— Что вы… такая мелочь. Куда делась вся ее решимость, готовность действовать? Кира чувствовала, как ее вновь охватывает привычное чувство неуверенности в себе, желание взять безопасную дистанцию с мужчиной. Да что это такое?! Только что собиралась быть современной, раскованной — как темпераментные и независимые героини французских фильмов. Но стоило ему произнести несколько французских фраз своим красивым бархатистым голосом, стоило поднять на нее играющие лукавым огоньком глаза — и на тебе, ни решимости, ни французского кино! Андрей оглядел номер, задержав взгляд на широкой кровати. — Хорошо тут. Комфортно. — Да, — ответила она, тщетно пытаясь выглядеть современной и раскованной. Хотелось добавить еще что-нибудь, преодолеть наступивший ступор, но в голову лезли какие-то глупости про пахнущие лавандой простыни, про огромную мраморную ванну. С одежды Андрея все еще сочилась вода. Он посмотрел себе под ноги, пошлепал подошвами по набежавшим лужицам. — Кто же пойдет первым в душ? — спросил он, придав лицу комично-растерянное выражение. — С одной стороны, как джентльмен я должен пропустить вперед даму… С другой — мокрый джентльмен портит даме интерьер, — на губах играла многозначительная улыбка. — Идите вы первый, — сказала Кира. — Вы гость все-таки. — Что ж, — он потянул с себя пиджак. — Как гость, я покладист и не привередлив. Пиджак лег на стекло журнального столика. — А может, пойдем вместе? — Он двинулся в сторону Киры, расстегивая рубашку. — Вместе? — переспросила она, чувствуя, как заколотилось бешено сердце — будто они вернулись в море, и нужно снова спасать чью-то повисшую на волоске жизнь. — Конечно. Мы же уже купались вместе… Рубашка улетела следом за пиджаком. Кира любовалась его крепким, ладно скроенным белым телом. Здесь, в мире загара, белизна придавала ему особенный шарм. Она молчала. — Мне кажется, у нас обоих на уме одно и то же, — сказал он тихо. Мягко, но уверенно он притянул ее к себе и поцеловал. Кира откликнулась, задрожав всем телом, сильно прижалась к нему. — Так и есть, — сказал он совсем уже шепотом и расстегнул застежку бюстгальтера. Белые груди с маленькими розовыми сосками выскочили наружу. Лифчик полетел на пиджак, его догнали узенькие трусики. Он не спешил. Он был нетороплив и чуток, точно угадывая, когда следует замедлиться и повременить, когда двинуться дальше, ускориться и сделаться настойчивей. Его губы были солоны, соль проступала на спине и плечах — и Кире казалось, что они легли не в постель, а в притихшее шелковистое море. И вот уже накатывает первая волна, захлестывая восторгом, и Кира выгибается всем телом, отдаваясь во власть чудесной стихии, обещающей быть бережной и нежной. В дверь постучали — портье принес чемодан Андрея. Но едва ли этот стук мог прервать то, что происходило между мужчиной и женщиной в двести тридцать восьмом номере отеля «Маджестик». Тем более что вышколенный персонал вел себя достаточно деликатно, беспредельной настойчивости не проявлял, поэтому чемодан был успешно занесен в номер через полтора часа. * * * Ей снился парк в Тиходонске. Старинный и запущенный. Высокие лиственные деревья росли тесно, соприкасаясь ветвями. Она шла по аллее, запрокинув голову, и любовалась листьями, пронизанными солнечным светом. Листья тихонько шелестели, хотя не было ни ветерка. От них исходил приятный горьковатый запах — он был хорошо ей знаком, но Кира никак не могла вспомнить, чем это пахнет. Но постепенно лицо парка менялось — он становился гуще и приобретал все более дикий вид. Послышались какие-то крики, крупная обезьяна пролетела перед ней на лиане, деревья превратились в сплошную зеленую стену из которой выглядывала голова страшного идола со сверкающими глазами, взгляд которых прожигал до самой души… «Джунгли!» — поняла Кира и, развернувшись, бросилась назад в такой мирный и безопасный парк… Но его не было — вокруг расстилались зловещие джунгли, населенные ядовитыми