Я вновь нарисовал знак с бюста Ленина. – Это скандинавская или древнегерманская руна, – уверенно сказал Седов, – но как она называется и что означает, не знаю. У них есть еще такая же руна, только без палочки посередине. Вроде бы это какой-то крюк. «Ведьмы крюк» или «Крюк вервольфа», что-то такое. – Вервольф – это кто? – Волк-оборотень, персонаж многих древнегерманских легенд. А где вы нашли такую руну? Я строго посмотрел на учителя. Он замялся: – Ах да, не то спросил, извините. – Вы картошку успели выкопать? – смягчился я. – Завтра, говорят, дожди пойдут. – Успели, – охотно ответили они. Я сухо кивнул на прощание, вышел во двор, не обращая внимания на рвущуюся с цепи собаку, обогнул жилой дом, заглянул в баню. За спиной раздался скрип двери: или учитель, или его мать вышли на крыльцо посмотреть, куда же я делся, если на улицу не вышел? А я, спотыкаясь в темноте о кочки и лунки от выкопанной картошки, ушел через огороды в соседний проулок. К моему возвращению народу в ДК заметно прибавилось. Приехали представители КГБ и бригада судебных медиков из городского морга. Стараясь лишний раз не светиться перед большим начальством, я отыскал Казачкова. – Вадим Алексеевич, мне сегодня тут делать нечего. Отпустите меня домой, пойду у тестя в баньке помоюсь, перекушу. – Со своей подружкой пообщаться не хочешь? – С какой, с Ингой, что ли? Пусть из нее кагэбэшники соки пьют, она все равно ничего не знает. Кстати, учитель говорит, что наша руна может означать знак волка-оборотня, вервольфа. – Тьфу ты, мать его! – Казачков с досады сплюнул под ноги. – Только этой дребедени нам не хватало. – Что случилось, Вадим Алексеевич, знакомое слово услышали? – подколол я. – «Вервольф» – это тайная фашистская организация по сопротивлению Советской армии, оккупировавшей Германию. Грубо говоря, это городские партизаны, набранные из подростков. Девиз «Вервольфа»: «Наша месть будет смертельной». – Так я пойду? Специалистов по врагам народа целая орава приехала, разберутся, кто у нас в поселке волк, кто – оборотень, а кто – немецкий партизан. – Хрен они в чем разберутся! Сейчас умных вещей наговорят, туману напустят и укатят обратно в город. Ты вот что: иди помойся, перекуси, отдохни пару часиков. В четыре часа утра я тебя здесь жду, в ДК. Как только солнце взойдет, начнем штурм крыши. У Антоновых, несмотря на поздний час, меня ждали. В большой комнате был накрыт стол, расставлены тарелки и рюмки, на плите что-то подогревалось в кастрюльках, шипела сковорода. Хозяйственная Марина принесла для меня чистую одежду и обувь. Вот был бы номер, если бы я не к ним пошел, а к себе в барак! В чем бы я завтра штурмовал цитадель волка-оборотня? – Иди в баню, она еще горячая, – с порога распорядилась жена Антонова. – Марина тебе чистое белье принесет. – Михаил Ильич, пускай пока у тебя побудет. – Я протянул Антонову пистолет. – Ух ты, настоящий! – потянулся к оружию Петр. – Не лезь, куда не просят! – прикрикнула на него мать. – Пальнешь еще, греха потом не оберемся. – Иди, Андрей, никто твой ствол не тронет. – Антонов положил пистолет в сервант, прикрыл сверху вышитой салфеткой. Я помылся, переоделся, сел к столу. Михаил Ильич разлил водку по стограммовым стопкам. – Ну что, – я поднял стопку, посмотрел на всех поочередно, – продолжим наше знакомство. Смотрины, часть вторая: «Как жених умеет вести себя за столом». Жена Антонова засмеялась: – Больно остер ты на язык. Посмотрим, как дальше будет. Ужин прошел быстро. Из спиртного ограничились только одной бутылкой водки. Спать отец и мать Антоновы пошли в большую комнату, Петр – в отапливаемую пристройку, а я и сестры – в комнату, которая была когда-то детской. Крошечная комнатка с двумя узкими кроватями. По старинному русскому обычаю спать меня положили отдельно от невесты. Маринка с сестрой легли на соседнюю