— Снова пиратский клад? — спросил Эстен, смеясь, но лодку повернул носом ко входу. Лодку закружило водоворотом, Эстен налег на весла, и с огромным трудом выбрался из него. — Человек бы не пробрался через водоворот, — сказал он, — самое лучшее место прятать клады. Пещера розового гранита освещалась яркими лучами солнца, проникающего сюда с купола ее потолка, заканчивающегося огромной дырой наружу. Залюбовавшись красотой играющих на свету бликов, путешественники поплыли вдоль стены, осторожно прощупывая веслом путь. Но никаких камней под водой не было. Эстен осмелел, сделал два гребка, и выплыл на середину, под самый купол в лучи солнца. Изабель подняла голову, смотря на кусочек неба, который был хорошо виден. — Если сюда попасть, то уж точно не выбраться без лодки, — Изабель смотрела на небо, а Эстен пытался выровнять лодку, которую закружило вокруг своей оси. — Посмотрим, что там в темноте? — Изабель указала на несколько каменных выступов в глубине пещеры, — вдруг именно там пираты и контрабандисты ставили сундуки с золотом? Эстен аккуратно повел лодку в темноту. Изабель вглядывалась в самые углы, готовая поверить в то, что они найдут сокровища. Место было таинственное и уединенное, больше всего подходящее для темных дел. — Смотри, — Эстен вдруг остановил лодку и положил весла, — там человек. Изабель подалась вперед, всматриваясь в темноту. Человек лежал на выступе, свернувшись клубочком. Синеватая ткань одежд выцвела и свешивалась с выступа в самое море. Длинные светлые волосы укрывали его как покрывалом. — Это женщина, — прошептала Изабель. … Женщина лежала в позе эмбриона, сжав колени руками. Одежда на ней истлела, но тело, просоленное и обветренное, сохранилось достаточно хорошо. Женщина была молода и, видимо, при жизни красива. У нее были красиво очертанные брови, большие глаза, теперь запавшие и навсегда прикрытые ввалившимися веками, и пухлые губы, сейчас похожие на губы старухи. Платье ее, модное лет пятнадцать назад, было сшито из дорогого синего атласа и отделано шитьем из серебряных нитей. Вышитые цветы по корсажу хорошо сохранились, а коричневый плащ, в который куталась в последние минуты жизни незнакомка, был оторочен каким-то мехом. Шею ее украшала широкая золотая цепь с драгоценным кулоном. Красивая знатная женщина, нашедшая страшную смерть в пещере. — Наверно она шла наверху и упала сюда, — сказал Эстен шепотом, — не смогла выплыть через водоворот, а тут мелко, она выбралась на уступ. — Бедная, — Изабель прижалась к нему, — ей было очень страшно, — от чего она умерла? — От жажды и голода, — сказал Эстен, аккуратно подплывая к незнакомке. — Мы должны сообщить графу, — сказала Изабель. Эстен рассматривал умершую. — Наверняка лет десять назад пропала какая-то знатная женщина и ее не нашли. Наверняка родственники желают знать ее участь. А тут легко опознать останки. Думаю, что родственники сразу ее узнают. Изабель перевела глаза на Эстена. Сердце ее замерло, а потом быстро забилось, так, что она задохнулась от ужаса. — Блондинка. Красивая. Пропала десять лет назад, — зашептала она, вцепившись ему в рукав, — я знаю, кто это! — Кто? — удивился Эстен, ничего не понимая. — Это Валентина! Глава 13. Разбитое зеркало Тело Валентины было доставлено в замок и похоронено в фамильном склепе со всеми почестями. Ортанс, которая проявила к мачехе неподдельный интерес, заставила Изабель и Эстена отвезти ее в пещеру и указать, где несчастная была найдена. Она долго смотрела вверх, на дыру в куполе, откуда пещеру освещали солнечные лучи. — Нужно найти это место, — сказала она, задумчиво окидывая взглядом пещеру. — Для этого нужно обплыть все утесы, и выйти на землю почти что у замка, — сказал Эстен, направляя лодку к выходу, — и потом уже возвратиться сюда по берегу, если это, конечно, возможно. — Но если этого не сделать, то может произойти еще один несчастный случай, — сказала