– Энди? – Я вспомнила мужчину, разговаривавшего с Натаном. Его шляпу. Аббревиатуру «ССБ». «Строительные работы. Стюарт и братья». Это фирма, с которой Фрэнк, по его словам, сотрудничал, когда передавал эту собственность бабушке. – Кажется, я на днях с ним встречалась. Это он делал здесь ремонт? – Скорее всего. – Она отмахнулась. – Я пытаюсь забыть об этом. Так неприятно. Должна признать, при первой встрече он не показался мне извращенцем, но, с другой стороны, я не девочка-подросток. Я пришла в ужас. – Ты говорила бабушке? Она покачала головой. – К сожалению, нет. В те времена люди не уделяли этим делам столько внимания, сколько стоило бы. Они просто отмахивались, отшучивались или говорили, что он не имел в виду ничего такого. – Мама выпила чаю. – Но теперь, будучи взрослым человеком, думаю, что мама поверила бы мне и выступила бы на моей стороне. Она была добрая и хиппи, но со стержнем внутри. Любопытно. Вся эта информация была весьма полезной. – Мама, какое счастье, что ни с тобой, ни с тетей Кэтрин ничего не случилось. – Я вздрогнула. – Именно в это время пропала та девушка! – Так ты знаешь, кто эта бедняжка? – спросила она. Я кивнула. – Девочка-подросток по имени Мэнди Миллиган. Она была не намного старше моей мамы в то время. Настала очередь мамы приходить в ужас. – Мэнди Миллиган? – Ты ее знала? Мама кивнула. – Она несколько раз сидела со мной и тетей Кэтрин. Вот это да. Значит, бабушка была с ней связана. Да и дедушка, видимо, тоже. И Энди наверняка видел, как она приходила посидеть с ними. Вот дерьмо, прямо как в жутковатых фильмах того времени. Ты проверил, что делают дети? Я вздрогнула. Просто жуть. – Я помню, когда она исчезла, – сказала мама и отпила еще чаю. – Это было тем же летом… – Она умолкла и еще выпила. – Тем же летом, когда с дедушкой случилось несчастье, – договорила я. Она кивнула. – Мама, ты правда думаешь, что это был несчастный случай? Мама взглянула на меня поверх чашки. Секунду она молчала, как будто раздумывала, что сказать. – Нет, не думаю. – Ты считаешь, бабушка имела отношение к его смерти? Мама поставила чашку. – Ты знаешь, у меня был очень длинный полет. Я пропустила пересадку в О’Хэйре. Мне надо поспать. Поговорим об этом завтра. Я знаю, когда моя мама начинает уклоняться от темы. Это тот самый раз. И она только что упрекнула меня, что я ее избегаю? Ладно, мама, сегодня вечером я тебя оставлю в покое, но завтра утром я первым делом пристану к тебе с этим вопросом. Я имею право знать прошлое моей семьи. Грязное оно или нет. Не говоря уже о том, что я выдохлась. Мысль о кровати вдохновляла. Мне нужно немного отдохнуть, перед тем как я приду к Джастину и скажу ему, что Энди – кусок дерьма, у которого были все мотивы и возможности убить Мэнди и спрятать ее тело в стене. На следующее утро я проснулась от запаха кофе и бекона. Два аромата, обещающие прекрасный день. Я потянулась, удивленная тем, что так крепко спала после вчерашнего. Даже во взрослом возрасте мама дома – это ощущение безопасности. Я выбралась из кровати и пошла на кухню, где обнаружила маму. Она готовила яичницу. На ней был кардиган поверх шелковой майки и черные укороченные джинсы. Ноги босые. Я не помню, когда последний раз видела маму одетой так расслабленно. Она женщина того типа, которые одеваются как на парад. Как чудесно видеть ее в такой уютной одежде. Ну и я перестала переживать из-за своих клетчатых пижамных шорт и мешковатой