Мы выстроились в шеренгу по двое. Рядом со мной стояли Казачков и Горшков. От обоих одинаково несло перегаром, но Виктор выглядел заспанным. Молодец! И выпить успел, и покемарить. – Слушай боевой приказ! – торжественно произнес начальник РОВД. – Предположительно на чердаке Дома культуры может скрываться особо опасный вооруженный преступник. При его задержании оружие применять согласно приказам министра внутренних дел СССР и ведомственным инструкциям. При вооруженном сопротивлении разрешаю открывать огонь на поражение без предупреждения. Первая штурмовая группа: старший – Казачков! Вадим Алексеевич с места крикнул: – Я! – …С ним идут Кусков и Андющенко. Вторая группа: старший Лаптев… От неожиданности я вздрогнул, но, не раздумывая, гаркнул: – Я! – … С ним идут Горшков и Лесков. Я руковожу штурмом от малого зала. Сигнал к началу операции – звонок. – Я не опоздал? – в фойе забежал запыхавшийся Дегтярев. Под распахнутой на груди курткой тускло поблескивал орден Красной Звезды. – Товарищ Гордеев, – обратился к начальнику райотдела представитель КГБ, – я пойду в группе Лаптева, а мой коллега будет подстраховывать товарища Казачкова. Возражений против усиления штурмовых групп Гордеев не имел. Естественно, попробовал бы он возразить комитетчикам! Они наши старшие братья, их слово – закон. – Вопросы есть? – Гордеев обвел взглядом свое разношерстное воинство. – Тогда начали! Кристина! – Да готова я, готова! – отозвалась от стойки вахтерша. – Всю ночь тут стою, как часовой, жду, когда кнопку нажимать. У приставной лестницы на чердак мы выстроились. Я передернул затвор и залез наверх, спиной уперся в крышку люка. За мной на ступеньки поднялся Горшков с пистолетом и фонариком. Комитетчику и участковому на лестнице места не хватило. Мысли в голове у меня роились, как пыль под свежим ветерком на летней проселочной дороге: «А я в Сибири, мама, ел пельмени… Окно, какое окно я не проверил? Вчера Наташка стояла в одной ночнушке в дверях, свет из кухни просвечивал ее насквозь. Специально ведь стояла, чтобы я полюбовался на ее фигуру… Волк-оборотень влез в окно, там спала бабушка Красной Шапочки…» Зы-ы-ы-ынь! Крышка люка отлетела в сторону. Я высунулся, проверил пространство вокруг себя. Все чисто. Вперед! За мной бойко взобрались члены моей штурмовой группы и Дегтярев в придачу. Ему-то что на месте не сидится? На крыше был полумрак, но столбы, стропила и прочие архитектурные детали просматривались на всем расстоянии. Напротив меня с разбитого шифера в пол уходили лучи солнечного света. Ни голубей, ни кошек, ни филина, ни тем более загадочного убийцы на чердаке не было. – Андрей, как у тебя? – крикнул Казачков с противоположной стороны чердака. – У меня все чисто! Иду цепью вдоль крыши к пробоинам в шифере. Мои временные подчиненные, растянувшись от ската крыши до выемки зрительного зала, медленно пошли вперед. Комитетчик стоял в цепи, вперед не рвался, мне указаний не давал. У пробоин в крыше мы встретились с группой начальника уголовного розыска. Ни они, ни мы ничего подозрительного на чердаке не обнаружили. Следов крови также не было, значит, вчера Вадим Алексеевич палил в пустоту. Бывает, показалось. За нами следом поднялись вторые штурмовые группы и Гордеев. – Ничего нет! – огорченно доложил ему Казачков. – Давайте искать тайный люк! – эмоционально предложил я. – Как-то же эта сволочь попала на второй этаж! – Ну что же, – недовольно выдохнул Гордеев, – давайте еще раз все прочешем. – А это что такое? – спросил участковый, рассматривая кирпичную колонну, уходящую через крышу наружу. – Вентиляционный короб, – мельком глянув в его сторону, сказал Дегтярев. – Так в нем же лючок есть! Мы всей толпой подошли к столбу. Вентиляционный короб сечением метр на метр был сложен из кирпича полуторной кладкой. На расстоянии сантиметров десяти от керамзитной отсыпки на коробе была небольшая металлическая дверца, запирающаяся снаружи на навесной замок. На момент осмотра замок отсутствовал. – Откроем? – предложил Казачков. – Стоп! – приказал комитетчик. – А если с той стороны граната