Машина прогрелась, зашумела вентиляция. Йона смотрел прямо перед собой. Потом взглянул на часы, переключил скорость и медленно покатил по разворотному кругу. Выруливая с территории садового хозяйства, он смотрел в зеркало заднего вида, на теплицы. Глава 20 Эрика Лильестранд сидела в одиночестве у барной стойки “Пилигрима”. Она ждала приятельницу – аспирантку с кафедры биотехнологий. По окну, выходящему на улицу, стекал дождь вперемешку со снегом. Положив телефон рядом с бокалом, Эрика смотрела на липкие отпечатки пальцев на темнеющем экране. Они с Лив договорились встретиться здесь в десять часов, чтобы обсудить празднование Нового года, но Лив опаздывала уже на час и трубку не брала. Этим вечером в “Пилигриме” было немноголюдно. Наверное, бар пустовал из-за ремонта фасада, выходившего на Рейерингсгатан: вход закрывали строительные леса с грязно-белой нейлоновой сеткой. Трое парней, сидевших за столиком поодаль, косились на Эрику, но она переговаривалась с барменом, изредка посматривая в телефон. Удивительно, что женщина, сидящая в баре одна, чувствует себя какой-то легкой добычей, думала Эрика. Она не были красавицей, да и особой смелостью не отличалась. И все же Эрика попала в центр внимания – только потому, что сидит в баре одна. Бармен, представившийся Ником, кажется, считал себя неотразимым. Загорелый, морщинистый, на излете молодости мужчина с голубыми глазами и модной стрижкой. Короткие рукава натянулись на бицепсах и не прикрывали размытой татуировки. Ник уже успел рассказать, как восходил на гору в Таиланде, как катался на лыжах во Французских Альпах, а также об оживлении, царящем на фондовых биржах. Эрика украдкой поглядывала на пожилую пару, болтавшую за угловым столиком. Оба счастливые, щеки раскраснелись. Начос с сальсой и гуакамоле, бутылка вина. Эрика снова позвонила Лив, выслушала бесконечное количество долгих сигналов. С лесов за окном капала нечистая вода. Эрика отложила телефон и провела ногтем по царапине в лакированном дереве стойки. Палец уперся в ножку бокала. Эрика отпила вина. Звякнул колокольчик: дверь бара открылась. Эрика повернула голову. Нет, это не Лив. Какой-то мужчина, громадный, как медведь. Вошел в бар, принес с собой холодный уличный воздух. Сняв черный дождевик, мужчина затолкал его в пластиковый пакет. Новый гость был одет в синий вязаный свитер с кожаными заплатками на локтях, штаны-карго и тяжелые армейские ботинки. Он поздоровался с барменом и сел в каком-нибудь метре от Эрики, через стул. Пакет мужчина повесил на крючок под стойкой. – Ветрено на улице, – произнес он мягким звучным голосом. Бармен согласился с этим утверждением. Великан потер ладони: – Какая водка у вас есть? – “Дворек”, “Столичная”, “Смирнофф”, “Абсолют”, “Коскенкорва”, “Немирофф”, – перечислил Ник. – “Смирнофф” черная? – Да. – Тогда мне пять порций “Смирнофф”. – Вы хотите пять рюмок водки? – Брови у Ника поехали вверх. – Если можно, комнатной температуры, – улыбнулся великан. Эрика взглянула на часы в телефоне и решила подождать еще десять минут. Бармен выставил перед верзилой пять рюмок и взял с полки бутылку. – И ей подлей, потому что у нас праздник, – объявил великан и кивнул Эрике. Эрика понятия не имела, о чем он говорит. Может быть, это просто неудачная шутка? Эрика взглянула на здоровяка, но тот избегал ее взгляда. У него было печальное лицо, мясистая шея в складках, стрижка “ежиком”. В обоих ушах висели красивые жемчужины. Бармен спросил Эрику: – Еще вина? – Почему бы нет. – Эрика подавила зевоту. – Потому что у нас праздник. – Ник налил вина в новый бокал. Здоровяк повертел в руках спичечный коробок-книжку, извлек оттуда спичку и сунул в рот. – У меня был когда-то бар в Гётеборге, – сказал он и поднялся. Теперь он стоял неподвижно, словно перестал понимать, где находится. Медленно перевел взгляд на бармена, встретился глазами с Эрикой. Зрачки расширились, спичка выпала изо рта. Великан обернулся, взглянул на пожилого мужчину за угловым столиком, потом на одного из парней, облизал губы и снова сел. Откашлявшись, он опрокинул в себя первый шот, а пустую рюмку поставил на стойку. Эрика смотрела на плоский спичечный коробок, лежавший рядом с выстроившимися в ряд рюмками. На верхней стороне был нарисован белый скелетик на черном фоне. – Рождество будете праздновать в Стокгольме? – Ник поставил перед Эрикой тарелочку с крупными оливками. – Поеду к родителям в Векшё. – Милый городок. – А вы? – вежливо спросила Эрика. – Таиланд, как обычно. – Это вряд ли, – подал голос здоровяк. – Что-что? – удивился Ник. – Я не умею предсказывать будущее, но… – Не умеете? – перебил бармен. – Это хорошо. А то я уже как-то напрягся. Здоровяк, опустив глаза, рассматривал свои мясистые пальцы. Компания парней шумно поднялась и вышла. – Тут все сложно, – помолчав, заметил здоровяк. – Неужели? – ядовито улыбнулся Ник. Гость не ответил – он сидел, поглаживая коробок. Бармен какое-то время смотрел на него, дожидаясь, когда тот поднимет глаза, потом стал протирать стойку серой тряпкой. – Красивые серьги, – сказала Эрика и услышала, как бармен усмехнулся. – Спасибо, – серьезно ответил здоровяк. – Я ношу их в память о сестре, мы были близнецы. Она умерла, когда мне было тринадцать. – Боже мой, – прошептала Эрика. – Да. – Здоровяк поднял рюмку. – За вас… как вас зовут… – Эрика. – За вас, Эрика. – Ваше здоровье. Великан выпил, осторожно поставил рюмку на стойку и облизал губы. – Меня обычно зовут Бобром. Бармен отвернулся, чтобы скрыть улыбку. – Как жаль, что ваша подруга опаздывает, – помолчав, сказал Бобер. – Откуда вы знаете?..