змеями, крокодилами и кровожадными каннибалами. Она закричала и проснулась от собственного крика. Сердце колотилось. Такие страшные сны она видела в детстве, после рассказов отца об Африке. Она открыла глаза, резко села и увидела, что все в порядке — кругом чисто, уютно, тихо и спокойно. Судя по всему, и кричала она во сне. Закрытый от Киры развернутой газетой Андрей в махровом гостиничном халате сидел перед столиком, на котором стоял завтрак — кофейник, круассаны, пиалы с маслом и джемом, кувшинчик со сливками. Еще несколько прочитанных и неровно сложенных газет валялись на полу возле кресла. Кира посмотрела на его голые волосатые ноги, вальяжно выставленные из-под халата и закинутые одна на другую, и разом вспомнила все, что было ночью. Ах, что это была за ночь! Не стесняясь наготы, Кира откинула одеяло: ей хотелось быть раскованной и темпераментной — оказывается, с таким мужчиной это очень просто и совершенно естественно! — Спасение двоих утопающих русской гостьей отеля «Маджестик», — услышала она его голос. — Туристка из России спасла шестилетнего мальчика и мужчину, тонувших вчера на виду у большого скопления пляжных зевак. Прошуршала складываемая газета. Опустив ее на стопку возле кресла, Андрей улыбнулся своей красивой белозубой улыбкой. — Спасенный мужчина приветствует свою спасительницу и желает ей доброго утра. Как спалось, моя морская красавица? — Сказочно, — улыбнулась она в ответ. — Снился парк. — Возможно, это были райские кущи? — Возможно. Но Адама я там не застала. Он уже завтракал. К тому же, парк перешел в страшные джунгли… — А может, это был ад? — Не знаю… Ничего не знаю… Неужели мы почти сутки провалялись в постели? — И не только провалялись… Кира посмотрела Андрею в глаза. Ей понравился ответный взгляд — открытый и теплый. Дружеский взгляд близкого человека, и этого было достаточно, чтобы сердце Киры забилось чаще. Он подошел к кровати и, опустившись на колени, поцеловал Киру в подбородок, потом в шею и, наконец, в губы долгим страстным поцелуем. Когда объятия разомкнулись, она сказала: — Но ведь это ты меня спас. И мальчика. Нас обоих. — Боже упаси тебя сказать об этом газетчикам! — Почему? — Ты лишишь их идеального сюжета. Женщина спасает двоих. Здешние феминистки проклянут тебя, если ты их подведешь. Андрей поднял с пола стопку неровно сложенных газет и встал. Подошел к окну. Не касаясь штор, выглянул в просвет между ними. Привстав на локте, Кира любовалась его спортивной спиной в мягко облегающем халате. — Мне надо спуститься вниз ненадолго, — сказал он, отворачиваясь от окна. — Чтобы уладить формальности. Дойдя до середины комнаты оглянулся на Киру и добавил: — С твоего позволения, mon cher, я оплачу совместное проживание. В ответ Кира потянулась всем телом — сладко, до хруста. — Не хочешь позавтракать, пока кофе не остыл? Андрей вытащил из шкафа брюки и рубашку. Он даже вещи успел распаковать — беззвучно, не разбудив ее. — Я взял ключ, — предупредил он. После того как за ним закрылась дверь, Кира еще полежала какое-то время, нежась на влажных, измятых за ночь простынях и, упругим рывком, словно собираясь взлететь, поднялась. Похоже, время близилось к полудню. Но смотреть на часы не хотелось — пусть время течет бесконтрольно: счастливые часов не наблюдают! Надев халат, Кира выглянула в окно. Солнце и впрямь было высоко. На небе ни облачка. Все столики, расставленные на веранде кафе напротив, были заняты. Кире даже показалось, что столиков больше обычного. «Надо же! Вчера такого не было, а сегодня аншлаг. Наверное, пик сезона!» Кто-то из посетителей кафе вскинул фотоаппарат и сфотографировал фасад отеля, и тут же еще двое подняли свои камеры, и еще… «Туристы, новый заезд», — решила она. Удобно расположившись за столиком, она налила кофе, добавила немного сливок, намазала на круассан масло. Круассан был настолько воздушный, что сжимался между пальцами так, что они соприкасались. А стоило отпустить — и он вновь