После лекции я иду к домику, держась с Хадсоном за руки. – Когда ты в конце лета увидишься с моими родителями, – говорит он, и меня охватывает дрожь: я останусь его бойфрендом до конца лета, он хочет, чтобы я познакомился с его родителями! – не упоминай об этой лекции, ладно? – Ладно. – Я стараюсь говорить спокойно. – А почему? – Просто… они, в общем-то, ничего. И не думаю, что у них могут возникнуть какие-то проблемы с восприятием трансгендеров. Но что касается стирания различий между полами… Им это может не понравиться. Когда папа очень сердится на меня, он говорит, что я не должен стыдиться себя «как мужчины». Не думаю, что они знают, что такое небинарность. – Ну, исполнитель главной роли в мюзикле в этом году небинарен… так что им придется познакомиться с этим явлением. – Правда? – На лице Хадсона появляется обеспокоенное выражение, а затем он решает: – О’кей, я объясню им это в письме. А может, мы просто не пойдем на спектакль. Я останавливаюсь, и он не замечает этого, пока ему не приходится тянуть меня за руку. Он оборачивается, озадаченный. – В чем дело? – Вы не можете пропустить мюзикл, – возражаю я. – В нем играют наши друзья. Для них много значит твое присутствие. – Ага, но мои родители… – Мы справимся с этим. Это важно. – Теперь я тяну его за руку. – Они действительно твои друзья? Я в замешательстве склоняю голову набок: – Нет, они наши друзья. Брэд, кажется… встречается с Джорджем? По крайней мере, они целуются. Мы с ними каждый день обедаем. – Ну, ага, но… ты ближе к ним. – И что? – Послушай, речь идет только о моих родителях, малыш. Не хочу, чтобы они думали, что послали меня в лагерь, где я могу стать… другим. – На его шею садится комар, и он прихлопывает его. При этом он слегка наклоняет голову, и это, как ни странно, выглядит сексуально. – Ты приезжал сюда не один год, так что они ничего такого не подумают. Хватит отговорок, вы должны пойти на спектакль. Он улыбается: – О’кей, я не могу сказать тебе «нет». – Я чувствую, как по моему телу разливается тепло, и иду дальше. – Я попробую объяснить им все в письме, чтобы у них было время подготовиться. – Подготовиться? – Ну, сам понимаешь, пожилые люди. – Конечно. – Мы подходим к моему домику и заходим за него, чтобы немного поцеловаться. – На этой неделе нам с тобой нужно будет пойти в театральный домик. Чтобы ты смог увидеть, чем наши друзья занимаются целыми днями. Чтобы ты почувствовал, что они наши друзья. О’кей? Он пожимает плечами: – Ну, если ты того хочешь. – Хочу. – Тогда конечно. – Он легонько целует меня в губы. – До завтра? – Я киваю и тоже целую его. Он, взяв меня за ягодицы, притягивает к себе. Наши тела соприкасаются, и я дрожу от возбуждения. – Эй, подожди. – Я вспоминаю сегодняшнее утро, когда мне еще не сказали, что я буду капитаном. – Ты вроде хотел о чем-то поговорить со мной? Кажется, ты упомянул полосу препятствий? – О. – Он тоже что-то такое припоминает. Честно говоря, меня немного обижает, что он не думал об этом весь день. – Значит, ага… Я подумал, что если ты хочешь уединиться со мной, мы могли бы после отбоя выбраться из домиков… но теперь я даже не знаю. Я не хочу неприятностей. Это никогда не останавливало его прежде. – Понятно. – То есть… я хотел бы побыть с тобой наедине, малыш. – Его рука проскальзывает под мою рубашку. – Но, может, мы сделаем это на выходных? – Ага. – Наклоняюсь, чтобы снова поцеловать его, а его палец тем временем вычерчивает полумесяц под моим соском. – На ближайших выходных – это хорошо. – Ты будешь готов? То есть, я хочу сказать… – Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. – Честно говоря, теперь я действительно готов. Он открылся мне, практически признался, что влюблен в меня, а еще он говорит про конец лета. План работает. И, кроме всего прочего, я хочу этого. Если бы он попросил меня раздеться прямо сейчас, я бы, наверное, разделся, но, согласно моему плану, должно пройти две недели до этого момента, а теперь подготовка к цветовым войнам съедает мое время, так что все будет идеально. В воскресенье, после того, как Синие одержат победу. Он улыбается, его язык оказывается в щелке между зубами – эту особенность я заметил только этим летом и уже одержим ею. Думаю, такая улыбка означает, что он счастлив и заведен. Во всяком случае, она заводит меня. – Клево, – произносит он, будто я только что не дал ему понять, что хочу, чтобы