– Что-о? – Он толкнул друга в плечо. – Ты и там успел побывать? Когда? Алекс рассмеялся. – В прошлом году после первого матча. Она подошла ко мне и сказала, что поспорила со Стейси на сто фунтов, что переспит со мной. – Чушь! Уолш не стала бы спорить на такое. Алекс развел руками: – Стейси пыталась доказать, что я люблю ее. – Вот дура! – Доминик еще раз посмотрел на Камиллу и вновь обратился к Алексу: – Неужели мой друг, тот самый друг, что сводит с ума всех девчонок своей смазливой мордой и не может пропустить ни одной юбки, вернулся? – Эй, я всегда был здесь, – фыркнул Алекс, а сам вдруг подумал о том, что «сводить всех с ума» давно уже не приносит ему никакого удовольствия. Доминик закатил глаза: – Последние три месяца я думал, что ты потерян для общества. Твоя Харт-Вуд затягивала поводок все туже и туже. – Не моя, во-первых, – Алекс придал голосу равнодушие, – и нет ее здесь. – Это во-вторых, – прыснул Доминик. – Да, – отстраненно кивнул Алекс, бросив взгляд на входную дверь. Конечно, она не придет. Он обидел ее своим предположением, в которое и не верил даже. Он просто искал повод отстраниться, внемля доводам Мари о том, что эти отношения ни к чему хорошему не приведут. В этом Ника была права. И еще в том, что он трус. Какой бы она ни была, какие бы цели ни преследовала и что бы к нему ни чувствовала на самом деле, она никогда не боялась быть честной. Зачастую бестактной, но честной. Говорила то, что думала, просила прощения и шла навстречу. Алекс так не мог. Не умел или просто разучился – уже не помнил. За минувшие каникулы он даже не набрался смелости ей написать. Все кормил себя отговорками: вот увидимся, тогда лично скажу, извинюсь, если надо, на колени встану. Потому что, несмотря на аргументы сестры, хотя бы себе врать не мог: Ника была ему нужна, с ней он пытался стать лучше, пытался контролировать этого зверя внутри и позволил себе мечтать о будущем, которого раньше сторонился. О своем будущем в этом мире. Хмурый взгляд Доминика вывел его из задумчивости, и Алекс улыбнулся ему. Все хорошо. Друг скептически цокнул, потом пожал плечами и поспешил сменить тему. Впрочем, как и всегда. К ним подсели ребята, и все вместе они пустились в воспоминания из цикла разбитых сердец в пансионе. – Только когда Мари по телефону сообщила тебе, что отстригла свои локоны, ты бегал по школе и вопил, что не будешь встречаться с парнем, – сквозь смех припоминал Патрик Доминику. – Она сказала, что почти лысая, – пытался оправдаться тот. Ребята заржали. – Когда эта лысая вернулась с каникул в мини-юбке, ты другие песни пел, – сквозь смех сказал Алекс. – Но было уже поздно, – дипломатично заметила Мари, закидывая руку на плечо Доминику, и Алиат запечатлел на ее щеке смачный поцелуй. Новая волна смеха слилась с грохотом музыки. – Кто бы мог подумать, что вы были парой, – сказал Патрик. – Всего-то жалкие две недели, – хмыкнул Доминик, – а потом она отшила меня. – Он скорчил рожицу Мари и шутливо стряхнул ее руку со своего плеча. – Самые лучшие две недели! – возмутилась она. Вскоре заводной бит Fall Out Boy сменился печальным репертуаром Ланы Дель Рей, и девчонки поспешили затащить парней на танцпол. Мари увлекла Доминика на середину зала, и они закружились в карикатурном вальсе, сбивая все на своем пути. – Потанцуй со мной. – Стейси с улыбкой поджала губы и протянула Алексу руку. Он улыбнулся в ответ, обнял ее за талию, и они стали медленно раскачиваться в такт меланхоличной мелодии. – Помнишь восьмой класс? – спросила Стейси. – Твой первый год в пансионе. Я, когда увидела тебя, просто голову потеряла. – Стейси, замолчи, завтра ведь жалеть будешь, – мягко сказал Алекс. – Не дрейфь! Я взрослая девочка и все прекрасно понимаю, просто мне приятно вспоминать о своей первой любви, вот и всё. Алекс посмотрел в ее глаза и не смог сдержать улыбки: она была пьяна, отчего долго не могла сфокусироваться на его лице, да и вообще, возможно, плохо понимала, где находится. – На первом уроке английского в каком-то обсуждении ты обмолвился о своей любви к белым юбкам, и я попросила маму купить мне десять разных. – Стейси вдруг остановилась и ткнула пальцем ему в грудь, а потом рассмеялась. – Но из-за формы тебе приходилось носить их только по вечерам. Я знаю, – улыбнулся Алекс. Стейси перестала смеяться: в один миг ее лицо стало очень серьезным. – Помнишь, мой первый раз… это было здесь три года назад. Алекс с шумом выдохнул. Правда в том, что дальше прелюдии ничего