— Лучше? — спрашиваю я Неудачника. Тот кивает. — Вот и славно. Вставай. Он послушно встаёт, я отдаю ему пистолет. На тридцать третьем уровне это оружие чисто символическое, тем более в его руках. Но зато Неудачник почувствует себя увереннее. Очень хочется в это верить. — А теперь пойдём, — говорю я. — Спокойно, уверенно… Я идиот. Я забываю про демона-хватателя, что сидит за углом. Забываю, как Гильермо демонстрировал мне его. Иду вдоль ограды «Американских горок», вышагиваю, как на параде. И демон радостно хватает меня длиннющей рукой, сгребает, вскидывает вверх. Демон похож на обросший щупальцами пень… от баобаба пень, надо полагать. В центре пня — зубастый рот, из комля растёт цепкая семипалая лапа, которая сейчас крутит меня в воздухе, уминает, превращает в аккуратный, на один глоток, мясной шарик. Пистолет Неудачника шепчет «так-так-так», выпаливая обойму в монстра. Болтаясь в воздухе, я успеваю поразиться его странной стойке — корпус наклонён, плечи отведены назад, пистолет вытянут в левой руке. Из этого оружия демона не убить. Но лапа вдруг прекращает ломать мне рёбра, ослабевает, и я падаю с трёхметровой высоты прямо в жадно раскрытую пасть. К счастью, монстр уже не умеет жевать и глотать. Выбираюсь из вонючей дыры, стараясь не смотреть на зубки длинной сантиметров в десять. На зубках клочки одежды. Не моей. Я весь в слюне, и та шипит на бронежилете. Обтираюсь пучками жёлтой, высохшей травы. Подхожу к Неудачнику. Тот вновь расслаблен, вял и едва жив. Внешне… — Спасибо, — бормочу я. Прикладываю к руке аптечку, та щёлкает, впрыскивая лекарства, и рассыпается. Крепко меня помяли. — Не за что, — тихо, но отчётливо говорит Неудачник. Впрочем, это имя уже не слишком с ним вяжется. Уложить демона из пистолета! Впрочем, теоретически это должно быть возможно. Создатели «Лабиринта» неоднократно заявляли, что любого из монстров можно убить из пистолета или даже кастетом. Теоретически. Если знать одну-единственную на всё тело сверхуязвимую точку. Но я про такие подвиги не слышал. Скидываю с плеча винтовку, отдаю Неудачнику. Тот меланхолично берёт оружие. Сам я вооружаюсь гранатомётом. Там всего четыре заряда, но мы сейчас попробуем раздобыть ещё. — Как тебя зовут? — спрашиваю я. Ответа нет. Ну и чёрт с тобой. Будешь Неудачником. «Диснейленд» сделан великолепно. Не знаю, копирует ли он какой-нибудь реальный парк, или воплощает фантазию гейм-дизайнеров. Но уж монстры, катающиеся на колесе обозрения и перебрасывающиеся огненными шариками, словно снежками, явно родились в чьём-то больном воображении. Зрелище столь занимательно, что я пару минут смотрю на него, прежде чем пустить ракету в ось колеса. Взрыв, и оно медленно заваливается на бок. Обломки взлетают метров на двадцать. Искоса поглядываю на Неудачника — оценит ли тот зрелище? Ни фига подобного… — Пошли, — бросаю я. Кажется, уже начинаю привыкать к своему молчаливому спутнику. Мы проходим мимо водных аттракционов. Вместо воды в бассейнах — кровь. Часть механических лодочек, скользящих по алой глади, заполнена сидящими скелетами, часть пуста. При движении раздаётся противный тонкий скрип — механизмы не были приспособлены для работы в такой жидкости. Отвратительно. А вот целая семейка мутантов — двое взрослых и трое маленьких в цветастых платьицах, расположившиеся на пикник. На маленькой газовой плитке они жарят кусок ноги в кожаном ботинке. Трачу ещё одну ракету. Они даже не пытаются разбежаться. Это не боевые чудовища, они созданы лишь для нагнетания кошмара. Найти бы того, кто делал всю эту мерзость, и надавать по морде. Не в виртуальности. — Нам немного осталось, — говорю я Неудачнику. — Ты хорошо держишься. Он кивает, словно бы с лёгкой благодарностью. И чего дайверы «Лабиринта» так долго возились? Парень прекрасно идёт. Мы вдвоём отбиваем атаку целой стаи мелких летающих монстров. Неудачник стреляет скупо и метко, кожистые крылья подламываются, неуклюжие тела падают и лопаются. — Пошли, — говорю