Запах вкусной пищи разбудил меня от наркотической комы, открывая глаза навстречу миру живых. С того момента, когда я проснулась, вернулось желание пуститься обратно в туман заполнявший пропасть, в которой я находилась, так как Жилет обещал сделать то, из-за чего мне хотелось перерезать себе вены и выкрасить стены моей красным. — Привет, девчонка. Как приятно снова видеть тебя. Человек, который руководил операцией, тот же, кто приказал накачать меня наркотиками и впихнуть в самолет, направлявшийся в Париж, присел на край моей убогой кровати. Его небесно-голубые глаза, такие же как у Брэкса, напомнили мне, как сильно изменилась моя жизнь. Его идеальная одежда и лохматые светлые волосы выглядели так, как будто он только вышел с какого-нибудь австралийского пляжа и нуждался в доске для серфинга под мышкой. — Давай, позволь мне помочь тебе встать. — Его руки сгребли меня, поднимая на ноги. Я утерла слюни с уголка рта, жизнь неуклюже возвращалась в мое тело. Мой взгляд упал на блюдо с курицей, овощами и хлебом. Способность думать улетучилась. Мой желудок ревел, как будто его кололи тысячи отчаянно голодных ножей. Белый Человек усмехнулся, кивая. — Это для тебя. Если ты сделаешь то, что я говорю. Дерьмо. Какого черта он хотел? Что еще я могла дать? — Эсклава, не сдавайся. Останься в живых. Ради меня. Слезы проступили и сожаление, которое я чувствовала, оттого, что давила на Кью слишком сильно, душило меня. Не нужно было заставлять его кончить в то утро. Я должна была поблагодарить его за каждую долю внимания и справедливого обращения со мной. Зачем ему спасать ту, которая обещала превратить его жизнь в ад и завладеть им? «Зачем ты оттолкнула его?» Мой разум больше не мог сосредоточиться, все было вверх ногами, задом наперед. Внезапно, несмотря на то, как голодна была, я не могла думать о еде. Мое сердце было пусто, мой желудок тоже должен быть пуст. Белый Человек провел пальцем по тыльной стороне моей ладони. — Перестань думать. Становится легче, когда наркотики берут верх. Громкий кашель лишил меня кислорода, разламывая тело. После того как чары рассеялись, я посмотрела на него слезящимися глазами, моля его отпустить меня. — Пожалуйста. Я буду делать все, что вы хотите. Он напрягся, и тени появились на его лице. — Ты не сделала того, что я хотел в первый раз. Я должен сказать, никогда раньше клиент не требовал, чтобы мы забирали обратно купленный товар. Я почти отказался: в конце концов, это уже не мое дело, после произведенного обмена, но у Красного Росомахи была очень твердая позиция. Я сглотнула, повесив голову. Что я сделал не так, будучи рабыней? Я запала на своего хозяина. Научила его тому, что два человека могут идеально подходить друг другу. Что в этом было такого неправильного? Белый Человек продолжал: — Я крепко повязан с клиентами, которые покупают у меня товары. Таким образом, ты можешь себе представить, что я хочу сохранить хорошие отношения с ними. Этот конкретный покупатель послал нас, чтобы мы забрали тебя по довольно непростительной причине. Он остановился, потирая ногти об брюки. — Ты хочешь знать, что сделала не так? — Не дожидаясь моего ответа, он продолжил: — Он променял тебя на бизнес операцию. Та бизнес операция встретилась с ...трудностями. — Засмеялся он. — Конечно, помогает то, что он заплатил вдвое больше, чем ты стоишь со строгим приказанием уничтожить тебя. Мои глаза встретились с его, пытаясь расшифровывать беспорядочные предложения. Наркотики затуманивали сознание, оставляя меня в суровой реальности, где я могла только надеяться, что смерть будет короткой и быстрой. В конце концов, я спросила: — Сколько же я стоила? Я выкуплю себя. Ты же бизнесмен, позволь мне сделать предложение, которое стоило бы твоего времени. «Кью даст мне деньги. У меня не было в этом сомнений». Белый Человек стоял, запрокинув голову в хохоте. — Теперь ты стоишь для меня больше, чем деньги, девочка. Видишь ли, мои запросы просты. — Его глаза сузились, и вся человечность растворилась: я смотрела в душу убийцы. — Ты не подлежишь изменению. И после того, как ты