не зашло, но кто-то из парней, Доминик или, может быть, Патрик, сделал свои выводы и разнес по школе, а Алекс тогда только-только начал чувствовать себя уверенно в их компании и не стал оспаривать. Масло в огонь подлила и сама Стейси: рассказывала всем, что они встречаются, а у него и в мыслях этого не было. Она чувствовала себя униженной и на две недели уехала из пансиона домой. С того дня многое изменилось. Алекс жалел о случившемся. Стейси была для него милым другом, эдакой кузиной, о которой хотелось заботиться и обнимать, когда ей грустно. Он очень ценил ее верность и меньше всего хотел быть причастным к ее горестям. – Ты прости меня. – Алекс мягко отстранился от Стейси. – Такой вот я говнюк. – Было и прошло, – отмахнулась она. – Меня ведь никто не заставлял. Лана Дель Рей закончила петь, и комната вновь загремела. Кто-то засвистел, и толпа в один миг оживилась. Краем глаза Алекс увидел Аду и Патрика, страстно целующихся у лестницы, и поборол желание дать другу совет держаться от нее подальше. – Я люблю тебя, Маркел, что поделать. Но ты любишь ее, да, любишь Харт-Вуд? – будто издалека донесся голос Стейси. На мгновение Алекс растерялся. Неужели она хочет поговорить о Нике? Он всегда знал, что девушки безумны, когда пьяны, но не до такой же степени. – Стейс… – протянул он. – Давай отвечай! Ты мне должен за мою невинность. – Невинности я тебя не лишал. – Вот именно! – Нет, не люблю, – с ухмылкой ответил он. – Тогда почему не отходишь от нее? Я же вижу, тебе крышу сносит так же, как мне когда-то. Думаешь, никто не видит? Да вся школа гудит о том, что ты повернулся на ней. Почему? Что в ней такого? Алекс хотел ответить, но Стейси, видимо, решила выплеснуть все, что накопилось в ее сердце за последние месяцы: – Слушай, я ничего не имею против Харт-Вуд, но она же псих! Она дикарка. Как белое пятно. У нас и совместных воспоминаний нет… Кроме ее шумных первых дней в школе. Да, она красивая и все такое, но… я боюсь ее. Ты не боишься? Невольно слова Стейси зацепили его. – У меня сейчас очень тяжелый период в жизни. – Алекс старался говорить как можно проще. Он вообще сомневался, что Стейси понимает его, судя по тому, как пристально она вглядывалась в его лицо – как будто смотрела сквозь, но очень хотела сфокусироваться. – И мне очень нужен этот самый псих, с которым не нужно притворяться, играть, подбирать слова. Мне просто хочется говорить и осознавать, что кто-то очень хорошо понимает, что творится в моей голове. – Ты попал, – разочарованно выдохнула Стейси. – Ты влюбился. Ты реально попал. – Если бы я ее любил, она была бы здесь, – зачем-то начал оправдываться он. Вместо ответа Стейси встала на цыпочки и поцеловала его. Алекс не успел отреагировать: где-то возле его левого уха послышался громкий визг. – Ты пришла! – Вуаля, – пьяно хихикнула Стейси. Вслед за одноклассниками Алекс резко обернулся к выходу. Ника бросила рюкзак в угол и попыталась увернуться от объятий Барбары. Алекс нервно сглотнул. – Привет, народ! – Ника вскинула руку, скованно улыбаясь. – Харт-Вуд, ты молодец, что пришла! – прокричала Барбара и ткнула сигаретой ей в губы. – Покури. Ника растерянно вскинула брови, но затяжку сделала. – Выпей. – Барбара протянула ей стакан с пуншем. С наигранной серьезностью Ника сделала большой глоток. – Ура-а!!! – крикнула Барбара и, в тот же миг позабыв о Харт-Вуд, побежала к барной стойке. Ника наклонилась к кадке с фикусом и выплюнула пунш. Сердце кувыркнулось в груди, и Алекс поймал взгляд Мари. Тревожный, но решительный. Не успел он отреагировать, как сестра подошла к Нике и что-то сказала ей на ухо. Что происходит? Алекс знал, что они с Никой поссорились, но Мари держала подробности при себе. Да и не важно. Мог сам догадаться. Позабыв о Стейси, все еще обнимавшей его за шею, Алекс выжидал, наблюдая за девчонками. Вот Ника что-то ответила Мари, выражение ее лица невозможно было прочитать. Каменная маска. Равнодушная и отстраненная. Но Мари вдруг кивнула и указала взглядом на диваны, рядом с которыми они со Стейси топтались. – Маркел, ты только не забывай дышать, – хихикнула Стейси, хлопнув его ладонью по груди. – Смешно, – буркнул он и помог ей усесться в кресло, а сам упал на диван рядом. Ника и Мари сели напротив. – Держи. – Мари протянула ей бутылку с водой. Алекс поймал ее взгляд и неуверенно кивнул, но Ника отвела взгляд и отпила из бутылки. – Как поживает Джейсон? – спросила Мари. – Джейсон? – отстраненно переспросила Ника.