– Уймись, – задыхаясь, проговорил Ник. Он не мог встать на правую ногу, из брови лилась кровь. Бобер одной рукой схватил Ника за горло, второй ударил по лицу. Потом опрокинул его на стол (бокалы и лампа полетели на пол), а стол толкнул так, что тот врезался в стену. Ник повалился на пол. Эрике пришлось снова лечь. Она видела, как Бобер наклоняется над барменом и бьет его в лицо. Ник попытался отползти от здоровяка. Кашляя и сплевывая кровь, он просил его перестать. В ответ Бобер схватил его за руку и сломал у локтя. Ник отчаянно закричал, когда Бобер, не выпуская его руки, попытался сломать ее в другом месте. Тяжело дыша, Бобер обеими руками сдавил Нику горло, и тот побелел. Рыча, Бобер принялся бить его затылком о пол, но потом вдруг разжал руки и поднялся. Ник, кашляя, пытался вдохнуть. Бобер качнулся назад. Он что-то вытащил из кармана, и на пол упал черный спичечный коробок. Бобер со щелчком выбросил нож с широким лезвием и снова шагнул к Нику, взревев так, что во рту сверкнули зубы. – Прости, я не хотел тебя обидеть, – простонал Ник. – Не надо меня убивать, честное слово, я… Эрика щекой ощутила, как пол содрогается под тяжелыми шагами. Бобер занес руку и воткнул в Ника нож. Лезвие глубоко вошло в грудь. Бобер выдернул нож, кровь брызнула ему в лицо. С яростным воплем Бобер нанес еще один удар. Ник почти потерял сознание, он лишь слабо и тонко стонал. Бобер перевернул его, вцепился ему в волосы и начал снимать скальп. Сдернул большой кусок кожи, отшвырнул. Он словно принял какой-то кошмарный наркотик. Отшвырнув нож, Бобер взревел, схватил безжизненное тело за ногу и потащил к входной двери. Ник, должно быть, был уже мертв, но Бобер продолжал пинать его в живот. Сорвав со стены застекленную фотографию Джона Леннона, он грохнул ею о пол так, что во все стороны полетели осколки. Обломки рамы он швырнул на окровавленное тело. Бобер опрокинул на Ника стол и, тяжело дыша, посмотрел на Эрику. – Я ни при чем, – слабо сказала она. Бобер подобрал с пола нож. С лезвия тягуче капала кровь, смешанная со слизью. – Прошу вас… Эрика не могла оторвать голову от пола. Бобер подошел к ней, схватил за волосы. Когда лезвие рассекло ткани, сухожилия и кровеносные сосуды, боль была не такой уж страшной. Невыносимым оказалось другое: ощущение удушья и порыв ледяного ветра, дохнувшего Эрике в лицо. Глава 22 Проснувшись, Сага услышала, как Ранди орудует на кухне. Он частенько ночевал у нее, а иногда они спали в его старом фотоателье. Ранди вошел, неся Саге чашку кофе и круассан с джемом. Он был на пять лет моложе Саги – бритая голова, спокойные глаза и скептическая улыбка. Будучи инспектором полиции, он входил в группу по расследованию дел, связанных с кибертравлей. – Когда я бываю дома в Эргрюте, мама приносит мне завтрак в постель, – объявил он. – Какой ты избалованный, – улыбнулась Сага и отпила кофе. – Я знаю, твоя мама… – Не хочу говорить о ней, – перебила Сага. – Хорошо. Прости. – Ранди опустил глаза. – Мне плохо от таких разговоров, поэтому я предпочитаю их не начинать. Лучше оставить все в прошлом, я уже говорила. – Знаю, но… – Мы не о тебе говорим. – Но я здесь, – тихо сказал Ранди. – Спасибо, – коротко ответила Сага. Когда Ранди ушел, Сага подумала, не слишком ли сурово с ним обошлась. Ранди ведь не мог знать, через что она прошла. Сага отправила ему сообщение: извинилась и поблагодарила за завтрак. После работы Сага забрала сводную сестру из школы и отвезла ее к врачу, проверить уши. По дороге домой она спросила про девочек-клоунов. – Папа сказал, что их на самом деле нет, – ответила Пеллерина. – Конечно, нет, – подтвердила Сага. – А я все равно не хочу, чтобы они меня нашли… Когда они пришли домой, отца еще не было. Сага надеялась, что он скоро вернется – ей хотелось поговорить с ним о его подарке, который она не могла принять. Гном напоминал ей о болезни матери. Надев фартук в горошек, Пеллерина принялась месить тесто для кекса. Сага смазывала форму. В дверь позвонили. Пеллерина завопила: “Папа!” Сага вытерла руки бумажным полотенцем и пошла открывать. На пороге стоял Йона Линна. Глаза на серьезном лице были холодными как лед. – Проходи, – сказала Сага. Йона оглянулся через плечо, вошел и закрыл за собой дверь. – Кто в доме? – спросил он. – Только мы с Пеллериной. А что случилось? Йона глянул на деревянную винтовую лестницу и дверь кухни. – Я поняла: ты и правда думаешь, что Юрек жив. – Сначала это было только теоретически возможно… но я понял, как он действует. – Йона посмотрел в дверной глазок. – Может, зайдешь, выпьешь кофе? – Нет времени. – Я понимаю, из-за последних преступлений на тебя нахлынули воспоминания. Но я не верю, что за ними стоит Вальтер. Посмотри, какие это жестокие убийства – такая агрессивность не характерна для Вальтера… погоди, я знаю, ты сейчас скажешь: это его пособник. Но я, честно говоря, не вижу тут никакой схемы. В отличие от тебя. – Сага, я пришел сказать, чтобы ты спряталась, укрылась в каком-нибудь безопасном месте – ты и твоя семья… но ты же не станешь прятаться, насколько я понимаю. – И не потащу с собой папу и Пеллерину… даже не собираюсь. Не хочу их пугать. – Но… Дверь кухни хлопнула, и Йона уже схватился было за пистолет, когда услышал смех Пеллерины. – Если Юрек жив, то это моя вина, – Сага понизила голос. – Сам понимаешь. Я его упустила… и остановить его – моя задача. – Нет. Ты мне как сестра. Я не хочу, чтобы ты пыталась остановить Вальтера, я хочу, чтобы ты спряталась. – Йона, если ты убежден, что Вальтер жив, ты поступаешь совершенно правильно, защищая Люми. Но для меня правильным будет остаться и найти того, кто действительно стоит за всеми этими убийствами… и я пока ничего не исключаю, даже Юрека Вальтера.