А что на коже? Шрамы, ожоги, что? Все произошло слишком быстро, чтобы разглядеть внимательно, но, безусловно, выглядело это отвратительно. Алекс с шумом выдохнул и провел рукой по волосам. Нет, дело совсем не во влечении, теперь он точно уверен в этом. Харт-Вуд не была обычной девчонкой, чьего внимания он страстно желал. Она хранила много секретов, которые каким-то образом касались его. Что-что, а чутье его редко подводило. Алекс достал телефон из внутреннего кармана спортивной куртки, нажал двойку на быстром наборе. – Чувак, уже почти одиннадцать, – просипел голос в трубке. – Привет, Спайк. – Сердце бешено колотилось, посылая вибрации всему телу, и он с трудом придал голосу невозмутимость: – Помоги, это важно. – Валяй. – Пиши имя: Ника Харт-Вуд, лет семнадцать или восемнадцать. Сейчас находится в Лондоне, в моем пансионе. В прошлом занималась балетом. Нужно узнать все, что сможешь, интересна любая мелочь. – Маркел, ты офигел? Я не стану пробивать тебе цыпочек, – фыркнул приятель. – Спайк, это важно, не про этот мир, – с нажимом проговорил Алекс. Тот ответил после короткого молчания: – Ладно, хер с тобой. Ты больше ничего не знаешь? Родители? Где жила или училась? – Вообще ничего. Хотя, может, в ее детстве было что-то необычное… пожар, например. – Ожидай. Алекс отключился. Если Мари узнает, что он собирает информацию о новенькой, скандала не избежать. Но ему плевать. Теряться в догадках до конца года он не желал. Парень вернулся в гостиную и, к своему счастью, застал Доминика одного. Его друг сидел за столом недалеко от камина, склонившись над учебником, и хмуро листал страницы. – Привет. – Алекс опустился в кресло напротив и перегнулся через стол, заглядывая в учебник: алгебра. – Чтоб тебе жилось долго, дорогая миссис Стивенс, – бурчал Доминик. Он в сердцах захлопнул книгу и недовольно фыркнул: – Прикинь, эта карга заставляет пересдавать тест. Кто-то ей напел, что я списывал. – Кто бы это мог быть? – усмехнулся Алекс. – Да кто-кто, Барби наверняка. Как же она меня бесит! – Доминик закатил глаза. – В этом году стала совершенно невыносимой, идиотка. Хоть самому привози ее супербойфренда, чтоб трахнул. Ее же всю распирает! Алекс рассмеялся: – Ты бы лучше сам, ей явно нужно твое внимание. – Фу, да ты что? – скривился Доминик. – Даже смотреть на нее противно, не то что все остальное. Дура заносчивая. – Тебе же не жениться на ней. Попей какао, маршмеллоу побольше, развлеки: лед оттает, она забудет о тебе. – Не так я плох, чтобы обо мне забывали… Что? Какао? Ты реально это сказал? – Доминик картинно закатил глаза, и оба одновременно прыснули. – Ладно, ну ее. Ты как? Алекс огляделся по сторонам, опасаясь увидеть поблизости сестру, но в комнате, кроме двух десятиклассниц, никого больше не было. Он поймал взгляд одной из девчонок – и та, залившись краской, поспешила спрятаться за плечом подруги. Алекс машинально улыбнулся. – Какая-то чертовщина происходит, если честно, но, если я скажу, ты должен пообещать, что не растреплешь Мари. – Алекс требовательно посмотрел на друга. Доминик скривился: – Ты за кого меня принимаешь? – Да знаю я, как вы ночами о личном воркуете. И не надо ля-ля. Ну так что? – Алекс скрестил руки на столе и опустил на них голову. Доминик картинно фыркнул и откинулся на стуле: – Мари говорит со мной о том, какой ты говнюк, всего-то. – А то, что она последние две недели прописалась в моей голове, тоже говорит? – Приятель скривился, и Алекс нетерпеливо закатил глаза. – Ой, да ладно гримасничать, ты же знаешь о нашей связи. Давай хоть раз откровенно поговорим. – Валяй, – буркнул Доминик, исподлобья посматривая на друга. Он всегда напускал на себя равнодушие, когда речь шла о том мире. Алекс на мгновение прикрыл глаза, решая, с чего бы начать. – Кроме нас троих, здесь есть еще кто-то… из наших? Доминик понимающе усмехнулся и наклонился к другу: – Если ты о нашей дикой новенькой, то я тоже думал… – И что же ты «думал»? – О том, как звучит ее полное имя. Даже залез в картотеку – глянуть ее документы. Ника Харт-Вуд. – Подожди… А при чем здесь полное имя? – Не знаю, наверное, я помешался. Матушка в свое время все уши прожужжала про мертвую принцессу. Алекс округлил глаза. Так далеко его мысли не заходили. Чтобы Ника оказалась дочерью правителя Огненных земель? Полный бред. Уж на кого-кого, а на Николину Стамерфильд она совсем не похожа. – Не знаю, чувак. – Алекс отвел взгляд. – Все уже давно забыли о принцессе. Отец уверяет, что она действительно умерла. И вдруг появляется здесь? В таком виде? Единственная дочь огненного короля, первая девчонка-наследница за последнюю тысячу лет – наркоманка? Ерунда. Я просто думал, что она из нашего мира. Но не так глобально. Доминик развел руками. Девчонки, едва слышно переговариваясь, скрылись за дверью коридора в женские спальни, и комната отдыха погрузилась в тишину, сопровождаемую убаюкивающим треском электрокамина. – Я ни черта не знаю о Стамерфильдах. Что там случилось на самом деле и кто виноват, – добавил Алиат. – Короче, сплошная тайна. Ты бы лучше у отца спросил. – Ага, сейчас, – усмехнулся Алекс. – Как-то я заикнулся о