– Слушай, как я могу объяснить это? Да, жизнь изменилась пять лет назад, но Уилл больше не был ребенком. Вещи, казавшиеся важными двадцатипятилетнему парню, уже не были важны тридцатилетнему. Сейчас жизнь имела смысл. В ней была цель. И все же он не мог объяснить этого Попсу, не возвращаясь к теме о времени, которое им осталось провести вместе. – Пять лет назад я работал как проклятый, чтобы стать исполнительным директором. – И на той же неделе он получил повышение, а Попс переехал жить к нему. – Когда я получил эту работу, я знал, что должен избавиться от некоторого беспорядка в своей жизни. – Ты считал свои увлечения беспорядком? – с грустью в голосе спросил Попс. – Они отвлекали меня, – сказал Уилл, надеясь, что Попс поверит в это. – Эта работа требует много сил. Она изнуряет ум. Прежде чем я получил ее, у меня было много свободной энергии, требовавшей выхода. Теперь у меня ее нет. Моя жизнь должна быть более организованной, хорошо налаженной, чтобы я был успешен в своей новой должности. – Ты приводишь убедительные аргументы. – Попс выпрямился. – Но это ужасно практичный и техничный способ смотреть на жизнь. И она кажется не очень радостной и увлекательной. – Ну, не все могут вести увлекательный образ жизни. Некоторые из нас должны просто много работать, быть честными и упорными. Уилл в самом деле любил свою работу. И некоторые ребяческие занятия должны были быть забыты, чтобы он мог выполнять ее в полную меру сил. Все это было хорошо. Упорядоченно. Никаких сюрпризов, никаких потрясений. Ведь все же хотят такой стабильности, такой надежности? И Уиллу нужно было время. Больше времени, которое он мог проводить с Попсом. Но чем более упорядоченная становилась их с Попсом жизнь, тем более встревоженным становился его дед. И хотя Попс ничего не говорил, Уилл чувствовал это. И он не хотел, чтобы Попс менял их неписаные, но незыблемые субботние планы. – Это похоже на колею, – признал Попс. – Может быть, мне нравится моя колея. – Ты знаешь, как говорят. Колея – это могила, открытая с двух сторон. – Тогда это уже не колея. Уилл нахмурился и поправил воротник рубашки. Честно говоря, какой тридцатилетний мужчина вел такой образ жизни? Он не мог припомнить ни одного. Но это не имело значения. Ему нравилась его жизнь. Сожаления гораздо хуже, чем отказ от некоторых хобби. Было очень важно, чтобы ему никогда не пришлось, оглядываясь на прожитые годы, сожалеть о том, что он не так проводил время. – Послушай, Попс, моя жизнь такова, какой я хочу ее видеть. Если бы это было не так, я сделал бы какие-то изменения. Старик посмотрел на него прищуренными глазами. – Значит, если бы меня здесь не было, ты все равно вел себя в точности так же? – Нет, мне пришлось бы самому готовить себе завтрак. Попс в шутку стукнул его по плечу. – Смешно. – Но он тут же посерьезнел. – Это не потому, что тебе приходится заботиться обо мне? Уилл рассмеялся. – Кажется, ты все напутал. Это ты заботишься обо мне. Лицо Попса посветлело. – Думаю, для того и существует семья. Уилл напрягся, надеясь, что Попс этого не заметит. Он попытался проглотить комок в горле, но ему это не удалось. Он встал из-за стола. Для того и существует семья. И именно это он и оберегал. И, безусловно, Попс тоже. А мать и отец Уилла? Нет. – Я уберу со стола. А ты не хочешь упаковать пару сэндвичей? Попс кивнул и вытащил из кладовки сумку-холодильник. – Я получил известие от твоих родителей. Им пришлось отменить свой приезд. Уилл чуть не уронил тарелку, которую нес к раковине. Он резко повернулся и посмотрел на Попса. – Ты шутишь? Попс не смотрел на него. Уилл знал, что дед не хочет, чтобы он видел его разочарование. – Они сказали почему? – спросил Уилл сквозь зубы и со стуком поставил в мойку