Наверное, правильнее всего — прошептать себе под нос «глубина, глубина…» и исчезнуть. Но не могу я это сделать после откровенности Урмана. Дырка в черепе — это и впрямь проще, чем дыра в жизненных правилах… — Вскоре после нашей первой встречи меня вынудил к встрече… Урман приподнимает брови. — Именно вынудил человек, чьего имени я не знаю. Он предложил разобраться с ситуацией, возникшей в «Лабиринте». Деталей он не объяснял. Я лишь потом понял, что речь шла о Неудачнике. — Мы зовём его «Пловец», — замечает Урман. — По аналогии с вами, господа дайверы. — В принципе, это всё, — говорю я. Не люблю, когда меня обрывают. — Вам была обещана награда? — Да. — Большая? — Очень… — не могу удержаться, и добавляю: — Боюсь, что вы не сможете предложить мне большего. Урман очень серьёзен — разговор принял деловой оборот. Но о возможностях пока не спорит и крутизну «Аль-Кабара» не доказывает. — Как вышел на вас тот человек? И почему именно на вас? — Он устроил облаву на дайверов. А я… немного подставился. — У вас есть предположения о его личности? — Никаких, — честно говорю я. Но, видимо, недостаточно честно — Урман молчит, вопросительно глядя мне в глаза. Возможно, мои слова контролируются детектором лжи, и кто-то сообщает Урману результаты проверки… — Только одна деталь. Он знал о моём визите… к вам. И был хорошо осведомлён о состоявшейся беседе. И что вы хотите предложить мне ту же работу — тоже знал. Урман держит удар. Мало ли он их держал в жизни? Но на маске спокойствия — дёргающееся веко. Неприятно узнавать, что под боком есть шпион. — Благодарю вас, дайвер. Снисходительно улыбаюсь. Какие мелочи… Пускай два паука подёргаются в своей паутине… — Вы можете что-то сообщить о Пловце? Пожимаю плечами. — Ничего особенного. Человек как человек. Иногда возникает ощущение, что у него — дип-психоз, очень уж всерьёз относится к происходящему. А так — вполне адекватен. Урман кивает. Похоже, они ухитрились присосаться к компьютерам «Лабиринта» всерьёз и контролируют происходящее. Это побуждает меня спросить: — Вы всё-таки пытались проследить сигнал Неу… Пловца? — Нет никаких сигналов. То ли Урман тоже страдает болезненной откровенностью, то ли в его интересах до конца убедить меня… — Серверы «Лабиринта» не транслируют информацию Пловца. Ни в одну сторону. Он… болтается на уровне сам по себе. Значит — правда. Человек, вошедший в виртуальность напрямую? — Администрация «Лабиринта» всё ещё пытается проследить его канал связи, — бросает Урман. — Но через пять, максимум — восемь часов, по данным наших экспертов, они придут к тем же выводам, что и мы. Тогда начнётся настоящая паника. Представляю. Уровень будет изолирован, а, возможно, и весь «Лабиринт Смерти» очистят от игроков. Будут спешно прорублены прямые проходы на тридцать третий уровень — то, что их пока нет, вовсе не означает, что создать их невозможно. Отключат всех монстров, погрузят в стазис здания — чтобы Неудачника ненароком не зашибло упавшим кирпичом. Толпа психологов, хакеров, чиновников, Анатоль с Диком — все они хлынут на опустевший уровень. Окружат Неудачника заботой и лаской, на руках понесут к выходу… Можно смело предположить, что мои услуги им не понадобятся. — Вы согласны сотрудничать с нами? Смотрю на Урмана — вроде бы он не шутит. — Я уже работаю на человека, чьего имени не знаю. — Возможно, он обещает вам очень многое, этот таинственный мистер Икс. Но оказал ли он хоть какую-то помощь? Качаю головой. — Если вы и впрямь — Стрелок, то могли убедиться, что обычные методы к Пловцу неприменимы. Ещё пара попыток ничего не изменит. Затем «Лабиринт» изолируют, и проблемой займутся владельцы… аттракциона. Последнее слово он произносит с некоторым презрением. — Кто бы ни нанял вас, основанием ему служили вовсе не ваши дайверские таланты. — А что? Теперь он заставил меня растеряться. — Куда проще было перекупить дайверов «Лабиринта». Или нанять группу. Да, узнать ваши подлинные имена — сложно. Но встретиться и предложить работу — вполне возможно. В конце-концов вы живёте этим. Вашего таинственного работодателя привлекло что-то более серьёзное, чем способность выходить из виртуального мира. Казалось бы, у меня есть все основания раздуться от гордости. Но становится только тревожно. — И мне кажется, — задумчиво говорит Урман, — что он был прав. Пловец — работа для вас. Главная работа вашей жизни. И я могу помочь с ней справиться. Вряд ли он сможет предложить мне Медаль Вседозволенности. Такие вещи всё-таки не покупаются. Но ставка велика, и награда может быть очень, очень большой. Зачем мне Медаль, если до конца дней своих я могу не заниматься незаконными делами в виртуальности? — Вы подписали контракт? — спрашивает Урман. — Нет. — Устная договорённость? — Нет. — Тогда о чём вы беспокоитесь? Молчу. Я не знаю, почему держусь за предложение Человека Без Лица. Он силой принудил меня к встрече. Отправил в «Лабиринт», не объяснив абсолютно ничего. И обещание, данное им, вполне может быть блефом. — Мне надо подумать. — Хорошо, — соглашается Урман. — У нас почти гарантированно есть пять часов… вы, очевидно, нанесёте новый визит в «Лабиринт»? Неопределённо киваю. — Я предприму собственные действия, — говорит Урман. — Вы их обязательно заметите, дайвер. И сможете сделать выбор. — Туманно, Фридрих. Урман недоумённо хмурится, пока программа-переводчик пытается понять, что я говорю не о погоде. — Чем, собственно, я для вас ценен? — Вы поймёте, дорогой Иван-Царевич. Да, кстати, кто Пловец по национальности? Как вы думаете? — Русский… — машинально отвечаю я. Урман насмешливо кивает. — Возможно, возможно… До свидания, дайвер. Подумайте и примите решение. Одновременно с этими словами двери распахиваются, и появляются стражники. На этот раз они не держат мечи наголо. — Вас проводят к мосту, — сообщает Урман. 10 То ли за мной не следят, то ли делают это слишком искусно, чтобы Вика забила тревогу. Я поднимаюсь на стену, провожаемый взглядами охранников, ступаю на мост из волоса.