— Эй, гроза воров, — крикнул он Ди, — словил ты своего парня? — Не только не словил, а даже не нашел! — мрачно отвечал ему Ди. — А девчонка говорит, что ее ты все же словил крепко! — отозвался Капрал с широкой улыбкой. — Теперь мы друг другу вроде братьев, одна семья, можно сказать! Он столкнул с колен девушку, встал и, хлопнув ее по заду, добавил: — Пошли-ка наверх, покажешь, чему тебя там научил наш Бородач! Парочка со смехом скрылась на лестнице, а судья сел за стол у окна. Цзяо Тай отделился от играющих, подошел к стойке и, взяв два кувшинчика с вином, устроился возле судьи. — Гунь не заявлялся ? — живо спросил его Ди. — Носа не показывал, — отозвался Цзяо Тай. Судья пристукнул кувшинчиком об стол. — Я должен был послушаться тебя! — досадливо сказал он. — Нельзя было отпускать этого типа, я совершил большую ошибку! Не понимаю, почему он до сих пор не явился. В уме ему не откажешь. Он же должен был сообразить, что после ареста Лэна его имущество вот-вот будет конфисковано, и тогда золотая лавка, где хранятся его сбережения, не станет оплачивать чеки, подписанные его именем... Эй, никто из вас не знает, где можно найти Гунь Шаня? — крикнул он игрокам. Лысый поднял голову и, поглядев на остальных, сказал: — Думаю, браток, что постоянной норы у него нет, а если и есть, то мы ничего про это не знаем. Сдается мне, что он просто забивается под камень и ночует там вместе с червяками. Все дружно захохотали. — А что, этот подонок еще в какой-нибудь гнусности замешан? — спросил Цзяо Тай. — Возможно, в убийстве, — негромко ответил судья и стал рассказывать обо всем, что произошло в доме Гэ. К тому времени, как он закончил свою историю, игроки рассчитались друг с другом и по одному стали подниматься наверх. У шел и Студент. Слуга подошел к Ди и осведомился, будут ли они еще что-нибудь заказывать. Получив отрицательный ответ, он исчез за стойкой. — Он там и спит, что ли? — удивленно спросил судья. — Ну да! — улыбнулся Цзяо Тай. — Он отлично помещается на второй полке. Что касается Гунь Шаня, то, к великому сожалению, должен вам сказать, что он никак не мог убить Гэ, потому что никогда бы не отважился нырнуть в реку. В ней очень быстрое течение, повсюду острые камни и масса предательских водоворотов. Чтобы прыгнуть, проплыть под водой, а затем выбраться на берег, требуется не только знать реку как свои пять пальцев, но и обладать недюжинной силой и выносливостью. Нет, судья, поверьте моему слову, Гунь Шаню такое не по плечу. — Значит, у него был соучастник, который это сделал. Только Гунь Шань с его озлобленностью и больным воображением мог разработать столь изощренный план. Записная книжка Лэна оказалась у него, следовательно, он присутствовал при убийстве. Завтра я попрошу Баня направить на его поиски лучших людей. Он наверняка еще в городе, он ни за что не сбежит. Сначала попытается добыть деньги и нагадить нам. — Кстати, по поводу сообщника, — задумчиво произнес Цзяо Тай. — Когда я был у госпожи Гэ, она сказала, что ждала другого, но он не явился. Я-то думал, что передо мной шлюха, ну и решил, что она имеет в виду очередного клиента. Может, это был ее любовник и сообщник Гунь Шаня? Да, чуть не забыл! Она сказала, что очень скоро уедет! — Теперь не уедет, — сухо ответил Ди. — Я отдал приказ о заключении ее под стражу, потому что она определенно знала об убийстве. Завтра я попрошу Дэна назначить меня его помощником на период судебного заседания, я намерен сам ее допросить, а затем вместе с Дэном мы направимся в Бяньфу. Судья рассказал Цзяо Таю о двух свиданиях молодого художника с неизвестной женщиной и о таинственном