Алекс стоит у начала этапа. Когда я подношу к глазам бинокль, найденный в главном тайнике на двадцатом уровне, то могу разглядеть его подробно. Снаряжения у Алекса самый минимум — штуцер, гранатомёт и пара аптечек. — Стрелок! — кричит он, и машет рукой. Зарядов у него ещё полным-полно, но он не стреляет. И я тоже. — Я сделаю тебя, парень! — кричит Алекс. — Слышишь? Ты труп! Он идёт за мной с первого уровня — и почти ухитряется догнать. Может быть, он тоже дайвер? Ещё один претендент на Медаль Вседозволенности? У меня начинают шалить нервы, я выхожу из глубины, ловлю Алекса в сетку прицела, и пускаю подряд три ракеты. Он ухитряется увернуться, и взрывы гремят за его спиной, разнося в клочья какого-то бедолагу, только выходящего на этап. Однако Алекса оглушает, он сидит на корточках, трясёт головой, пытается подняться. Я навожу гранатомёт, потом опускаю оружие. Злость проходит. — Остынь, ламер! — кричу я, закидываю гранатомёт за плечи и покидаю уровень. Если он не дайвер, то застрянет на мосту надолго. На тридцать первом уровне меня берут в оборот монстры. Здесь их сотни две, начиная от тупых и слабых мутантов, и кончая летающей, прыгающей, зарывающейся в землю и асфальт нечистью. Минут семь я стою у начала уровня — в вестибюле небоскрёба, и расстреливаю радостно сбегающихся монстров. Кончаются патроны в винчестере, в штуцере, заряды для гранатомёта. Я отбрасываю использованное оружие. Меня дважды ранят, приходится использовать несколько аптечек. Стекло вестибюля трескается, в него всовывается полупрозрачная морда. Монстры продолжают сбегаться. Я снимаю с плеча плазмоган и открываю огонь. Энергоячеек у меня много, я берёг самое мощное из доступного пока оружия. Уровень пылает. Синие плети выстрелов рушат этажи вместе с монстрами и другими игроками. Я выжигаю целый квартал. Монстры затихают. Я иду сквозь руины. Несколько атак — уже куда менее массированных. С уровня я выхожу с пустыми руками. Очень, очень неприятный уровень. Монстрам всё равно далеко до людей по сообразительности, как бы ни тужились программисты. Но они давят массой. На тридцать втором уровне меня мгновенно убивают. У входа стоит паренёк с винчестером и расстреливает меня в упор. Боеприпасов нет, я пытаюсь добежать к врагу и забить кастетом, но три пули подряд выбивают из меня остатки жизни. Начинаю уровень заново. Без брони и с одним пистолетом, как водится. От ярости у меня темнеет в глазах. Я расстреливаю гадёныша, зигзагом приближаясь к нему, он роняет винчестер и падает навзничь. Начинаю молотить его головой об асфальт, вытрясая при каждом ударе один процент жизни. Он даже не сопротивляется, лишь радостно бормочет: — Я убил Стрелка! Я убил Стрелка! Отбираю у него всё оружие — жаль, его немного, и ухожу, оставляя полуживого идиота на растерзание монстрам. К счастью, этот уровень — «магазинная улица» — довольно-таки лёгкий. Передышка для тех, кто прошёл предыдущую мясорубку. Длинные ряды супермаркетов и маленьких магазинчиков… если не забираться в них слишком далеко, то особой опасности нет. Я добываю штуцер, гранатомёт, бронежилет и немного боеприпасов. И, не ввязываясь в стычки, пробираюсь к выходу. К Неудачнику… будь он проклят. Когда я вхожу на территорию Диснейленда (у нарядных ворот лежит окровавленная детская кукла и горка маленьких костей), то невольно думаю, что Неудачника могли уже и спасти. Вот это было бы весело. Но Неудачник на месте. Я долго оглядываюсь, запоминая обстановку. Когда я в последний раз проходил «Лабиринт», этого парка аттракционов просто не было. Тридцать третий этап был неприятным, но вполне стандартным. Неудачник, скорчившись, сидит возле оплавленной ограды «Русских горок»… всё-таки предпочитаю называть их «Американскими». С одной стороны его прикрывает нарядная будочка с механизмами управления