Замечательный день сегодня. То ли чай пойти выпить, то ли повеситься. Из личного дневника одной леди Весь день накануне отъезда шел дождь. Даже не дождь – зыбь, когда сам воздух становится водой. Сырость пробиралась в Ласточкино гнездо, и огонь в каминах разгорался, не желая уступать ни пяди пространства. Мне было хорошо. Пожалуй, я научилась ценить именно те минуты, которые были здесь и сейчас, оставляя заботы завтрашнему дню. Комната. Колонны книжных шкафов, за стеклянными дверцами которых выстроились тома в кожаных переплетах, красных, синих, бурых. Толстый ковер, попираемый когтистыми лапами стола. Кресла у камина для меня и Тиссы. Плетеная корзина, где дремлет Шанталь – дождь умеет петь колыбельные детям. И Йен, нахохлившийся, ревниво наблюдающий за всеми, кто приближается к колыбели. Шанталь тоже его территория. И Брайан, которому дозволяется трогать корзину. Впрочем, сегодня Брайана забрал отец, и Йен по этому поводу пребывает в печали. Ему неинтересны оловянные рыцари, отлитые с удивительным мастерством, – среди всего войска не сыщется двух одинаковых. И деревянный медведь, у которого двигаются ноги. И даже гнедая лошадка на полозьях, из-за которой вчера шла война… Он не хочет есть и в кровати оставаться не способен, но забирается ко мне в кресло и, свернувшись калачиком, все-таки засыпает. …а ты не хочешь отдохнуть? …не-а. Мне хорошо. Просто сидеть, смотреть на огонь, на Тиссу: она улыбается собственным мыслям. На Йена. На Кайя и Урфина, которые склонились над столом, что-то обсуждают шепотом, хотя все равно ясно – спорят. Почти бодаются, лбом в лоб упершись. Оба упрямы. И что за беда, если Урфин все еще роняет листы, сам за ними тянется, натужно улыбаясь, показывая, что ему это вовсе несложно. А Кайя не мешает. Сложно. Но нужно. Сидеть. Вставать. Ходить, пусть бы опираясь на трость. И вряд ли кто догадывается, насколько тяжело ему дается каждое обычное движение. Но Кайя обещал, что он поправится, и я верю мужу. …я ему сказал, что если он полезет в седло, то я его выпорю. …а он? …а он ответил, что я права такого не имею. Он ныне старший в роду. То есть самый благоразумный и ответственный? Действительно, лучшей кандидатуры на должность при всем желании не отыскать. Нет, Урфин изменился, и сильно, но я помню его прежнего. И оттого веселюсь. …на самом деле так оно и есть. Урфин может отказаться принимать меня в род, и таким образом он и его дети наследуют майорат Дохерти. …Кайя, ты всерьез думаешь, что он поступит подобным образом? Не было бы лень вставать, отвесила б подзатыльник. …ты веришь ему? Верит. И боится этой веры. Он точно так же доверял Магнусу, а тот предал. И мысль о том, что он способен ошибиться еще раз, лишает Кайя душевного равновесия. …не в этом дело. Я знаю, что ему предлагали. И знаю, от чего он отказался. И чем заплатил. Он заслуживает того, чтобы остаться хозяином здесь. …ну и пусть остается. …как только я верну себе право на имя, Урфин станет даже не вторым – третьим… или четвертым по праву наследования. Я собираюсь кое-что изменить в законодательстве. Я даже догадываюсь, откуда этот ветер перемен дует. …Урфин меня поддерживает… Ничуть не сомневаюсь. У него тоже дочь, и вряд ли ему по вкусу пришлась мысль, что кто-то когда-то будет иметь право распоряжаться и его дочерью, и ее имуществом, точнее, включит Шанталь первым номером в списке этого самого имущества. И я не желаю, чтобы Настасью передали в чье-то владение по договору. …Кайя, а ты его спрашивал? …да. Я пытался объяснить, насколько серьезные уступки он совершает. А он меня обозвал. Интересно как? …нехорошо. Он не понимает… …или как раз таки понимает? Как объяснить Кайя, что строгая иерархия существует лишь в его отдельно взятой голове и еще, быть может, на страницах Родовой книги, где четко прописано, кто и кем кому приходится. Но когда люди жили по ранжиру? Кайя – протектор. Все его титулы и права мураной на лице написаны. И Йен когда-нибудь взвалит эту ношу. Я, пожалуй, рада, что моя дочь от нее избавлена, и не знаю, как переживу то, через что Йену придется пройти. Он же совсем маленький, за что ему так мучиться? Сколько вообще у него осталось времени? Пара лет детства и… обязанности. Ограничения. Сила, которой слишком много, чтобы позволить себе беспечность. Клетка размером с протекторат. И зависимость от кого-то, с кем случай сведет. Вечный страх потери и безумия, которое обернется большой кровью. Он изначально рожден несвободным. …все в какой-то мере несвободны. Будь у меня выбор, я бы попытался стать художником. …у тебя бы вышло. Возможно, когда-нибудь Кайя вновь начнет рисовать. …ну… художники разными бывают. Представь, если бы и живописец получился никудышным? Остаток жизни я бы изготавливал вывески… или вот расписывал трактиры… еще публичные дома. В некоторых любят впечатление произвести, заказывают картины. Предполагаю, какого содержания. И представив, как Кайя со своей обычной старательностью разрисовывает стены борделя голыми бабами, я хихикнула. …ну там не только женщины… там обычно в процессе и… …извини, бывать не доводилось. Поверю твоему опыту. В процессе, значит, в процессе. А краснеет он по-прежнему легко. Но дело не в публичных домах, а в том, что его дорога была предопределена изначально. Как будет и с Йеном, сколь бы выдающимися талантами он ни обладал. Художники? Стеклодувы? Музыканты? Кто-то должен держать границы мира, а с остальным как-нибудь люди разберутся. Хороший день перетекает в хороший вечер на двоих с запахом кофе, корицы и кардамона. На ладони Кайя кофейная чашка выглядит совсем уж игрушечной, даже на глоток не хватит. Но думает Кайя не про кофе. – Осень? – Я знаю, что его беспокоит. Завтрашний день. Выезд. И дорога, которая по слякоти. Дожди, что начались слишком рано. Вернее, дожди начались как раз вовремя, а мы задержались в Ласточкином гнезде. Бароны желали выступить как можно скорее, слали гонцов, напоминая о долге, обязанностях и тех проблемах, которые приносит с собой поздняя осень. – Ну ты же не мог его бросить. – Мой кофе закончился, и я нагло забираю чашку мужа. Во-первых, он все равно не понимает прелести этого напитка, во-вторых, когда я еще попробую правильно сваренный кофе. Нет, по моей просьбе принесли бы, но… чужой вкуснее. – Не мог. – И не можешь ждать до весны. Так? – Да. Как не может оставить меня в теплом и безопасном замке. Когда-нибудь Кайя научится отпускать меня. Наверное. – Тебя это тяготит? – уточняет он. – Нет. Мне даже спокойнее, когда он рядом. И не пугает меня этот поход. Дождь? Дорога? Война? Как-нибудь переживу. Если с Кайя, то определенно переживу.