он, обнаженный, приник ко мне. – Клево, – отзываюсь я. – Ну, спокойной ночи. – Спокойной ночи. Я влетаю в домик и готовлюсь ко сну, едва обращая внимание на своих соседей, а когда засыпаю, то мечтаю о Хадсоне в синем блестящем комбинезоне с розовыми сердечками. Восемнадцать Следующий день проходит быстро – поход, взявшись за руки с Хадсоном, плавание, обед, софтбол, опять плавание. Я наслаждаюсь каждым мгновением с Хадсоном, но предстоящая встреча с другими капитанами тоже волнует меня. После бассейна я прихожу в четвертый домик первым. Конни приходит сразу после меня, а за ней Джимми, Паз и Чэрити, в руках у которой куски идеально сложенной ткани, перевязанные гофрированными лентами. – Я сшила нам комбинезоны! – объявляет она, вручая по одному каждому из нас. Я смотрю на Паз, та пожимает плечами. – Знаю, этим летом ты хочешь выглядеть крутым парнем, Дал, так что они в черно-синюю клетку. Очень мужская расцветка, правда? – Она улыбается. Я киваю. – Я хорошо определяю на глаз, какой у кого размер, но если что не так, обязательно дайте мне знать. Да, и я украсила свой комбинезон спереди черными кружевами. Могу сделать это и для вас. – Прикольно, – говорит Джимми, снимая рубашку. – Джимми, я не думаю, что здесь… – начинает Конни, но не успевает она закончить фразу, как Джимми оказывается без шортов и натягивает комбинезон поверх боксеров с рисунком леденцов в виде посохов. Идущие до талии пуговицы расстегнуты, и Джимми так и не застегивает их, но видно, что комбинезон сидит на нем безукоризненно. У Чэрити глаз-алмаз. И она права: в этом комбинезоне я не буду выглядеть женственно. Просто шорты и рубашка на пуговицах – из одного куска ткани. – Они великолепны, Чэрити, – радуюсь я. – Спасибо тебе. – Когда у тебя будет минутка, примерь его и убедись, что он тебе впору. – Спасибо, – говорит Паз, рассматривая свой комбинезон. – В одинаковых костюмах мы будем смотреться очень симпатично. – Да, это будет мило, – соглашается Чэрити, а тем временем дверь за ней открывается. Мы оборачиваемся, чтобы посмотреть на капитанов команды Красных. Первым входит Райан, спортивный вожатый, за ним идет Сэм, она была в одной команде со мной, когда мы захватывали флаг, а еще Брэд и Жасмин Хатри – она на год старше меня и большую часть времени катается на водных лыжах и каноэ, а на представлениях всегда встает первой и аплодирует. За ней следует Хадсон. Я улыбаюсь ему, и он улыбается мне в ответ. – А я знал, – произносит он. – Ты не стал бы рисовать полосу препятствий для своих родителей. – А я-то думал, это была идеальная ложь. – Ну хорошо, – говорит Конни. – Давайте сядем. На этот раз в домике больше стульев, и мы рассаживаемся за столом, Хадсон пододвигает свой стул к моему. – Первым делом, – провозглашает Конни, – я хочу подчеркнуть, что это ДРУЖЕСКИЕ состязания. Никаких подстав, никаких набегов на домики, никаких кричалок на тему, что другая команда умирает, или пострадала, или что они плаксы, или чего-то подобного. Все должно пройти весело, а необходимая составляющая веселья – спортивное поведение. И вы, будучи капитанами, должны продемонстрировать его, и если вы увидите, что кто-то поведет себя неправильно, даже если это член вашей команды, то должны будете пресечь это. – Ага, народ, – добавляет Райан, – играйте красиво. – А теперь давайте спланируем эффектный выход, который состоится вечером в пятницу. Обычно он имеет место под конец ужина. Нужен какой-нибудь скетч с участием капитанов соперников, он закончится объявлением начала игр, и вы будете бегать по столовой, скандировать кричалки и заводить людей. Есть идеи? – Тут нужно использовать Дала и Хадсона, – предлагает Паз. – Что? – не понимаю я. – Вы, ребята, самая популярная пара этим летом. Вы сделаете вид, что по-крупному ссоритесь, и единственный способ разрешить ваш спор – это цветовые войны! А затем выбегут другие капитаны и сделают, что им положено. – Мы вовсе не самая популярная пара, – отнекивается Хадсон. – А как насчет Лиллиан и Дафны? Или Дейва и Димитрия? Они вместе уже несколько лет. – Нет, вы, – настаивает Жасмин. – Вы даже не пытаетесь скрывать свою привязанность друг к другу. Все вокруг кивают, и я пялюсь на свои ноги, желая спрятать сильно покрасневшее лицо. – Ну, не знаю, – тянет Хадсон. – Я не против, – обращаюсь к нему я. – Может получиться смешно. – И к тому же это единственный мой шанс что-то сыграть этим летом.