– Я мог бы сослаться на дедукцию, способность строить умозаключения. Я наблюдаю за людьми. Вы то и дело берете телефон, оборачиваетесь к двери… но у меня есть и шестое чувство. – Шестое чувство, вроде телепатии? – Эрика сдержала улыбку. Ник забрал у нее первый бокал и протер стойку. – Мне трудно объяснить, – продолжал Бобер, – но говоря общепринятыми терминами, я бы описал это как предвидение… или ясновидение, сверхспособности. – Как сложно, – заметила Эрика. – Значит, вы что-то вроде медиума? Ей было жаль этого человека. Похоже, он совершенно не понимал, какое странное впечатление производит. – Мои способности не из разряда паранормальных… у них есть клиническое объяснение. – Понятно, – скептически заметил бармен. Они подождали, не продолжит ли странный гость свои речи, но тот, ни слова не говоря, педантично опрокинул в себя третий шот и тихо поставил рюмку на место. – Почти каждый раз, когда я оказываюсь рядом с другими людьми, я знаю, в каком порядке они умрут, – сказал Бобер. – Я не знаю, когда это произойдет, через десять минут или через пятьдесят лет… вижу только, кто за кем. Эрика кивнула. Она уже жалела, что поощряла Бобра рассказывать о себе, но она делала это лишь потому, что Ник откровенно насмехался над ним, и ей пришлось быть дружелюбной. Хорошо бы улизнуть при первой возможности, но так, чтобы не казалось, что это она из-за Бобра уходит. И тут у нее звякнул телефон. Глава 21 Эрика взяла в руки телефон в надежде найти благовидный предлог, чтобы немедленно покинуть бар. Пришло сообщение от Лив: подруга просила прощения и объясняла, что ей пришлось помочь перепившему приятелю. Онемевшими от чего-то пальцами Эрика набрала ответ: “Понимаю. Может, увидимся завтра?” Потом сказала, что ей пора. Ко второму бокалу Эрика почти не притронулась. – Я не хотел вас напугать. – Здоровяк не сводил с нее глаз. – Нет, я не… мне кажется, у всех есть способности, просто многие ими не пользуются, – хрипло ответила Эрика. – Я понимаю, звучит немного пафосно, но у меня и правда нет подходящих слов, чтобы описать, как это бывает. – Понимаю, – коротко сказала Эрика и глянула на экран. – Иногда я успеваю “увидеть” всего пару человек, а иногда – всех, кто есть в помещении… Как будто смотрю на большой циферблат с римскими цифрами. Когда стрелка указывает на единицу, мой взгляд падает на человека, который умрет первым, меня просто тянет посмотреть именно на него или на нее, не знаю почему. Тик-так, стрелка переходит на двойку, и я смотрю на следующего человека… довольно часто я вижу в зеркале собственное лицо, а потом теряю контакт. – Я бы хотела расплатиться, – сказала Эрика бармену. – Я вас напугал. – Бобер не сводил с нее глаз. – Будьте добры, оставьте даму в покое, – потребовал Ник. – Эрика, я только хочу сказать, что ваш номер в этом баре не первый. – Ну хватит. – Бармен перегнулся через стойку. – Молчу-молчу. – Бобер сунул коробок в карман свитера. – Если только вы не хотите узнать, кто будет первым. – Простите, – прошептала Эрика и пошла к туалету. Бармен проследил за ней взглядом. Эрика пошатнулась, оперлась рукой о стену. Бобер опустошил четвертую рюмку и беззвучно поставил ее на стойку, к остальным. – Ну так кто же умрет первым? – спросил бармен. – Ты… и в этом нет ничего странного. – Почему? – Потому что я здесь для того, чтобы перерезать тебе глотку, – спокойно объяснил Бобер. – Мне вызвать полицию? – Ты добавил ей в вино оксибат? – Что тебе нужно? – прошептал бармен. – Одна из твоих девушек умерла в машине “скорой помощи”. Бобер последней рюмкой описал круг на стойке. – У тебя с головой нелады, – заключил Ник. – Ты, может, и сам этого не понимаешь, но… Он замолчал: Эрика вернулась на место. Бледная, она какое-то время сидела, полузакрыв глаза. – Я уверен, что выполню задуманное. Потому что ты номер один, а я – пять, – тихо сказал Бобер. Пожилые, крикнув: “спасибо!”, оделись и ушли. В баре остались всего трое: Эрика, бармен и Бобер. – Я пойду, – пробормотала Эрика. – Мне нехорошо… – Хотите, я вызову такси? – участливо спросил Ник. – Спасибо, – выдавила Эрика. – Он просто сделает вид, что звонит, – объяснил Бобер. – Так он задержит тебя, пока бар не опустеет. – Допивай и иди отсюда, – велел Ник. – Когда умерла моя сестра… – Заткнись. – Бармен достал мобильный. – Я хочу послушать. – Эрика ощутила, как внутри поднимается новая волна усталости. – В детстве у меня часто болел живот, – начал Бобер. – Вздутие, тяжесть… когда мне было тринадцать, он стал таким огромным – ничем не прикроешь. Меня отвели к врачу, врач обнаружил опухоль… но не просто опухоль, а мою сестру-близнеца. Это называется “эмбрион в эмбрионе”. Бобер задрал вязаный свитер, белую футболку и продемонстрировал бледный шрам, протянувшийся по боку толстого безволосого живота. – Черт, – буркнула Эрика. – У меня в брюшной полости нечто вроде капсулы из плоти, двадцать пять сантиметров в длину… там она и лежала, – рассказывал Бобер. – Я потом видел фотографии, когда она уже умерла. Узкие плечи и большие руки, торс, ножки-спички, позвоночник и немного лица… а мозга нет. Она жила только за счет моей крови. Эрика почувствовала, как к горлу подступает дурнота. Она встала и попыталась надеть пальто, рукав завернулся, Эрика чуть не упала, но в последнюю минуту схватилась за стойку. – Ее части нашли у меня даже в мозгах, – продолжал Бобер. – Но слишком трудно было удалить… поэтому их оставили, пока не дают метастазов… Я все время чувствую ее, этого не разглядеть на рентгене, но мне кажется, ее маленький мозг сидит в моем… вот откуда у меня эта сверхчувствительность. Эрика уронила сумку. Очечник и карандаш для глаз покатились по полу и исчезли под стулом. Эрику сильно тошнило – наверное, съела что-то не то. – О господи, – прошептала она, чувствуя, как взмокла спина. Эрика опустилась на пол, подобрать вещи, но от усталости просто легла на бок – отдохнуть, собраться с силами. Пол под щекой был холодным. Эрика закрыла глаза, но дернулась от громкого звука. Это бармен рявкнул Бобру: – Вон отсюда! Эрика понимала, что надо встать, пора убираться отсюда. Заставив себя открыть глаза, она увидела, как бармен отступает назад, держа в руках бейсбольную биту и крича: “Иди к черту!” Здоровяк по имени Бобер смахнул со стойки несколько бутылок и двинулся на Ника. Эрика услышала звуки ударов, тяжелое дыхание. Бармен с грохотом повалился на пол, перевернулся, сбил два стула и врезался в стену. Бобер широкими шагами шел к нему. Отняв у Ника биту, он трижды ударил его по ногам, прокричал что-то срывающимся голосом и разнес стол. Сломанную биту он кинул в Ника, растоптал обломки стола и пинками расшвырял их. Эрика попыталась сесть. Она видела, как Бобер поднял Ника на ноги, ткнул его кулаком в грудь и что-то крикнул ему прямо в лицо.