Ортанс, — это отверстие нужно завалить камнями. В ее мысли было рациональное звено, поэтому вся троица провела остаток дня в поисках пещеры с берега. Они прыгали по камням, пытаясь угадать, где же пещера среди всех уступов и каменных завалов, пока Эстен не вернулся, не сел в лодку, и не подплыл к пещере так, что обе женщины видели его. Оказалось, что они искали совсем не в том месте, и Ортанс и Изабель бросились догонять его по берегу, чуть не переломав ноги о розовый гранит. Наконец пещера была найдена. Со стороны берега она оказалась островом с небольшим перешейком из камней, торчащих из воды. Изабель чуть было не свалилась в воду, пока перелезала по такой неверной дороге с берега на островок. Ортанс же перескочила по камням, будто у нее выросли крылья, и ждала мачеху, стоя на поросшей низкой травой полянке. Полянка в сторону моря шла холмом, сначала поднимаясь, а потом резко спускаясь. Щель была почти на самой высокой точке. Она представляла собой обрушившиеся вниз камни с острыми краями. Неширокая, она не была видна издали, если не искать ее специально. — Наверно она хотела посмотреть на море с холма, и не заметила щель, — сказала Ортанс, поднимаясь на самую вершину и маша рукой Эстену, который сидел в лодке и наблюдал за ней с моря. — И не смогла выбраться через водоворот, — добавила Изабель. Жестокая смерть Валентины поразила ее до глубины души. В ней не было ничего мистического, зато была настоящая трагедия. — Вы тут ходите все время, — Ортанс обернулась к Изабель, — постарайтесь быть осторожнее. … — Хорошо придумано, — Ортанс опиралась руками о зеркало и улыбалась своей хмурой матери. Та сидела прямо на полу обхватив руками колени. Она подняла глаза на дочь и вздохнула. — Мне тоже казалось, что хорошо, — проговорила она, — и ведь понесла нелегкая этих идиотов прямо в пещеру. Теперь быть беде. Теперь она будет в силе, — Диоргиль провела руками по бледному лицу, — пока она сидела, окруженная водой, она не представляла опасности. Но Франсуа понадобилось тащить ее в склеп. И кто он после этого? Диоргиль вдруг разрыдалась. Ортанс хотелось утешить ее, но сказать было совершенно нечего. Она поджала губы и отвернулась. … Дни, прошедшие с того момента, как Изабель вошла в комнату Франсуа и объявила, что нашла Валентину, стали днями траура. Франсуа был сам не свой. Изабель смотрела на него, понимая, что все эти годы он надеялся, что Валентина вернется. Он верил, что она просто ушла, что она скрылась от него, но жива. В тот же миг, когда он увидел в причалившей лодке иссохший труп золотоволосой женщины, он опустился на колени и замер, бледный и опустошенный. Он смотрел на то, во что превратилась любимая женщина, и душа его тоже ссыхалась так же, как тело Валентины. На похоронах он стоял рядом с Виолеттой, крепко держа ее за руку и не позволив той смотреть на мать. Сам он тоже старался не смотреть, чтобы не портить светлый образ красавицы с портрета лицом, отвоеванным у смерти соленой водой. Вечером, придя в спальню Франсуа, Изабель видела, как он изможден. Он стоял у окна, ничего не говоря и не желая замечать ее присутствия. Юркнув в постель, молодая женщина закрыла глаза, стараясь уснуть, но сон не шел. Она наблюдала за мужем из-под ресниц, делая вид, что спит. Наконец он обернулся. Губы его были плотно сжаты будто он поклялся никогда больше не говорить. Подойдя к Изабель, он склонился над ней, пытаясь понять, насколько глубоко она спит, и Изабель не пошевелилась. Тогда Франсуа подошел к зеркалу, и стал делать пассы руками, будто плыл. Из горла его вырывались слова на чужом языке, от которых у Изабель по всему телу пошли мурашки. Вот зеркало завибрировало, и за стеклом появилась женщина из ее снов. Изабель забилась под одеяло, не веря своим глазам и не желая им верить. Диоргиль. Она стояла, прислонившись руками к стеклу с другой стороны, и смотрела на Франсуа.