незнакомце, который за ними подглядывал. Он сказал также, что пришел к выводу о том, что та женщина была не госпожа Дэн, а ее старшая сестра. — Я рад, что смог разобраться хотя бы в деле Гэ Чжиюаня, и этим помочь Дэну, — заключил он. — А как твои сегодняшние успехи? — Ну, у меня-то все было просто. Подремал. Потом отправился в путь. Этот паршивец, Студент, увязался за мной, и полдороги мы прошли вместе. Под большим секретом он мне наплел что-то про свой великий план, в результате которого он заработает целых двести ямбов. — Ему и за двести лет столько не добыть! — презрительно отозвался Ди. — Он и мне болтал что-то в том же духе, пока мы шли к болоту. Ну, а что тебе сказали в гарнизоне по поводу нашего добрейшего хозяина? — Обычная история, — весело сощурившись, ответил Цзяо Тай. — Пришлось-таки побегать, пока отыскался нужный человек. Чиновник сказал, будто все дела на дезертиров находятся у военной полиции, а там стали уверять, что они у гарнизонного начальства. Наконец я наткнулся на одного смышленого сержанта, он отвел меня в сторонку и сказал, что пока я буду чего-то добиваться через официальные инстанции, то успею поседеть, но он знает некоего Мао из военной полиции, который служил в третьем корпусе армии в одно время с Капралом и, возможно, помнит его дело. Так вот, этот Мао оказался племянником полковника Мао из нашего форта в Пэнлае. Таких свирепых усов, как у этого племянника, я еще в жизни не видал, но он оказался свойским парнем и очень хорошо запомнил нашего Капрала. По его словам, Капрал был отличным воином, имел много наград за храбрость, а солдаты готовы были идти за него в огонь и в воду. Потом появился новый начальник, некто Ву, законченный мошенник, который присваивал себе часть солдатского довольствия. Один из солдат запротестовал, и Ву приказал Капралу нанести ему сто ударов тетивой лука. Капрал отказался, и тогда Ву стал избивать его. Тот не стерпел и ударом кулака свалил Ву на землю. Ну а дальше — сами понимаете: за избиение старшего офицера полагается суровое наказание, он и сбежал. Позднее выяснилось, что Ву состоял на службе у вражеского шпиона, и ему отрубили голову. Капитан Мао сказал, что если после своего дезертирства наш Капрал не натворил каких-нибудь глупостей, то они могли бы посмотреть сквозь пальцы на его проступок. Мол, армии сейчас как никогда нужны подобные люди, и по рекомендации судьи его снова могли бы взять на службу и даже согласны сделать его сержантом. Вот и все, пожалуй. — Что ж, я рад за него, — ответил судья. — Наш Капрал, конечно, бандит еще тот, но сердце у него золотое. Подумаю, что тут можно сделать. А как с предсказателем? — Тут полная ясность. Он не шарлатан. Почтенный старик и очень серьезно относится к своей профессии. Гэ Чжиюаня он знал многие годы и относился к нему с симпатией. Сказал, что старина Гэ был немного чопорный и легко поддавался панике, но добрый, всегда готовый прийти на помощь ближнему. Я описал ему Гунь Шаня, но он сказал, что никогда такого не встречал. Потом я спросил его про себя, и он сказал, что я умру от меча. Ему очень не понравилось, когда я заметил, что лучшей смерти для себя не желаю, потому что по поводу предсказаний, как я уже упомянул, он шуток не признает. — Значит, и тут все прояснилось, — ответил Ди. — А то я поначалу подумал было, что кто-то, заинтересованный в смерти Гэ, подкупил предсказателя, чтобы тот специально назвал ему эту дату — пятнадцатое число. Пожалуй, теперь пора и на покой. Завтра надо будет встать пораньше, чтобы успеть к началу утреннего заседания. Это наша последняя ночь в «Фениксе», Цзяо Тай, ибо завтра утром я должен