стакан. – Нет. – Попс старался говорить бодро, но его голос дрогнул, выдавая его. Он заставил себя улыбнуться. – Нет, не сказали. Уилл ощутил знакомое чувство жжения за грудиной. Попс махнул рукой. – У них очень важная работа. Не мне тебе это говорить. Ничего страшного, если они не приедут. Мы все равно прекрасно отпразднуем с тобой. Уилл наполнил мойку теплой мыльной водой, встав спиной к Попсу, потому что когда речь шла о его матери и отце, он не умел скрывать свои чувства. Они подвели Попса. Опять. Как могли они так поступить? Как можно быть такими бессердечными? В полной тишине, которая за этим последовала, Попс набивал сумку едой. Уилл посмотрел на него через плечо. Пальцы Попса слегка дрожали, и он мог только очень медленно и аккуратно заворачивать сэндвичи и прочие закуски. – Это же твой день рождения, Попс. Уилл шумно выдохнул. Его охватила злость. Какими бы незаменимыми работниками в Корпусе мира они ни были, с их стороны было стыдно так пренебрегать днем рождения Попса. Два года между визитами. Два года. Когда с каждым днем Попс становится все дряхлее. Восемьдесят один. Сколько еще дней рождения, по их мнению, ему предстоит отметить? Уже несколько недель Попс только и говорил об их приезде из Африки. Он строил планы, убирал гостевую комнату, старясь, чтобы им там все понравилось. А теперь, безо всяких объяснений, они просто не приезжают. Уилл был в ярости. Но показать Попсу, как он зол, означало только ухудшить положение. Он заставил себя улыбнуться и взглянул на деда через плечо: – Прекрасно отпразднуем, а? – Мы отправимся ужинать в ресторан, а потом, может быть, завалимся на дискотеку, – пошутил Попс. – Дискотеку? – Уилл рассмеялся, подавив свою злость ради Попса. Он пересек кухню и обнял деда за плечи. – Не думаю. Я даже не уверен, существуют ли еще дискотеки. Но мы что-нибудь придумаем. Солнце светило в окно, заливая кухню ослепительным светом. Попс повернулся к нему лицом, чтобы согреться в его лучах. – Прекрасное утро. Надеюсь, клевать будет хорошо. – У нас всегда отличная рыбалка, рыба нас никогда не подводила. Попс повернулся и посмотрел Уиллу в глаза. – Ты никогда меня не подводил. – Надеюсь, что так. – Этого просто не может случиться. – Попс улыбнулся. – Ты из хорошей породы. Опять ком в горле. Он крепко сжал челюсти. Даже если предыдущее поколение подкачало. – Мне нужно полить огород перед тем, как мы уедем. Я вернусь через несколько минут. – После ночного дождя тебе еще нужно что-то поливать? Уилл открыл сумку-холодильник и заглянул внутрь. – Осторожность не помешает, – заявил Попс. – Я посадил кое-какие новые семена. Думал, что сегодня будет облачный день, но солнце все-таки выглянуло. – И когда ты это заметил, то решил, что неплохо бы покататься на лодке одному? Попс уперся руками в бока. – Это была просто маленькая прогулка по каналу. – Попс, в следующий раз я поеду с тобой. – Уилл внимательно посмотрел на деда. – Я всего лишь стараюсь защитить… Попс вздохом прервал внука. – Я знаю, ты хочешь защитить меня. Человека, который в войну прыгал с аэропланов. А теперь меня нужно защищать от скользкой травы. – Ты сделал бы для меня то же самое. А теперь иди, поливай свой огород. Попс кивнул. – Только переоденусь в шорты. Пружинящей походкой он направился из комнаты, но в дверях замешкался. Уилл оглянулся, не понимая, что заставило деда остановиться. Не оборачиваясь, Попс произнес: – Я люблю тебя, мой мальчик. Уилл крепко зажмурился. Все, что в течение многих лет рассказывал Попс о себе и о войне, заполнило сердце Уилла и объединило этих мужчин. Уилл шагнул к деду. Он боялся заговорить, опасаясь, что голос выдаст его состояние. Поэтому он просто положил свои тяжелые ладони на плечи Попса и слегка сжал их.