Не выходило. О ночной рыбалке. И первой встрече с паладином, после которой осталось чувство пустоты. О войне, затянувшейся на годы, где дни сливались с днями… и пирогах с красной калиной, которые Урфин выпрашивал на кухне, а может, и не выпрашивал, но воровал. Главное, тогда есть хотелось постоянно в нарушение всех существующих правил. Те пироги спасали. Мы делились памятью, тем самым пытаясь прочнее привязаться друг к другу. Получалось. Не могло не получиться, потому что связь – это не только способность слышать его или быть рядом. Все намного проще: без Кайя меня не будет. А без меня не будет его. Что может быть естественней? Дар научился различать три своих состояния: плохо, отвратительно и третье, для которого у него не нашлось подходящего термина. В этом, третьем, он и пребывал большую часть времени. Сознание расслаивалось. …он слышал, как сухие стебли травы касаются друг друга, издавая мерзкий скрежещущий звук. Как с шелестом раздвигаются надкрылья бронзовки. Как вода стирает камень… …ветер доносил слишком много запахов, и Дар задыхался. …а солнечный свет пробивался сквозь веки, выжигая глаза. Дар пытался накрыть лицо рубашкой, но ткань была чересчур тонкой, да и собственный запах оказался невыносим. У воды был вкус железа и плесени, пленка которой покрывала камни. А земля хранила следы многих существ. В такие моменты ему хотелось или сдохнуть, или хотя бы отключиться, что иногда получалось. Правда, ненадолго. Так Ллойд говорил, сам Дар совершенно потерялся во времени. …потом восстановится. Терпи. Терпит. Рассматривает бледные нити существа, которое все еще пыталось прорасти внутрь. Оно пускало корни, но те отмирали, сжигаемые темной кровью. И огорченный анемон подбирал щупальца, сворачивался тугим шаром, но ненадолго. Он был по-своему красив. И когда Дар уже не мог разговаривать, но находился еще более-менее в сознании, он просто любовался существом. А то, чуя интерес, раскрывало лепесток за лепестком, дрожащие, полупрозрачные. Постепенно продолжительность приступов сокращалась, а периоды ясного мышления становились длиннее. И тогда Ллойд заводил свои разговоры. Поначалу они Дара злили. Ну какое Ллойду дело до его предыдущей жизни? Была. Прошла. Забыта. Сейчас другая. А если все когда-нибудь закончится, то будет третья. …будет. Не спеши. Анемон чувствует близость цели и тянется к ней, кренится, распутывая гриву лепестков, только все равно не дотягивается. А изнутри вновь накатывает. …детскими болезнями лучше болеть в детстве. Легче переносится. Дар переворачивается на живот. Впервые за все время ему хочется есть, причем голод настолько силен, что заставляет жевать траву. Дар никогда не думал, что сможет на вкус отличить клевер от люцерны, хотя и то, и другое всяк лучше жесткой осоки. Вкуснее всего соцветия. Мягкие. Молодые листья липы тоже ничего. У самого пруда попадается куст волчеягодника с красными, почти вызревшими ягодами. Инстинкт подсказывает сожрать их, здравый смысл предлагает воздержаться. …можешь есть. Вреда не будет. На вкус ягоды кислые, вяжущие. …как долго? …десять дней. Ему представлялось, что по крайней мере вдвое дольше. Или меньше. …и да, Гарт вернулся. К сожалению, один. Его опередили люди. Разбойники. А может, кто-то из местных, но ушли на территорию. Жива. Дар знает, что жива. …сиди. Гарт нашел, кого за ней послать. Карто? Немертвую тварь, которая… …не привязана к нейтральной полосе. Сунешься на территорию Дохерти, он примет вызов. А мне меньше всего надо, чтобы вы двое сейчас сцепились. Карто – хороший вариант: он или издохнет, или приказ выполнит. К тому же ты просто не успеешь. Маяк ожил. Ллойд прав, но… …успокойся. Она где-то рядом. Во всяком случае, должна быть на нейтралке. Поэтому слушай себя. Сосредоточься на том, кого хочешь найти. Слушай. Меррон жива. В безопасности. Близко. По ощущениям – дня два пути. И да, на нейтралке. …не сейчас. В любой момент начнут прорыв. Поэтому помнишь, о чем мы говорили? Разве такое забудешь? …Дохерти? …здесь. Не отвлекайся. Меррон злится. Очень сильно злится. И, наверное, на него. Дар еще никогда в жизни не был счастлив оттого, что на него злились. Поэтому и пропустил момент, когда анемон вновь ожил. Прозрачные лепестки коснулись лица. Легли невидимым грузом на плечи, обвили шею… …попытайся ее дозваться. Сосредоточься. Ты должен увидеть нить. Видит. Визуализация – это иллюзия, которая создается разумом по требованию Дара, но сейчас он действительно видит нить. …вот и молодец. Держись за нее. Анемон раскрылся и, качнувшись, потянулся навстречу к кому-то… кому-то очень близкому. …держись крепче. Щупальца коснулись цели, замерли… и красная волна накрыла Сержанта с головой. Он опять тонул, захлебывался в огне, пил, пытаясь выпить все, и снова его не хватало. Мамин шарф выскальзывал из пальцев… …нить. …держаться. Тонкая. Прочная… …горячая ткань. Скользкая. …струна, которая срезает кожу с ладоней. Если не выпустить, останешься без пальцев. И Сержант крепче сжимает ее. Пальцы – это мелочь. На откате он все-таки почти гаснет, но выплывает. Отплевывается. …хорошо… Ллойд переполнен багрянцем. …а теперь держи, пока я не скажу. Чужое, мутное, дурное внутри рвется, требуя свободы. И Дар вот-вот сгорит, если не выплеснет мерзость, которую сам же выпил. …еще рано. Держись. Это не Ллойд. Другой. Дохерти. Рядом. Слишком близко, чтобы чувствовать себя спокойно. Но мир вдруг дает трещину, в которую устремляются белые щупальца. …вовремя они. Дар уже не понимает, кто именно говорит, но сам вид этих щупалец приводит в ярость. …еще рано. Пусть раскроется. Белая сеть расползается, стремясь захватить как можно больший кусок пространства, изменяя его под собственные нужды. Кружево корней растет, питаемое энергией Хаота. И Дар, преодолев брезгливость, протягивает руку, позволяя белесым корням коснуться ладони.