашего письма, вы не знали об этой банде, пока не оказались в тюрьме. Поясните, какая информация навела вас на мысль, что люди в ночном клубе и человек, который напал на вас в туалете, члены этой банды. Вы сообщили полиции об инциденте в туалете? Вышибалы клуба заявили, что банда (как мы будем условно их называть) ушла вскоре после вас. Как вы полагаете, с их места им могло быть видно, в каком направлении уходили вы и они? Судя по всему, присяжные приняли решение на основе записи с видеокамеры магазина. Ваш официальный представитель запрашивал записи камер с Клэпхем-роуд, парковки супермаркета и соседней прачечной? С уважением, Гертруда Константин 21. Тиффи Когда приходит время раздавать крючки и пряжу, я направляюсь к девочке, которая глазела на меня. Подхожу, и она дерзко улыбается, демонстрируя крупные передние зубы. – Здравствуйте. Вы Тиффи? Внимательно смотрю и приседаю рядом с ее креслом, чтобы оказаться на одном уровне, нависать – неловко. – Ага! Меня сегодня все спрашивают. Как ты угадала? – Вы правда красивая! – весело отзывается она. – А вы хорошая? – Вообще-то ужасно противная. А почему ты решила, что я Тиффи? И, – добавляю, подумав, – с чего взяла, что я красивая? – Ваше имя назвали перед мастер-классом. Ну да, конечно. Хотя это не объясняет странные вопросы медперсонала. – Вы не противная, вы хорошая. Вы дали той тетеньке измерить вам ноги. – Да уж, действительно. Спасибо, ты первая, кто по достоинству оценил это неслыханное великодушие. Хочешь научиться вязать крючком? – Нет. Смеюсь. По крайней мере, честно. В отличие от мужчины в следующем ряду, который под руководством Кэтрин храбро пытается вязать скользящий узел. – А что ты хочешь? – Поговорить о Леоне. – А! Ты знаешь Леона? – Я его любимая пациентка. Улыбаюсь. – Кто бы сомневался! Так он про меня рассказывал? – Чуть-чуть. – Понятно. Что ж… – Я ему сказала, что посмотрю, красивая вы или нет. – Вот как… Он тебя просил? Задумывается. – Нет. Но, по-моему, он хочет знать. – Вряд ли… – Вдруг понимаю, что не знаю ее имени. – Холли, – подсказывает она. – Понимаешь, Холли, мы с Леоном просто друзья. А друзьям не важно, красивые они или нет. Откуда ни возьмись у моего плеча возникает Мартин. – Можешь с ней сфотографироваться? – бормочет он мне на ухо. Господи, до чего внезапно он подкрадывается! Повесить бы ему колокольчик на шею, как на котов, которые охотятся за птицами. – Сфотографироваться? С Холли? – Да, с этой девочкой. У нее лейкемия. Для пресс-релиза. – Вообще-то, я вас слышу, – громко заявляет Холли. Совести у Мартина хватает лишь на то, чтобы сделать виноватый вид. – Здравствуй, – говорит он напыщенно. – Я Мартин. Холли пожимает плечами. – Так вот, Мартин, моя мама не давала разрешения меня фотографировать. И я не хочу фотографироваться. Всем всегда меня жалко, потому что я больная и у меня нет волос. Мартин, безусловно, думает, что в этом-то и прелесть. На меня накатывает внезапный порыв как следует ему двинуть или хотя бы пнуть по голени. Может, «случайно» споткнуться о коляску Холли?