я. Лишь у огромного бетонного поля, по которому медленно скользят разноцветные машинки, возникает заминка. В одной из машинок — ребёнок. Маленький темнокожий мальчик. Он рулит, уворачиваясь от трёх мутантов, со скрежещущим смехом гоняющих его по всему полю. Один раз малыш проезжает рядом с оградой, окидывая нас безумным от страха взглядом. Неудачник поднимает винтовку. — Это не игрок, — устало объясняю я. — Это часть программы. Призовые очки. Спасаешь ребёнка, отводишь в безопасное место, там находишь какое-нибудь оружие или броню. Пошли, нечего время тратить. Но Неудачник, наверное, утратил связь с реальностью основательно. Он начинает палить. Три выстрела — три мутанта. Они пытаются отбиться, метают в нас огненные шары, но Неудачник быстрее и точнее. На перестрелку откуда-то выползает исполинский паук и начинает поливать нас очередями из вросшего в морду пулемёта. Мне приходится вмешаться. Две ракеты — коту под хвост… точнее пауку под жвалы. Наступает тишина, лишь выбравшийся из машинки ребёнок плачет, сидя на корточках. — Пошли, — решаю я. Теперь уж придётся отвести ребёнка в укрытие, и получить честно заработанную амуницию. Мы перебираемся через разорванную пулемётным огнём изгородь, идём к мальчику. Я чуть отстаю, ковыряю ногой остатки паука, прикидывая, не удастся ли приспособить его пулемёт к огню с руки. Слизь, хитин и осколки железа. Искать нечего. Неудачник подходит ко мне, бережно держа малыша на руках. И я невольно проникаюсь к нему симпатией. Он дурак, он отключил таймер и заблудился в глубине, но он всё-таки неплохой человек. — Где твои родители? — спрашиваю я мальчика в надежде, что программка не очень сложная и не потребуется тратить время на уговоры и заботу. Мальчик молча тычет рукой в здание поодаль. Ну слава богу… Идём к зданию, я держу гранатомёт наизготовку, ибо Неудачник небоеспособен. Входная дверь меня настораживает. Она сорвана с петель и скрипит, хоть ветра и нет. За ней — темнота. Окна в здании поросли изнутри синим мхом. — Там? — уточняю я. Мальчик кивает. Заношу ногу над порогом. — Простите… — отчётливо шепчет малыш, — они сказали, отпустят маму, если я… В последнее мгновение я успеваю отпрыгнуть назад, и струя огня проходит мимо. Внутри здания что-то грузно шевелится и тяжело перекатывается по полу. Выпускаю в проём свою последнюю гранату. Взрыв, но звуки только становятся громче. Малыш ревёт, вырывается из рук Неудачника. Тот пытается удержать его, но ребёнок царапает его по лицу, выскальзывает и бросается в дверь. — Мамочка! — слышится его тонкий крик. Потом что-то гулко чавкает и наступает тишина. — Вот так сходили за пивом… — говорю я, хватая Неудачника за плечо и оттягивая от здания. Он, похоже, готов броситься вслед за мальчиком, прямо в гостеприимную пасть неведомого чудища. — Почему? — шепчет Неудачник, поворачиваясь ко мне. — Почему он так поступил? Объяснять ему логику создателей уровня бесполезно. Он явно принимает происходящее всерьёз. — Мальчика заставили заманивать проходящих в засаду, — говорю я. — Угрожали убить его маму. Вот он и подчинился. Неудачник молчит, словно обдумывая мои слова. Потом спрашивает: — А зачем он побежал в дверь? По крайней мере мой подопечный немного разговорился. — Испугался за свою мать. — Надо им помочь, — беря винтовку поудобнее, говорит Неудачник. Он явно готов лезть к чёрту в пасть. — Они уже мертвы! — кричу я. — Они погибли, поверь мне! Он верит и опускает оружие. Слава богу, по крайней мере он не требует отомстить за несчастного ребёнка. Мы идём дальше. У меня пустой гранатомёт, у Неудачника винтовка с десятком патронов. Хорошо мы снаряжены. Чудесная прогулка. А когда я замечаю краем глаза, что метрах в ста стоит человек, наблюдая за нами, настроение у меня окончательно портится. — Сними его, — командую я. Неудачник недоумённо поворачивается ко мне. — Зачем? Правильно. Если он верит в происходящее, то стрелять по людям не станет. Славный он человек.