— Ударить их? — повторила я. Мой голос звучал издалека, как если бы я жила в темном туннеле, где не было никакого света. — Ударь их, или это сделаю я, — приказал он. Я пожала плечами. Разве это важно для меня? Почему это важно для меня? «Потому что он убьет их! По крайней мере, если это сделаешь ты, ты сделаешь это как можно осторожнее. Сделай это. Защити их, причиняя боль». Все мое существо кричало от несправедливости. Как я могу остановить это? КЖ сказал что-то на испанском языке Райану-людоеду. Я заморгала и застыла на месте. — С удовольствием. — Райан двигался со скоростью молнии, и его действия плохо улавливались моим медлительным мозгом, пока его костедробящий кулак не стал вколачиваться в другую блондинку. Она согнулась, ее мгновенно стошнило. Черт! Соберись. Ударь ее. Ударь ее. Прекрати это! Какая-то отчаянная часть меня боролась с накатывающими волнами наркотиками, рассеивая немного туман от них, достаточно, чтобы я могла видеть проблески реальности. О боже. Мне придется мучить этих женщин. Я должна оскорблять тех, кто был похож на меня. Я должна была сломаться и сделать то, что мне сказали, чтобы спасти их от худшего наказания. Мои руки потянулись ко рту, пытаясь сдержать растущую горечь. Я отшатнулась назад. — Ты больной. Отпусти их! — Мои широко раскрытые глаза сморили на Кожаного Жилета в ужасе. — Пожалуйста. Делайте то, что вы хотите со мной, но оставить их в покое! Кожаный Жилет покачал головой. — Проклятье, а ты сильна. Это должно было уже подкосить тебя. — Он провел руками по сальным волосам, выглядя задумчивым. — Райан. Дай мне палку. Райан дал ему дубинку. Одну из тех, которые полицейские использовали на плохих парнях и мужиках, как КЖ. — Возьми это, путана. — Он протянул ее мне. Я зарычала, как дикий кот, пятясь к двери. Попробовала повернуть ручку, хорошо зная, что у меня ничего бы не получилось. Он не пытался остановить меня, только смотрел с вздернутой головой и кривой улыбкой. — Я не буду просить снова, сучка. Возьми это. — Он махнул дубинкой в мою сторону, и я покачала головой, снова поддавшись действию наркотиков. Почему же я не хочу взять палку? «Нет никаких причин. Прекрати сопротивляться. Это такая трата энергии. Ты права. Я голодна. Замерзла. Я хочу домой. Где я?» Мой разум отказывался подчиняться, оставив меня в полной темноте. Кью настроил мое тело против меня, но эти ублюдки делали это с моим мозгом. Кожаный Жилет кивнул. — Пусть будет по-твоему. — Он передал дубинку этому монстру. Он не сказал ничего. Тот принял ее и одним свирепым ударом сломал ногу девочке. Ее визг стоял эхом в моих ушах, и я знала, что никогда не забуду его. Никогда не стереть боль и ужас в ее голосе. Я так и проживу остаток своих дней, слушая ее крик. Я могла бы предотвратить это. Могла бы остановить это! — Остановитесь! — Я рыдала, слезы стекали водопадом по моим щекам. — Стойте. Я сделаю это. Я сделаю это… Сделаю это... — Я не могла перестать повторять и повторять. Мысли кружились в моей голове. — Я сделаю это! Кожаный Жилет усмехнулся, подходя ко мне, чтобы подать мне руку. — Хорошо, сука. Теперь, когда мы все прояснили, давайте повеселимся, ну? Туман накрывал меня сильнее, и на этот раз я не сопротивлялась. Я позволила облакам задушить меня. Позволила пустоте и странной успокаивающей мягкости опустошить мой ум и удержать от того, чтобы когда-либо вспомнить, что я собиралась сделать. Трясясь в агонии с каждым пройденным сантиметром, я позволила КЖ привести и поставить меня перед двумя рыдающими женщинами. Он погладил меня по голове, бормоча: — Хорошая девочка. Теперь делай то, что я говорю. Я опустила голову. Жестокая боль зарождалась в моей голове, и я ее приветствовала. Я заслужила боль. Боль была кошмарной. Ужасной. Я всегда буду бежать от любой формы боли с этого