аттракционом, с другой — стена, опоясывающая весь «Диснейленд». Местечко удобное, подойти к нему незамеченным невозможно. Я бы тоже тут отсиживался. Только не так долго. Не двое суток без малого. Я иду к Неудачнику — открыто, подняв руки с пустыми ладонями. Неудачник не реагирует. Может быть, спит. А может быть, умер. Неприятная штука — смерть в виртуальности. Я видел один такой труп… самое страшное, что он был «живым» — продолжал идти по улице, натыкаясь на прохожих, подрагивая, повторяя последние конвульсии своего незадачливого хозяина. Его отключали вручную, после двухчасового отслеживания входного канала. Мерзкое это дело, идущий по улице мертвец. Но Неудачник вздрагивает и приподнимает голову. — Привет! — кричу я. — Hello! Не стреляй! Don’t shoot! Он не отвечает. Но и пистолет с колен не поднимает. — Я пришёл помочь тебе! — Слышу шум за спиной, оборачиваюсь. Какой-то мужик с плазмоганом ошалело смотрит на меня. Грожу ему пальцем и киваю — проходи. Уговаривать не приходится. Он узнал Стрелка, и не горит желанием соревноваться в меткости. — Давай поговорим! — подходя к Неудачнику, произношу я. — Хорошо? Я твой друг! Go steady! Похоже, что ему ничего не хочется. Ни дружить, ни стрелять. Сажусь рядом с ним на корточки, протягиваю руку и осторожно отбираю пистолет. Неудачник не сопротивляется. — Ты меня понимаешь? — почти кричу я. И Неудачник снисходит до ответа. Его губы шевелятся, и я скорее угадываю, чем слышу: «Да…» Уже что-то. Земляк. — Ты давно здесь? — осторожно спрашиваю я. Интересно, он ещё не утратил счёт времени? Кивок. Хоть это он понимает. — Твой таймер включён? Ноль реакции. Трясу его за плечо, повторяю: — Ты включил таймер? Таймер включён? Неудачник качает головой. Вот так. Худший вариант. Поворачиваюсь — наверняка Гильермо наблюдает за мной, и кричу: — Видите? Он сам не выйдет! Отслеживайте канал! В успех этого мероприятия я всё же не очень верю. Значит, придётся тащить Неудачника к концу этапа и там уговаривать, заставлять нажать на клавишу выхода. Впрочем, ничего невозможного в этом нет. — Сейчас мы встанем и пойдём, — мягко, словно ребёнку, говорю я. Впрочем, Неудачник вполне может быть ребёнком, дорвавшимся в отсутствии родителей до вожделенной игрушки. Бывало такое. — Ты можешь идти? Неуверенный кивок. — Давай передохнём, — я понимаю, что несу чушь, Неудачник отдыхает уже тридцать с лишним часов, но продолжаю: — Отдохнём, поедим и двинемся вперёд. Ничего страшного больше не будет. Я тебя поведу. Стягиваю шлем-маску, на этом этапе воздух достаточно чист, достаю пакет с едой. Даю Неудачнику здоровенный сэндвич и банку лимонада. Виртуальная пища не поможет его телу, но придаст фальшивую бодрость в глубине. Откусываю от своего бутерброда, жую, смотрю на Неудачника. Тот сидит с сэндвичем в руках. Да. Тяжко будет. Пришёл бы я на сутки раньше… — Поешь, — уговариваю я. Протягиваю руку, стаскиваю с него маску. От резины респиратора на лице остаётся красный овал. А так ничего лицо, нормальное, нестандартное. Светловолосый молодой парень, вот только глаза усталые, потухшие. — Давай! — подбадриваю я. Он подносит сэндвич ко рту, медленно начинает жевать. Вот так. Кусочек за маму, кусочек за папу, кусочек за дядю-дайвера. Может и впрямь ребёнок? — Меня зовут Стрелок. А как тебя зовут? — спрашиваю я. Неудачник не отвечает, он слишком занят бутербродом. — Сколько тебе лет? Последний вопрос — серьёзное оскорбление. В виртуальности все равны. Если Неудачник имеет хоть небольшой опыт жизни в Диптауне, то непременно ответит… да ещё как ответит. Но он молчит. Тяжёлая мне предстоит работка. Но ведь и приз меня ждёт немалый. Я не променял бы его на заветные полмиллиона «Лабиринта». Медаль Вседозволенности купить невозможно — единственный такой случай немедленно разрушил бы её ценность.