провела немного времени с нами, я знаю, что твоя сила заключается в уме. Тебя не сломить физическим насилием, ключом взлома является кое-что посложнее. Что-то, что я не встречал, но с нетерпением жду увидеть в действии. Он наклонился, глубоко заглядывая в мои глаза. Его одеколон душил своей приторной, густой вонью. Голубые глаза разрывали меня в кровоточащие клочья. — Ты будешь работать на меня, делать то, что я говорю, и когда я это говорю. Ты будешь бить других женщин. Делать им так чертовски больно, что их разум разрушится, и ты будешь носить их жизнь на своей душе. Если не сделаешь того, что я скажу, я буду убивать их, чтобы заставить тебя повиноваться. — Он схватил меня за подбородок, его средиземноморский акцент вытачивал слово в яростные осколки. — Ты поняла? Я поняла. Я поняла, что стану окончательно и бесповоротно изуродованным человеческим существом. Меня будут заставлять унижать женщин, чтобы сохранить им жизнь. Нет. Я вырвалась из его железной хватки, свирепо проговаривая: — Я дам тебе миллион долларов, чтобы освободиться. Да мне телефон, и деньги будут на твоем счету сегодня же. «А потом Кью вырвет твои кишки и сожжет тебя живьем, ублюдок». Он стоял, поглаживая черную рубашку и джинсы. — Ты борешься до конца. Я это уважаю. Но в следующий раз, когда увижу тебя, если ты будешь огрызаться, то сильно пожалеешь об этом. Я намеревалась сопротивляться. Я бы заставила их сделать мне больно. Я никогда не возьму на себя ответственность за безумие другой женщины. — Теперь ты стоишь больше, чем долларовые банкноты, девочка. Лучше привыкай выполнять приказы. Он пододвинул тарелку с едой ко мне, прежде чем шагнуть к двери. — Наслаждайся последним ужином в качестве свободной женщины. С завтрашнего дня ты принадлежишь мне, и у тебя полный рабочий день. Дверь захлопнулась за ним, резонируя по всей клетке. Лихорадка бушевала в моей крови, что делало меня слабой и напуганной. Я больше не была товаром. Я была работником. Глава 9 Я не могу сдерживать его, ты освободила меня. Я не играю роль, монстр — это я... Кью — Узнал что-нибудь? — потребовал я, после того как Фредерик повесил трубку. — Ничего. Он говорит, что в течение нескольких месяцев был отстранен от работы с ними, с тех пор как выиграл бой на ножах и убил одного из охранников Росомахи. Я смотрел на потолок, изо всех сил пытаясь совладать с гневом. Ярость кипела в моей крови, не находя покоя. Я хотел обойти земной шар и убить любого, кто встанет на моем пути. Я хотел узнать ответ, черт побери. Хотел получить жертву, связать ее и выпытывать из нее имена. Но ничего не получалось. Ничего в течение двух долгих гребаных дней. Два долгих гребаных дня, в которые я перевернул от и до всю свою записную книжку, и ничего. Я беспокоился, проклинал, умолял, угрожал. Каждого торговца людьми, каждого отдельного человека, от которого я когда-либо принял взятку, и ни один из них нихрена не знал. Тесс исчезла. Никто ничего не знал. Никто не заговорит. — Старайся лучше, Ру. У нас мало времени. Фредерик нахмурился, постукивая телефоном по руке. — Я знаю, что ты не успокоишься, пока не найдешь ее, мужик, но ты не спал уже сорок восемь часов. Ты едва пережил мигрень, и у тебя подскочило давление. Я перестал просматривать какие-то старые документы по транзакциям. Я хотел оторвать его чертову голову за то, что он предположил мне сон. Как будто это было выходом, в то время как Тесс может быть бог знает где, имея дело с хрен знает чем. — Я не собираюсь тратить ни капли энергии, говоря тебе, чтобы ты отвалил, Ру, — сердито отмахнулся я. — Иди и помоги Франко. Будь полезен или уйди. У меня есть еще дела. У меня не было времени ни на что, кроме поисков. Я держался исключительно на жажде мести и необходимости убивать. Я бы никогда не подпустил людей в это пространство, но теперь мне было насрать на собственную зону комфорта. Все, что меня заботило, — поиски Тесс. Если это означало, что я должен был снести каждое здание, которое мне принадлежало, то пусть так и будет. Резко поднявшись, я схватил стопку папок со стола и пошел в спальню.