буду объявить всем свое настоящее имя. Остаток отпуска мы будем жить в гостевых покоях при суде. Цзяо взял свечу, и они поднялись наверх. Дышать в их каморке было просто не чем. Ди хотел распахнуть окно, но непрерывное постукивание крошечных тел о грязную промасленную бумагу с внешней стороны напомнило об ордах крылатых насекомых, готовых ворваться внутрь. Со вздохом судья вытянулся на жестком топчане и постарался укрыться поплотнее, чтобы защитить себя от полчищ других кровососущих, которые наверняка полезут скоро изо всех щелей. Цзяо Тай, как и в прошлую ночь, лег на полу головой к дверям. Судья Ди ворочался с боку на бок, но уснуть не мог. Вскоре духота сделалась невыносимой. Поскольку свечу погасили, то Ди решил, что теперь можно все-таки распахнуть окно. Однако все его усилия ни к чему не привели: окно упорно не желало открываться. Тогда он вынул из узла волос на макушке длинную шпильку и ее острым концом вырезал промасленную бумагу из рамы. В комнатку проникли свежий воздух и мягкий лунный свет. Судья с облегчением вздохнул и снова лег, прикрыв от москитов лицо шарфом. Вскоре усталость взяла свое, и он заснул. В «Фениксе» наконец-то воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь размеренным храпом. Глава 15 Цзяо Тай внезапно проснулся. Нос щекотал странный, резкий запах. За год службы в городе в качестве помощника судьи он не утратил навыков, приобретенных в свою бытность «вольным стрелком» Он чихнул и тут же подумал о пожаре и о том, что гостиница построена из досок. Он вскочил, схватил Ди и толкнул дверь — все почти одновременно. Дверь распахнулась и, таща за собой судью, Цзяо вывалился в узкий коридор, в темноте он натолкнулся на что-то скользкое, попытался схватить, но промахнулся. Кто-то с грохотом покатился вниз по лестнице, и снизу донеслись стоны. Цзяо Тая охватил приступ удушья: — Поднимайтесь! — закричал он, кашляя. — Пожар! — И, обращаясь к судье, прохрипел: — Быстро вниз! Началось столпотворение. Пока полуодетые люди с проклятьями выбегали из своих комнат, Цзяо Тай и судья успели спуститься вниз. У подножья лестницы Цзяо Тай споткнулся о чье-то тело, вскочил и ударил ногой в дверь, ведущую в зал. Он набрал в легкие побольше воздуха и, продолжая чихать, добрался до прилавка, нащупал трут и зажег свечу. Судья Ди выскочил на улицу и, прокашлявшись, почувствовал себя лучше. Он взглянул вверх, на второй этаж, но там никакого пламени не было. «Значит, это не пожар», — подумал Ди и тотчас понял, что произошло. Когда он вернулся в зал, встрепанный прислужник зажигал свечи. Глазам судьи представилась странная картина. Абсолютно голый, похожий на огромную, волосатую обезьяну Капрал и Лысач стояли возле скорчившейся на полу фигуры. Существо держалось за лодыжку и жалобно стонало. Трое игроков, одетые кое-как, ошалело глядели друг на друга слезящимися глазами. Тут же находилась и обнаженная девушка. Прикрываясь какой-то тряпицей, она с ужасом взирала на корчившегося у ее ног человека. Единственными полностью одетыми в этой компании оказались Цзяо Тай и судья. Ди наклонился и подобрал бамбуковую трубку не более двух чи длиной. К одному ее концу была присоединена небольшая тыквенная бутылочка. Судья наспех осмотрел ее и грозно пророкотал: — А ну отвечай, что за яд ты напустил нам в комнату? — Это не яд, это всего лишь снотворное! — простонал Гунь Шань. — Я никому не хотел причинить вреда! У меня сломана нога! — Я тебе сейчас все остальные кости переломаю! — рявкнул Капрал и изо всех сил пнул его под ребра. — Ты думал, тебе это сойдет с рук, собачий сын? — Он собирался меня обокрасть, — вмешался Ди и