привязана? Когда я был в Афгане, душманы такие ловушки частенько делали. Все собравшиеся с уважением посмотрели на чекиста. В Афганистане был человек, явно герой! – Дуй за веревкой! – отправил вниз участкового Гордеев. – Где хочешь, там и ищи. – Да погодите вы, – Дегтярев вытащил из брюк поясной ремень, – где он в закрытом ДК веревку найдет? Сейчас подручными средствами обойдемся! Он привязал ремень к ручке, отошел в сторону, потянул на себя. Дверца открылась. Внутри короба по стене шли скобы для спуска вниз. – Сколько лет директором ДК работаю, а об этом лазе ничего не слышал, – сказал, заглянув внутрь, Вячеслав Федорович. Горшков посветил фонариком вниз. – Далеко туннель ведет? – спросил Казачков. – Далеко, – Виктор протянул фонарик начальнику, – до центра Земли. Отсюда даже дна не видать. – Надо лезть внутрь, – неуверенно предложил Дегтярев. Стоявшие вокруг него скривились: «Тебе надо, ты и лезь! Там, внизу, черт знает что может быть». – Давайте вниз сбросим дымовую шашку, – предложил Казачков. – Если там кто прячется, то задохнется или помощи попросит. – А если он в противогазе сидит? – возразил чекист. – Дым рассеется, ты полезешь вниз, он тебе в задницу снизу вверх пулю влепит. Надо что-то другое придумать. Добровольцы есть? Ни добровольцев, ни дураков среди верх-иланских ментов не было. – Так! – принял стратегическое решение Гордеев. – Кусков, бегом в райотдел и приведи сюда мелкого хулигана помоложе. Посмотри среди задержанных, кто в этот лаз пролезть сможет. Худого поищи, шустрого. С собой возьми старшину, чтобы он от вас по дороге не сбежал. Зачем ведешь, задержанному не объясняй. Скажи, что небольшая работенка есть. Мелким хулиганом оказался известный в поселке драчун Ваня Огородов, двадцати пяти лет от роду. – Короче, – сказал ему свойским тоном Гордеев, – спустишься вниз и крикнешь нам, что там увидишь. Как поднимешься, пойдешь домой. Огородов опасливо заглянул внутрь короба, поморщился. – Я так понимаю, что альтернативы у меня нет? – спросил он. «Огородов грузчиком на гормолзаводе работает, а какие слова знает! – подумал я. – Зря городские считают всех, кто живет в сельской местности, простодушными тупицами. У нас даже хулиганы с восьмилетним образованием умеют грамотно свою мысль высказать». – Бери фонарик и лезь! – приказал Гордеев. – Отче наш, иже еси на небеси, – запричитал Огородов. – Лезь вниз! – заорал на него Казачков. – А то сейчас как врежу по уху, так сразу атеистом станешь! Огородов забрался в короб, высунулся наружу. – Товарищи, – дурашливо сказал он, – если я не вернусь, прошу считать меня… – Лезь вниз! – заорали на него все подряд. Грузчик скрылся из вида. Казачков склонился над лазом. Огонек фонарика уходил в глубь вентиляционной шахты все дальше и дальше. – Что там? – наконец-то крикнул начальник угро. – Еще дверь? Открывай ее, не бойся. Что за дверью? Вадим Алексеевич отпрянул от дверцы. – Он говорит, что внизу пустая комната, в которой еще две двери. – Никакой комнаты там не должно быть, – задумчиво заметил Дегтярев. – Я полез. – Казачков взял фонарик, сунул пистолет за пояс и забрался в люк. Следом за ним я, за мной – Горшков, потом еще кто-то. На полпути внизу, в тайной комнате, загорелся свет. Это Огородов нашел выключатель. Остаток пути прошел веселее. Комната, примыкающая к вентиляционному коробу, была метров пять в длину и метра три в ширину. Из нее неведомо куда вели две металлические двери, одна из которых была закрыта на внутренний замок. Со стороны, противоположной вентиляционной шахте, по стене скобы вели к люку наверх. Помещение тускло отсвечивалось единственной лампочкой под потолком. На самой большой стене, на уровне груди человека, красной краской была нарисована свастика. Слева и справа от нее той же краской написана длинная надпись по-немецки. Спустившийся с нами кагэбэшник перевел: «Кровь наша не зря будет пролита на эту почву – взойдут на ней плоды народной любви и свободы». Перед надписью и после нее были нарисованы руны «Альгиз», символы нарождающейся жизни. – И что все это значит? – спросил помрачневший Казачков.