Карин слышала только шорох полицейской формы и стук ботинок по пластиковому полу: они с Андреем шли между низкими столами. Дверь в туалет в глубине комнаты была закрыта. Полицейские остановились. Из-за двери доносилось не то бульканье, не то журчание. Карин с Андреем обменялись взглядами, и Андрей тут же отошел в сторону. Возле туалетной двери Карин вспомнила странное предупреждение – соблюдать осторожность – и дрожащими пальцами потянула ручку вниз. Глава 42 Карин рванула дверь, отступила назад и прицелилась в темноту, но дверь захлопнулась, прежде чем Карин успела что-нибудь рассмотреть. Она потянулась и снова открыла дверь. В туалете никого не было. Из незакрытого крана струйкой текла вода, с журчанием исчезая в сливном отверстии. – Да где же все, – прошептал Андрей за спиной у Карин. Они перешли в столовую с тремя круглыми столами. На одном стоял стакан с какао и лежал на салфетке недоеденный бутерброд. Между столов и стульев, прямо у приоткрытой двери на кухню, Карин заметила чью-то тапку. Андрей подошел к окну, отвел занавеску и выглянул на улицу. Оперативной группы еще не было, зато на окраине квартала виднелся белый фургон. – Ниже по улице фургон, – тихо сказал Андрей. Карин коротко глянула на пистолет, отодвинула стул и пошла к Андрею. Взглянув в сторону кухни, она остановилась. Между столов виднелась голая ступня. – Андрей, – напряженно позвала Карин и, чувствуя, как подскочил пульс, быстро пересекла столовую. В дверях кухни неподвижно лежала на животе крупная женщина. Через полузакрытые маятниковые двери просматривалась только нижняя половина тела. Женщина была босой. Розовые пятки. Почти белые морщинистые подошвы. Выцветшие джинсы с потертыми задними карманами на больших ягодицах. На спине натянулась полосатая футболка из “Маримекко”. Карин вытянула руку с пистолетом в сторону кухни, а другой рукой медленно отвела дверь в сторону. И едва не задохнулась, увидев вместо волос и затылка лицо. Женщине свернули голову. Шею сломали с такой силой, что связки разорвались, и обнажился диск между первым и вторым позвонками. – Что за… что тут произошло? – прошептал Андрей. – Проверь соседнюю комнату, – слишком громко сказала Карин. Лицо женщины было белым, губы крепко сжаты, глаза вылезли из орбит, под носом запеклась кровь. Карин, продолжая целиться в сторону кухни, присела на корточки и коснулась запястья женщины. Труп успел остыть – видимо, женщина была мертва уже несколько часов. Мысли проносились одна за другой. Тревожный вызов поступил слишком поздно, перекрывать дороги нет смысла, и поддержка оперативной группы уже не нужна. Карин встала, чтобы проверить тесную кухню, и тут услышала, что ее зовет Андрей. Проходя мимо убитой, она задела стул, и он спинкой ударился о стол. Андрей стоял в полутемном зале, где занимались йогой и танцами. Занавески были задернуты не до конца, и круглая розовая лампа бросала отсветы на гитару, висящую на стене. С потолка свисал, крутясь, дискотечный шар, блики плыли по стенам. Карин проследила за взглядом Андрея, направленным в дальний угол. Какой-то мужчина с черной бородой и мощными бровями сидел на коврике для йоги, привалившись к шведской стенке. В голове у него зияла глубокая косая рана. Лобная кость вдавилась сантиметров на пять, темная кровь заливала лицо и грудь. Андрей пробормотал, что они опоздали, и вышел. Карин осталась, слушая, как грохочет в ушах пульс. Она понимала, что человек с бородой мертв, но все же коснулась его шеи. Вытерла руку о штаны и пошла к гардеробу. Когда она вышла на крыльцо досугового клуба, Андрей сидел на лавке перед темным деревянным столом. Вдали завыла сирена. Какой-то мужчина с татуировкой вытащил из припаркованного поодаль фургона толстый шланг. – Он убил персонал и похитил девочку, – сказал Андрей, не глядя на Карин. – Похоже на то. Ты уже доложил? – Сейчас. Пока Андрей докладывал начальству, Карин сходила к машине и принесла рулон ленты-ограждения. Привязала конец к пожарной лестнице, обогнула чулан и деревья, протянула ленту вокруг здания, после чего стала заполнять документы, отчитываясь о принятых мерах. Желтый свет уличного фонаря падал на листья на асфальте. В это время года фонари горят чуть не круглые сутки. Прибывшая первой “скорая” по тротуару объехала полицейскую машину и остановилась у заграждения. Карин подошла к бригаде “скорой”, объяснила ситуацию. Медики прошли за ней в клуб, осмотрели первое тело. Потом все вместе перешли в полутемный зал для йоги. Карин стояла посреди комнаты, наблюдая, как врач присел на корточки перед убитым. Мелкие отблески с дискотечного шара текли по окровавленному лицу и бороде. – Носилки, – тяжело сказал врач. Карин подошла к окну и отвела занавеску, чтобы впустить в комнату свет уличного фонаря. Когда она отдернула вторую занавеску, ее вдруг накрыл такой страх, что адреналин волной ударил в голову, а пульс загрохотал в барабанных перепонках. За занавеской, прижав руку ко рту и зажмурив глаза за толстыми стеклами очков, замерла какая-то девочка. – Дружочек, – только и смогла выговорить Карин. Девочка, видимо, пряталась за занавеской не один час. Когда Карин осторожно погладила ее по плечу, девочка открыла глаза и покачнулась. – Не бойся, он уже ушел, – сказала Карин. Губы у девочки побелели, ее шатало от усталости. Ноги вдруг подогнулись, и девочка опустилась на пол. Карин встала на колени и обняла ее, чувствуя, как дрожит напряженное тельце. – Давай я тебя понесу? Она осторожно взяла девочку на руки и понесла ее прочь из зала, стараясь, чтобы девочка не увидела ни мертвеца у шведской стенки, ни женщину в дверях кухни. – Кто сюда приходил? – спросила Карин, идя между столами. Девочка не ответила. Карин, чувствуя у себя на плече ее горячее влажное дыхание, прошептала, что бояться не нужно. Они с Андреем решили, что он останется ждать техников и полицейских из Бюро расследований, а Карин поедет с девочкой в больницу. В машине “скорой” она села рядом с малышкой, взяла ее за руку и снова спросила, от кого та пряталась, но девочка, не отвечая, лишь крепко вцепилась ей в руку. Глаза ее были полузакрыты, она уже засыпала.