Стамерфильдах. Он, бедный, чуть не подавился, и потом я… – Алекс запнулся, машинально прикоснувшись к щеке. Эту пощечину он никогда не забудет. – Короче, табу. А твоя маман? Доминик махнул рукой: – Не видел ее с июля. – Она на прошлой неделе дважды здесь шныряла, во всем черном, вся такая типа незаметная. – Алекс вскинул руки и потянулся: тело ныло после тренировки. – Не удивительно, она же тебя опекает. – Доминик пожал плечами, мол, а то ты не в курсе. – На днях письмо прислала, просила предупредить, чтобы смотрел в оба. В этом году смерть свою встретишь, о как. Алекс тихо рассмеялся. Мать Доминика была провидицей и все время засыпала сына своими предсказаниями. А когда узнала, что Алекс тоже не из местных, переключилась и на него. В первое время Доминик передавал ему письма, и ребята весело проводили время, обсуждая зловещие тексты и фантазируя о том, что бы это могло значить. «Ты свой род проклял, дурной отпрыск. Нечестивый отец тебя предал. Смерть династии». Классический пророческий бред. Его больше напрягал чертов список… – Но о моей смерти напрямую она впервые заговорила, – заметил Алекс. – «Ты сможешь спастись, если хватит сил устоять перед искушением искать ее», – добавив голосу драматизма, процитировал Доминик фразу из последнего письма. – Короче, забей. Маман совсем крышей тронулась. Что же касается Харт-Вуд… Нет, ты прав, это все маман, а я не верю в ее принадлежность к династии, да и вообще к нашему миру. Тебе нужно отвлечься, друг. Ты слишком много паришься. Замути с кем-нибудь – и год быстрее пройдет. Мы тут явно засиделись. А на Харт-Вуд забей, только время зря потратишь. Слишком все это сложно. Под пытливым взглядом Доминика Алекс натянуто улыбнулся. Конечно, не зная всех подробностей, Алиат даже предположить не мог, что друга заинтересует такая девушка, как Ника. Ну что ж, посмотрим, что нароет Спайк. А пока Доминик прав: ему нужно отвлечься. Пансион «Форест Холл» Октябрь 2016 года Первая пятница октября традиционно считалась родительским днем. Для родственников двери пансиона были открыты с утра до вечера – в рамках установленного комендантского часа. Во время визита школьники устраивали публичные творческие уроки: танцевальные постановки, литературные чтения, показательные выступления по фехтованию и представления с лошадьми. В этом году ко всему прочему добавился первый футбольный матч сезона: сборная «Форест Холла» соревновалась с командой из колледжа Сент-Джонса. Ника и так ждала эту пятницу из-за встречи с Джейсоном, а после случившегося в балетном классе прямо-таки считала дни на календаре. Чертов Маркел, да кто он вообще такой? Внутри все клокотало еще много часов после того, как она выбежала из зала. Что это было? Видение? О ком? И почему именно с Маркелом? Ну зачем он к ней полез? Зачем?! В памяти все чаще всплывали слова Михаила: «А родной мир – это ваша болевая точка?» Может, и не конкретно родной мир, а все, что он олицетворял: все, что было странным, непонятным, необъяснимым. Как и она сама. Как и ее странная природа. Ника приехала в пансион, чтобы разгадать тайну списка и Дэвиса Джордана, а в итоге получила еще одно загадочное имя – Алекс Маркел. Ей стало казаться, что он постоянно наблюдает за ней. Она и сама несколько раз ловила себя на мысли, что смотрит в его сторону, и в те редкие моменты, когда их взгляды встречались, ее одолевал необъяснимый страх – чувство настолько новое и жуткое, что хотелось вопить во все горло! Измотанная огромным потоком беспорядочных мыслей, Ника твердо решила поговорить с ним. Она выжидала в коридоре четвертого этажа окончания футбольной тренировки, а когда игроки толпой вышли из зала, увидела Маркела в обнимку со Стейси Уолш. И он так мило и непринужденно нашептывал ей что-то на ухо, что Нике как-то быстро расхотелось говорить с ним. Маркел выглядел вполне довольным жизнью и совсем не походил на человека, которому что-то там привиделось. И в тот злополучный вечер ужас в его глазах, скорее всего, возник от уродств на ее плече. Осознав это, Ника в сердцах пнула стену и разочарованно опустилась на пол, мысленно ругая себя за глупые теории. Октябрь принес череду холодных дождей и хмурое, серое небо. Мари впервые за долгое время предприняла попытку приобщить Нику к культурной жизни школы и предложила сходить на открытый урок театральной группы, но та отказалась, сославшись на скорую встречу с опекуном. Джейсон обещал приехать к обеду. – В прошлом году было скучно, – протянула Барбара. Она валялась на кровати и равнодушно что-то листала на смартфоне. – Три калеки пытались изобразить Гомера. – Барбара скривилась, изображая тошноту. – Стейс, шевели булками, уже девять! – крикнула она в сторону ванной. – Пять минут! – Блондинка вернулась в комнату, на ходу поправляя только что завитые локоны. – Дай мне свою новую помаду. Барбара нехотя оторвалась от телефона и бросила подруге косметичку. – Только в один слой, а то целоваться неприятно будет. Стейси закатила глаза и, пристроившись на краешке кровати, вытащила зеркальце. – До поцелуев еще целый день. Кстати, Мари, свистнешь, когда ваши предки приедут? Моя мама жаждет с ними познакомиться.