многозначительно посмотрел на Цзяо Тая, который обыскивал сброшенную у двери одежду. — Дверь можно закрыть, — сказал судья. — Одурманивающий порошок, который этот мерзавец вдул в помещение, уже наверняка осел. Смотри-ка, Капрал, поганец сначала скинул одежду и натерся маслом, чтобы его было не ухватить. Хотел сграбастать все и дать тягу. — Тогда решим по-простому, — отозвался Капрал. — Вообще-то я против убийств, но есть правило: тот, кто крадет у своих же, заслуживает смерти. Мы его прикончим — и вся недолга! Но ты, брат, сперва попытай-ка его, твое право — первое. Он дал знак своим людям, и они тотчас распластали Гунь Шаня, став на его ладони и ноги. Когда лысый опустил ногу на поврежденную лодыжку, тот взвыл от боли, но Капрал снова ударил его. Судья Ди предупреждающе поднял руку. Он с любопытством разглядывал пригвожденного к полу человека. Его донельзя исхудалое тело сплошь было покрыто продолговатыми, глубокими шрамами, напоминавшими ожоги. Цзяо Тай подошел к Ди и вручил ему два свертка, найденных им среди одежды Гунь Шаня. Тот, что потяжелее, судья вернул своему помощнику, второй, более легкий, развернул. В нем оказалась явно побывавшая в воде записная книжка. — Откуда она у тебя? — спросил он Гунь Шаня. — Нашел! — провыл лежащий. — Правду говори! — Это чистая правда! — Нагреби в печке совок углей погорячее, да прихвати из кухни щипцы! — приказал Капрал слуге. — Подбросим ему парочку угольев на пузо для начала. Повоняет чуток, но тут уж ничего не поделаешь. — Нет! Только не это! — отчаянно крикнул Гунь Шань. — Клянусь, я действительно ее нашел! — Где? — рявкнул судья. — Здесь! Прошлой ночью я обшарил комнаты, пока все спали, и нашел книжку вот у нее за кроватью! Ди быстро взглянул на Гвоздику. Она все еще стояла рядом, прикрывая одной рукой обнаженную грудь, и при последних словах вора едва удержала готовый сорваться с губ крик. Глаза ее молили о пощаде. В это мгновение Ди понял все. Он обернулся к Капралу. — Бесполезно. Он продолжает врать, — торопливо сказал судья. — Переправим-ка мы его с дружком в тихое место, а там уж поговорим по-свойски. Без криков не обойтись и совсем не обязательно оповещать всю округу о том, что здесь происходит. Возьмем его на болото. — Не надо! Нет! — раздался вопль. — Ты, песья башка, еще и нашу девушку оговариваешь! — рыкнул Капрал и снова пнул его ногой. — Я правду сказал! — завопил Гунь Шань. — Я вырвал пару страниц и положил ее на прежнее место, а сегодня... Судья скинул с ноги войлочную туфлю и запихнул ее в разинутый рот лежащего человека. — Не торопись, скоро наговоришься у меня вволю! — сказал он и затем, показывая Капралу бамбуковую трубку, стал объяснять: — Видишь — снотворный порошок был в этой бутылочке. Можно выдуть его, скажем, под дверь, и люди в комнате тут же заснут. Только этому мерзавцу крупно не повезло: мой приятель спал на полу головой к двери, и порошок сразу попал ему в нос. Он чихнул и, прежде чем порошок успел рассеяться по помещению, распахнул дверь, и мы выскочили. Еще вечером я срезал бумагу с окна, и потому сразу же сквозняком все вытянуло. Не случись этого, вы бы все заснули надолго, а мы с дружком, похоже, навсегда. С перерезанным от уха до уха горлом. Это ведь ты устроил так, чтобы окошко не открылось? Гунь Шань только кивнул, безуспешно пытаясь вытолкнуть изо рта туфлю. — Прикажи залепить ему рот, — продолжал Ди. — И пусть соорудят из двух шестов носилки. Мы завернем его в одеяло и понесем. Если встретим ночную стражу, скажем, что несем к лекарю заразного больного. — Убери с него ногу, Лысач! — гаркнул Капрал. — Не видишь, что ли, он и так не может ходить.