момента. О, боже. Я всегда буду бежать от боли. Исчезло мое будущее с Кью. Исчезла и надежда найти когда-нибудь счастье с ним. Наркотики засасывали меня глубже. «Ты никогда не увидишь его снова, поэтому нет повода горевать». Я умру. И буду гнить в аду за то, что они заставили меня сделать. — Ударь блондинку слева. Не колеблясь, иначе Райан сделает свой ход. Я не двигалась, а просто смотрела на двух женщин. Мы оказались в ловушке в наших собственных маленьких светловолосых коконах. Их цвет волос был символическим. Нанося им побои, я била себя. Я по своему желанию помогала Кожаному Жилету сломить меня. И осознание этого не помогало, а отправляло меня по спирали глубже в безумие. «Я замерзла. Голодна. Я хочу домой. Где я?» Огромный поток кашля вырвался из моего горла, а я стояла, дрожа с головы до ног. КЖ подталкивал меня в спину, и я наткнулась на блондинку слева. Я упала на нее, мы обе вздрогнули. У нее был пирсинг пупка в виде звезды со стразами. Ее глаза были зелеными, а ее груди упирались в мои. Слезы еще падали из моих глаз, когда я совсем сдалась. — Мне так жаль. — Мои слова были произнесены невнятно и неразборчиво. Кожаный Жилет забормотал: — Не хотелось бы прерывать эту лесбийскую вечеринку, но у тебя есть пять секунд, путана. Всего пять секунд, чтобы ударить женщину, чтобы спасти ее от большей боли. Пять секунд, чтобы уничтожить себя, что погубит нас обоих. «Убей ее и покончи с этим. Если она олицетворяет тебя, убей себя. Это единственный способ освободиться». Я напряглась и нанесла удар. Ее глаза остекленели, и слезы потекли рекой, но она прикусила губу, и в душераздирающем, с ума сводящем, смертельном движении кивнула. Кивнула, черт побери, принимая, что произойдет. Что я буду делать с ней. Другая блондинка тихо рыдала, ее маленькая грудь поднималась и опадала в панике при дыхании. Не имело значения, сколько наркотиков Кожаный Жилет вколол в меня, я никогда бы не сделала этого, я бы никогда не ударила или не отняла бы жизнь другого человека. Он не дал мне никакого выбора. Если бы была слабее, я бы уже сдалась и позволила Райану занять мое место. Их кровь будет на его руках, а не на моих. Но я не могла сделать этого. Я должна была защитить их жизни. КЖ потянул меня за плечи, ставя перед блондинкой с маленькой грудью. У нее не было пирсинга на пупке, но у нее была небольшая татуировка в виде колибри в районе тазовой кости. Птица. Я собиралась раздавить птицу, ради защиты которой Кью сделал бы все, что было в его силах. Я должна была стать точной противоположностью человека, которого любила. Кожаный Жилет шепнул мне на ухо: — Ударь ее. Я уверен, что в ее желудке еще осталось, чем срыгнуть. Я стояла, наверное, целую вечность, пытаясь вытащить себя из тумана наркотиков. Должен же быть какой-то выход. Думай! «Мне холодно... Я голодна...» КЖ зарычал: — Пять... четыре... три... два... Наркотики сработали, и я ударила девушку в живот. Даже несмотря на то, что наркотики смягчили чудовищность того, что я сделала, я была опустошена. Вихрь воробьев наполнил мою голову и, схватив остатки здравого смысла своими крошечными когтями, унеслись далеко-далеко. На небо, в ад или чистилище, мне было все равно. Все, что я знала, — я никогда не буду прежней. Мой рассудок защищал себя, улетая свободным, паря обратно к Кью, оставляя меня умирать. Мои мышцы свело, и это не девушку стошнило, а меня. Я забрызгала обувь КЖ жареной курицей, съеденной на обед, и рухнула в теплую бездну. Они, наконец, сделали это. Нашли мою слабость. Они могли делать со мной все, что хотели. Мучить меня. Насиловать. И я всегда бы сохраняла свой внутренний огонь, который вел меня вперед. Но заставить меня причинять боль и мучить кого-то еще? Это был рецепт потери моего рассудка. Рецепт, который действительно сломит меня навсегда.