Старая графиня хмыкнула. — Мари было двадцать. Но она не смогла. А Валентина? Той было двадцать три, когда она родила! — Мама, вы пугаете мою юную жену, — проговорил граф де Муйен, переглядываясь с господином де Куланжем, — Изабель только прибыла сюда, и вы уже пугаете ее всякими сказками. — Но Мари заблудилась в лабиринте, и ты сам знаешь, чем все закончилось. Изабель очень хорошенькая, мне было бы жалко ее. — Тетушка, я уверен, что эти разговоры ни к месту, — подал голос Мартин де Куланж, я уверен, что мадам Изабель совсем не интересны все эти вещи. Более того, они к ней не относятся. Изабель повернула к нему голову, надеясь понять, что происходит. — Да, и правда, — графиня наколола на серебряную вилку кусочек ананаса, — ей и правда еще рано об этом думать. Лучше давайте послушаем, откуда взялась девушка и кто ее родня. Все повернулись к растерянной Изабель. — Мадам Изабель — сестра виконта де Сен-Рем, — сказал граф, — она одна из завсегдатаев самых престижных парижских салонов. И, говорят, у нее превосходный голос. Как, как он узнал? Изабель почувствовала спазм в горле, кто ему сказал? Откуда он знает о ней вещи, о которых она никому не говорила? — Действительно? — старая графиня уставилась на нее не мигая, — и поэтому ты выбрал ее? Чтобы она могла с ними говорить? Граф кивнул, уткнувшись в тарелку. — Давай-ка послушаем, как поет мадам, — сказала графиня, поднимаясь, — успеем поесть. Мадам, — она тронула холодной рукой Изабель за плечо, — пройдемте в музыкальный зал, я сыграю, а вы поразите нас своим талантом. Как я понимаю, даже мой сын никогда не слышал вашего голоса. — Но, — Изабель вцепилась в вилку, будто та могла ее защитить, — но я... — Мадам, мы идем в музыкальный зал. Все поднялись, не решаясь ослушаться старуху, и даже граф, казалось, был полностью в ее подчинении. Он не стал возражать, протянул растерянной Изабель руку, и проводил туда, где стояли музыкальные инструменты. Старая графиня села за арфу, тронула струны, и вот заструилась прекрасная музыка. Изабель удивленно смотрела, как сморщенные пальцы графини легко порхают по струнам, извлекая из них такие великолепные звуки. — Что тебе сыграть, детка? — спросила графиня. Изабель вздрогнула при слове “детка”. Она назвала несколько известных песен, и старая дама кивнула, начав одну из них. Сначала голос не слушался Изабель. Но вот она поймала ноту, ощутила радость, как всегда, когда голос слушался ее. Она выводила звуки, следуя за арфой, и видела, как вытягиваются лица всех присутствующих. И даже мадемуазель Ортанс, которая, казалось, была совершенно равнодушна ко всему происходящему, вдруг заулыбалась. Улыбка осветила ее лицо, делая его красивым и одухотворенным, будто она была совсем не человеком, а кем-то выше и чище. Граф де Муйен тоже слушал с улыбкой. Глаза его смотрели на Изабель с какой-то отеческой гордостью. Вдруг музыка оборвалась, и Изабель замолкла, осматриваясь. — Это было прекрасно, дитя мое, — проговорила старая графиня, поднимаясь, — это было просто великолепно. Глава 4. Луч солнца Утро было солнечным и ветреным. Изабель смотрела в окно, на морские валы, кидающиеся на скалы с какой-то ленивой злобой. Вчерашний вечер закончился не так плохо, как могла бы ожидать Изабель. После ее выступления все оживились, и даже старая графиня казалась очень довольной. Господин Мартин начал рассказывать какую-то историю, постепенно втягивая всех в разговор. На первое подали черепаховый суп, и Изабель, любившая это блюдо, с удовольствием оценила старания графского повара. Пришли музыканты, которые играли на скрипках, и беседа стала легче и спокойнее. Даже мадемуазель Ортанс, казалось, оттаяла, и что-то говорила, когда к ней обращались. У нее был звонкий девичий голос, хороший для того, чтобы петь детские песенки, и переливчатый серебристый смех... В дверь постучали. — Мадемуазель Ортанс и мадемуазель Виолетта приглашают вас на утреннюю прогулку, мадам, — проговорила служанка, делая книксен. Интересно, кто такая мадемуазель Виолетта? Наверняка вторая сестра. Сколько их? Три? Почему тогда на прогулку идут только две? Изабель позавтракала в постели, вспоминая вчерашние утехи, которым предавалась здесь со своим мужем. Как жаль, что он не может спать с ней до самого утра. Одевшись, она послала служанку к мадемуазель Ортанс, сообщить, что готова к прогулке. Вчерашний дождь оставил на земле множество луж, но солнце делало свое дело, поэтому дорожки хоть и сияли водой, но были вполне проходимы. Изабель стояла на крыльце, смотря в небольшой сад, разбитый в стенах замка. — Мадам... Она обернулась. В дверях стояла мадемуазель Ортанс в темно-синем бархатном плаще на розовой подкладке. Волосы ее были заплетены в косы и уложены вокруг головы, чтобы их не трепал ветер. Из-за спины ее выглядывала девочка лет двенадцати, темноволосая и очень похожая на графа де Муйен. — Это Виолетта, моя сестра, — сказала мадемуазель Ортанс. Девочка потупилась и сделала книксен. Глаза у нее были голубые, как озера в погожий день, а волосы, тоже уложенные в косы, вились надо лбом. Длинные серьги не по возрасту, усыпанные мелкими изумрудами, касались ее плеч.