возвращался к прежнему состоянию. Наслаждаясь настоящим французским завтраком — вторым в ее жизни, она заглянула в газету. «Русская туристка спасает сына одной из богатейших женщин Лазурного Берега», — прочитала она. Вот те на! Толстая тетка на общем пляже, ну никак не тянула на богачку! Круассан Кира дожевывала, удивленно распахнув глаза. Отхлебнула кофе, взяла другую газету. На первой странице красовалась фотография, на которой она — обессиленная, мокрая, покидает пляж в сопровождении Андрея. Кто успел сделать снимок?! Когда?! Крупный заголовок гласил: «Гостья отеля «Маджестик» спасла мальчика и мужчину». И чуть ниже более мелким шрифтом: «Один из тонувших — сын богатейшей жительницы Ниццы». Да что они, с ума посходили? Или журналисты что-то путают, или эта толстуха — сумасшедшая миллионерша, которая тщательно маскируется… К статье прилагались еще несколько снимков: спасенного мальчика, его толстой мамы, Андрея, запечатленного, судя по костюму, на светском приеме — и какой-то пожилой дамы в бриллиантовом колье. Фото дамы и Андрея были повернуты вполоборота друг к другу — так что создавалось впечатление, будто они вступают в некий диалог. Но даже без этой редакторской уловки было видно, что эти двое связаны друг с другом кровными узами! Получается, это Андрей — сын миллионерши, а не малыш! И что она его спасла, а не наоборот! — Обалдеть! — выдохнула Кира, покрутив головой. — Что хотят, то и пишут. Хоть бы разобрались вначале! Она налила из блестящего кофейника еще кофе, надкусила следующий круассан, одновременно просматривая по диагонали описание происшествия. Андрей, оказывается, плавал в костюме не потому, что не успел раздеться, как он сам объяснял — просто свалился с яхты своей матери. Той самой, неподалеку от которой Кира плавала. «Как можно свалиться с яхты?» — недоумевала она. Впрочем, журналист тут же прояснил ситуацию со своей колокольни: «Андрей Войтов — сын застреленного в Москве олигарха Максима Войтова, унаследовал его бизнес, хотя с развитием его испытывает определенные трудности. С матерью у него довольно сложные отношения… И есть версия, впрочем, ничем пока не подтвержденная, что Андрей Войтов был сброшен с борта «Бегущей по волнам» в результате очередного скандала с madamme Voitoff…» — Что хотят, то и пишут! — повторила Кира. — Но Андрей тоже хорош — про богатую маму ни слова! Может, думает, что я охотница за миллионами? Хотя все основания для этого есть, вот Наташка — как раз пример такой охотницы! Но где он? Андрей вскоре вернулся. В одной руке его был роскошный букет, в другой конверт, увенчанный пышным бантом. Кира как раз доедала третий круассан. То ли от интенсивных ночных утех, то ли от прочитанных новостей, у нее проснулся зверский аппетит. Сопроводив взглядом букет, положенный на столик возле кофейника, благодарно кивнула. — Это тебе! — Угу, — только и проговорила она с набитым ртом. Заметив скомканные газеты, небрежно брошенные на пол, Андрей усмехнулся. — Вот это в развитие темы, — он положил конверт перед Кирой. — Вручили на ресепшен. Думаю, там письмо благодарности от отеля. А также администрация с радостью сообщила, что в знак особой симпатии продлевает ваше проживание в отеле на три дня без оплаты, с пожеланием провести лучший отдых в вашей жизни. — Лучший отдых в моей жизни уже состоялся, — улыбнулась она, прижимаясь к нему плечом. — Он же, правда, и первый, по большому счету… если не считать поездку в Анапу на третьем курсе… Но мне, кажется, хватит на всю оставшуюся жизнь. — Можешь рассказать об этом журналистам. Их внизу несколько десятков! — Журналисты меня мало интересуют… Кира снова, уже не так явно, присматривалась к Андрею: теперь, когда он знает, что она знает, что он наследник миллионов, — переменится ли что-нибудь в его поведении? Но все было по-прежнему. Естественные манеры, открытый взгляд, ровный тон… Похоже, Андрей Войтов был не только богатым, но еще и порядочным человеком.