футболки. – Пахнет великолепно, – сказала я, падая на стул. – Я готовлю кето, – объявила она, помешивая яйца на сковородке лопаткой. – Диана Джексон, помнишь ее? Я улыбнулась и кивнула. Мама и Диана дружат с тех пор, как я училась в средней школе. Они познакомились на занятиях по пилатесу и с тех пор неразлучны, так что я, конечно, помню Диану. – Она сидит на кетодиете уже месяц, и, честно говоря, это новая женщина. Кожа улучшилась, она похудела, энергии прибавилось. Тебе тоже надо попробовать. Углеводы – это смерть, детка. Углеводы – это восхитительно. Думаю, я предпочту смерть отказу от пасты. И печенья. Обожаю шоколадное печенье. И даже не пытайтесь лишить меня моллюсков во фритюре. Хотя там есть какой-никакой протеин, верно? Но я поддержала ее: – Определенно попробую. Между порциями пасты с морепродуктами и свежеиспеченным хлебом Джимми. Она отошла от плиты и налила мне чашку кофе. Поставила ее передо мной с упаковкой жирных сливок. – Можешь добавить это в кофе. Жирные сливки лучше, чем печенье? Трудно поверить, но я все равно налила их в кружку. Потому что если даже смесь сливок с молоком прекрасна на вкус, жирные сливки должны быть еще лучше. – Итак, какие у нас планы на день? – поинтересовалась она, раскладывая яичницу по тарелкам. – Сначала мне надо позаботиться о Джеке. Мама бросила на меня любопытный взгляд. – Джек – это тот симпатичный мужчина, который тут был вчера? – Нет, мама, это Дин. – Я не стала напоминать, что он представился. Но на маму чуть не напала блондинка с зонтиком, поэтому, я думаю, можно простить ей некоторую забывчивость. – Управляющий моего паба. Он живет в гостевом доме. Это он обнаружил тело. Мама скривилась. – Омерзительно. – Она вскинула голову. – Но он славный. – Она разложила бекон по тарелкам и понесла их на островок. Поставила одну передо мной. – А ты моложе не становишься. Я подняла взгляд от тарелки и уставилась на нее. Серьезно? Ей недостаточно того, что она пилит меня по поводу переезда, а теперь начнется эта тема с внуками? С учетом того, что у нее самой всего один ребенок, аргументов маловато. Я съела кусочек бекона, игнорируя ее замечание. – Спасибо за завтрак. – Я подумала, что не отказалась бы от экскурсии по городу, – сказала мама, садясь рядом со мной. – Правда? – Она полна сюрпризов. – Прогулка по памятным местам? – Поскольку я здесь, почему бы и нет? Я кивнула: – Отлично. Звучит весело. Я только доем твой восхитительный безуглеводный завтрак, быстро приму душ и покормлю Джека. Ко времени моего возвращения мама убралась на кухне и куда-то исчезла. Я вышла на улицу, но там ее тоже не оказалось. Я сдалась и отправилась в сарай к Джеку. Хотя было еще утро, понятно, что день опять будет не по сезону теплым. Ладно, я сказала «не по сезону», как будто я в этом разбираюсь. До сих пор август и начало сентября были теплее, чем июль. – Доброе утро, Джек! – жизнерадостно поздоровалась я со своим питомцем. – Как твои дела? Он замурчал и наклонил голову в ответ. Я уже запомнила, что это означает, что он готов выйти из сарая. – Все красивые одуванчики уже шепчут твое имя, да? Он снова наклонил голову. Клянусь, порой мне кажется, что он меня понимает. Я отодвинула засов в его стойло, и он пошел наружу, но по пути остановился, чтобы я почесала ему шею. Мы вышли в загончик. – Господи. Он похож на овцу-мутанта. Я обернулась и увидела идущую к нам маму. – Не слушай ее, – прошептала я Джеку. – Ты очень красивый мальчик.