– Хотя сюда никто не заходит, если ты до сих пор не перекрасил железный каркас. – Каркас?.. – Краска отслоилась, и если посмотреть вверх, то видно всю конструкцию. Человек в свитере с довольным видом улыбнулся и наконец повернулся к Люми. – Ринус, – представился он, пожимая ей руку. – Спасибо, что разрешили приехать. – Я когда-то учил твоего отца хорошим манерам. – Он рассказывал. – И что говорил? – Что было похоже на отпуск, – улыбнулась Люми. – Я знал, что слишком мягко с ним обхожусь, – рассмеялся Ринус. * * * Ринус купил владение тридцать лет назад, с намерением хозяйничать, но так и не собрался. Уволившись с военной службы, он завербовался в AIVD, разведывательную службу Нидерландов. AIVD напрямую подчинялась министерству внутренних дел. Ринус понимал: все может обернуться так, что ему придется долгое время скрываться. – Явочные квартиры не обеспечивают настоящей безопасности, да и полагаться на одно и то же место нельзя. – Кажется, Ринус считал, что все это и так понятно. – А когда одно секретное расследование привело меня прямиком в нашу контору, я понял, что пора приготовиться. Крепость, которую возвел Ринус, занимала четыре гектара и располагалась недалеко от границ Бельгии, Германии, Люксембурга и Франции – на случай, если бы Ринусу пришлось быстро покинуть Нидерланды и искать убежища где-то еще. Жилое строение служило всего лишь фасадом для любопытных. Сам Ринус в этом заброшенном, закрытом на засов доме не появлялся. Его настоящее жилище таилось в глубинах старого сарая. Ринус показал своим гостям кухню на верхнем этаже и коридор с четырьмя спальнями, в каждой из которых стояли две двухъярусные кровати. Коридор заканчивался заколоченным пожарным выходом. Ринус написал на двери “Stairway to Heaven[22]”, потому что пожарную лестницу он спилил и отправил на свалку. Единственный выход оставался там же, где вход, но под землей был проложен потайной туннель, который уводил беглецов на двести метров от сарая, в рощу за домом. * * * Йона разогрел в микроволновке замороженную лазанью и поставил на стол три тарелки. Наливая воду в стаканы, он рассказывал Люми о тренировках под руководством Ринуса. Однажды его сбросили в море в пяти километрах от берега: ноги связаны, руки скованы наручниками за спиной. – Отпуск у моря, – улыбнулся Ринус, входя в кухню. Он выходил, чтобы отогнать машину Йоны в гараж-укрытие. Ринус стал рассказывать Люми, что уже давно живет в Амстердаме, хотя его семья родом из Син-Гертруд на юге Нидерландов, недалеко от Маастрихта. – На юге католики, они гораздо более религиозны, чем те, кто живет выше по течению, – объяснил он и стал накладывать еду. – Как Патрик относится к твоим отлучкам? – спросил Йона. – Надеюсь, он начнет хоть немного скучать. А вообще он не против ненадолго отделаться от меня. – А я думал, ему по утрам подают завтрак в постель, – улыбнулся Йона. – Я все равно рано встаю. – Ринус пожал плечами и стал смотреть, как Люми дует на дымящуюся лазанью. – После искусствоведения – в полицейскую академию? – спросил он. – Ни за что, – ответила Люми с коротким смешком. – Твой отец тоже человек творческий. – Ринус коротко глянул на Йону. – Да ну, – запротестовал тот. – Ты нарисовал… – Все, забыли, – перебил Йона. Ринус беззвучно рассмеялся, глядя в тарелку. Глубокие белые шрамы на щеках и в углу рта походили на меловые штрихи. После ужина Ринус повел гостей вниз. За занавеской оказалось полутемное помещение с окнами, забранными ставнями-люками. Вдоль стены выстроились деревянные лари с оружием. Пистолеты, автоматы-карабины, снайперские винтовки. Ринус объяснил тактику и субординацию в случае атаки, показал монитор и систему оповещения. Исходя из расположения люков на втором этаже, они разделили территорию возле сарая на несколько зон патрулирования и распределили задачи. Йона взял бинокль и стал наблюдать за подъездной дорожкой и шлагбаумом. Тем временем Ринус показывал Люми, как действуют советские взрыватели – на случай, если придется заминировать сарай. – Электрические лучше, но механические надежнее… хоть они и пролежали в коробке тридцать лет. – С этими словами Ринус выложил взрыватель на стол. Взрыватель походил на шариковую ручку с маленьким предохранителем и чекой на конце. – По-моему, сюда привязывают веревку. – Люми указала на большое кольцо. – Да, но сначала надо вдавить наконечник во взрывчатку сантиметров на пять, завести проволоку в чеку, как ты и сказала… и нажать на предохранитель. – Если кто-нибудь заденет ногой, проволока выдернет чеку. – …а боек ударит по капсюлю, и детонатор сработает, – закончил Ринус. – Звук будет, как от пистона, это ничего. Если взорвется детонатор, то можно потерять руку, но если сработает весь заряд, то ты покойник. Глава 40 На Сулё Сага с Натаном, в отличие от Бобра, не сели на паром. Вместо этого они переезжали с острова на остров по мостам, повторяя маршрут канатного парома, регулярно отправлявшегося со Свартнё[23]. Утром, когда Сага отводила Пеллерину в школу, отец еще не вернулся. Вообще говоря, школа в этот день была закрыта, так как учителя повышали квалификацию, но досуговая группа работала, и педагог-специалист, занимавшийся с Пеллериной, был на месте. Сага пыталась не поддаваться тревоге. Может быть, у отца сломался телефон, а наутро после свидания отец поехал прямиком на работу. Но когда Сага связалась с Каролинской больницей, отца там не оказалось. Тогда Сага обзвонила все стокгольмские больницы и связалась с полицией. Она чувствовала себя матерью подростка. Оставалось только надеяться, что отец настолько влюблен, что забыл обо всем на свете. На него не похоже, но тогда Сага хоть смогла бы разозлиться, и ей бы полегчало. Натан сбросил скорость и съехал с шоссе номер 278 направо, на проселок, ведущий через ельник. Они собирались добраться до Хёгмаршё и поговорить с отставным церковным сторожем, чтобы узнать, действительно ли Бобер какое-то время жил в часовне. Если им повезет, они скоро узнают настоящее имя Бобра. Может быть, церковный сторож пересылает Бобру почту по новому адресу, может, Бобер оставил ему контактную информацию. В то же время Сага понимала: будет нелегко. Эрланд Линд уже несколько лет страдал деменцией, и все попытки поговорить с ним оканчивались неудачей.