кровать. – Девчонки, – прошептал я, – мне скучно станет, я к вам ночью переберусь. – Приходи, – захихикали они. Я прикрыл глаза и провалился в сон. Всю ночь мне снились волки, превращающиеся в эсэсовских солдат. Оборотни гонялись за мной по лесу, я отстреливался из пистолета. Волки смеялись: «Ты ведь окно не проверил, балбес!» Разбудили меня затемно. Жена Антонова быстро поджарила яичницу, налила кофе. – У вас нет подходящей на меня куртки? – спросил я. – Мне сегодня по крыше лазать придется. Перепачкаюсь весь. – Сейчас посмотрим, – вполголоса ответил Михаил Ильич и вышел в сени. Жена его прикрыла поплотнее дверь в детскую. – Ты там не геройствуй, – сказала она. – У меня еще обе девки не замужем. Вошел Антонов, принес относительно новую штормовку. – На, примерь, должна подойти. Петя в ней в школе на картошку ездил. Куртка оказалась мне в самый раз. – Скажите Марине, чтобы она все мои вещи в барак отнесла. – Иди, с Богом, – отмахнулась от меня жена Антонова. – Без тебя разберемся, что делать. Я сунул пистолет за пояс брюк и пошел в ДК. 15 На улицах поселка было тихо-тихо, только кое-где, в частном секторе, лениво брехали собаки, да петухи прочищали горло перед утренней перекличкой. У ДК с каждой стороны стояло по патрульному «уазику». Постовые милиционеры бдили, чтобы злодей не мог спуститься с крыши по веревке. В фойе Дома культуры меня встречал Казачков. От него за версту несло спиртным. Есть такой проверенный ментовский метод: для поддержания в ночное время физической и психической активности надо периодически взбадривать себя умеренными дозами водки. Не коньяка, не вина, а именно водки. Жизненной энергии с таким допингом хватает примерно на сутки, потом вырубает так, что, проснувшись, не можешь понять, где находишься и какое время суток за окном. – Твой учитель тупой как сибирский валенок! – поприветствовал меня не спавший всю ночь начальник угро. – Кагэбэшники говорят, что руна на лбу у Ленина – это «волчий крюк», языческий символ, спасающий от оборотней. А ты вервольф, вервольф! Партизаны, ахтунг! Откуда-то со стороны буфета появился мужчина, показавшийся мне знакомым. Так и есть! Это чекист, допрашивавший меня весной. Помнится, он интересовался положением дел в Заводском РОВД, где я тогда работал. – Ба, знакомые все лица! – Он протянул мне руку. – Как живется вдали от цивилизации? – Вашими молитвами. Не подскажете, где можно почитать литературу о рунах? – В открытой печати нигде не прочитаешь. Но я для вас набросал короткую справку о руническом символизме в Третьем рейхе. Держи. – Он протянул лист с машинописным текстом и выполненными от руки иллюстрациями. Я спрятал листок в карман. – Ну что, займемся делом? – Чекист посмотрел на часы. – Или мы кого-то ждем? – Сейчас начальник РОВД подойдет, и начнем. Кристина Эрнестовна, один раз! Вахтерша нажала кнопку, и по всему ДК раздался звонок, обычно оповещающий зрителей о времени до начала киносеанса. Разбуженные таким необычайным будильником, со второго этажа спустились заспанные Горшков и Кусков. Их Казачков вчера по домам не отпустил. – Всем привет! – В фойе, сопровождаемый тремя рядовыми милиционерами, вошел свеженький, бодрый Гордеев. – Все на месте или кого не хватает? Сверху, прыгая через две ступеньки, сбежали участковый и старшина райотдела. – Теперь все, – доложил Казачков. – Значит, так. Мы выстроились полукругом вокруг Гордеева. – С улицы здание ДК надежно блокировано. Нам предстоит проверить чердак и крышу. Наверх пойдем двумя штурмовыми группами по три человека. Второй эшелон – еще две группы по два милиционера. Старшина останется в фойе, остальные – стройся! На лицах у изумленной верх-иланской братии было написано: «Семен Григорьевич, что за понты?» – но возражать никто не стал. Пусть заезжий комитетчик посмотрит, какая у нас в отделе железная дисциплина!