Я машинально мазнула взглядом по заснеженным деревьям и заметила одно, выбивающееся из общего ряда. Белый ствол с черными черточками, тонкие, согнувшиеся под тяжестью снега ветки, скромная грация и изящная простота — да это же березка! Наша, русская, родная. Как ее занесло в Дартштейн? Сердце защемило, рванулось из груди, взгляд приклеился к тонкому силуэту. И так захотелось домой, хоть плачь! «Динка, перестань, — одернула саму себя. — Сейчас не время проявлять слабость». Да, не время. Нужно выяснить, для чего я оказалась в этом мире. Наверняка ведь не просто так, и есть какая-то причина, по которой меня перенесло в Дартштейн. Может, я должна помочь найти артенид? Или понять, что произошло с семьей Беллы? Кстати, мне бы и самой не помешал артефакт, выполняющий желания. Возможно, он сумел бы вернуть меня домой, в родной и привычный мир, в то время, когда тетя Фима еще была жива. Уж я бы сделала все, чтобы не выпустить ее из дома в тот злосчастный вечер. Я снова повернулась к Давенпорту и спросила: — А как выглядит артенид? — Обычно это деревянная фигурка мужчины или женщины, но каждый мастер добавляет в нее что-то свое. Если верить свидетельствам очевидцев, твой дед вырезал девушку с волчьим хвостом. Правда, видели этот хвост не все, а только оборотни. Давенпорт рассказывал и катил мою коляску вперед, пока широкая аллея не вывела нас к круглой площади. В центре небольшого открытого пространства высился памятник какому-то поэту. Нахохлившиеся голуби облепили и протянутую в нашу сторону ладонь, и раскрытую книгу, и вдохновенно вскинутую к небу голову. А шустрые воробьи суетливо подбирали брошенные сердобольными горожанами крошки, и бесстрашно лезли под ноги прохожим, выпрашивая добавки. Я смотрела по сторонам, разглядывала неторопливо прогуливающихся людей, и неожиданно поймала себя на странном ощущении. Казалось, мне знакомы и город, и парк, и площадь. Как будто я все это уже видела. Может, во сне, может, в мечтах… Глупо, конечно. Когда бы я могла это увидеть? — А у вас есть догадки, где может быть артефакт? Я повернулась к Давенпорту. Тот поправил цилиндр и ответил: — Во время расследования одного дела мои люди случайно нашли свидетельства о нахождении артенида. И я вспомнил о поисках Хольма. — Значит, вы помогаете лорду Хольму по дружбе? — Можно и так сказать. — А вы давно знакомы? — Лет пять, — ответил Давенпорт, и в его голосе прозвучали странные нотки. Похоже, опекун устал отвечать на мои вопросы и разом закрылся. — Пора возвращаться, — сухо добавил он, натягивая привычную личину. Казалось, он, как моллюск, снова залез в свою раковину, и превратился в того опекуна, которого я привыкла видеть в первые дни общения. — Может, пройдемся еще немного? Мне было жаль расставаться с открывшимся новым Давенпортом, и я пыталась хоть ненадолго оттянуть возвращение в особняк. — Тебе пора в тепло, — непреклонно заявил опекун и, развернув мое кресло, покатил его к машине. *** Обратная дорога прошла в тишине. Нет, первые десять минут я еще пыталась задавать вопросы, но Давенпорт отвечал так односложно, что постепенно мой энтузиазм угас, и я замолчала, уставившись в окно. Снег продолжал кружить за стеклом белыми мухами, машина тихо рычала на поворотах, а опекун неподвижно застыл на переднем сиденье, и напоминал бездушный манекен. Видимо, на сегодня он полностью исчерпал лимит общения. Я понаблюдала за неподвижным опекуном, а потом мысли вернулись к Лукасу и его поискам. Интересно, куда делся артефакт? Кто мог взять его из мастерской Бернстофа? И зачем Хольму этот самый артенид? — Лорд Давенпорт, а кто еще был в доме, когда умер мой дед? Опекун неохотно повернулся. — Твой отец и пара старых слуг. — Может, кто-то из них и забрал артефакт? — Белла, не забивай себе голову старой историей, — в голосе Давенпорта послышалось недовольство. — Лучше подумай о том, где хочешь провести лето. Если решишь поехать в Баркли, я распоряжусь снять дом. — А где это? — На побережье. Вы с леди Летицией проводили там каждый сезон. Надо же. А я в последний раз была на море шесть лет назад. Мы со Славиком тогда решили отметить его повышение, и поехали в Крым. На целых две недели. Интересно, а море в этом мире такое же? — Белла? Давенпорт повернулся и вопросительно посмотрел в глаза. — Я подумаю, хорошо? — Только не затягивай с решением. Нужно успеть внести задаток, пока все подходящие дома не разобрали. Эрни, останови на следующем перекрестке, я выйду, — обратился Давенпорт к шоферу. — А ты отвези леди Бернстоф домой, и возвращайся к департаменту. — Слушаюсь, милорд, — кивнул невозмутимый шофер, и вскоре уже тормозил у тротуара. — Белла, я зайду завтра, — прохладно попрощался со мной опекун и вышел из машины, а я посмотрела ему вслед и задумалась. Рассказанная Давенпортом история не отпускала. Она затронула что-то в душе, словно была частью моего прошлого. Возможно, на меня влияли воспоминания Беллы, или извечное желание докопаться до правды, но мне захотелось выяснить, что же случилось с артенидом, а заодно и с семьей Бернстофов. — Приехали, миледи. Я так глубоко задумалась, что не успела заметить, как мы оказались рядом с воротами особняка. Острые пики, венчающие тяжелые кованые створки, смотрелись на фоне серого неба особенно темными и зловещими. Как и сидящая на заборе ворона. Птица повернула голову, посмотрела на меня блестящим черным глазом, а потом взмахнула крыльями и тяжело полетела прочь. — Вот, пожалуйте, миледи. Эрнест успел подкатить кресло, помог мне в него перебраться и повез к дому. После тепла машины морозный воздух казался особенно холодным. Он пощипывал щеки, проникал в легкие, влажным паром оседал на губах. — Эрни, а кем именно работает лорд Давенпорт? — подтянув шарф повыше, спросила шофера. — Милорд возглавляет один из отделов департамента внутренней безопасности, — ответил Эрни, и в его голосе прозвучала гордость. Вполне оправданная, между прочим. Еще бы! Не каждому выпадает честь возить крутого босса. Я собиралась продолжить расспросы, но Эрнест быстренько докатил меня до двери, нажал кнопку звонка, и с радостью передал «эстафету» дворецкому. — Миледи, — неуверенно проблеял Петерсон, глядя, как я въезжаю в дом. Дворецкий растерянно потоптался на месте, наблюдая за моими передвижениями, потер лысину и посмотрел по сторонам так, будто не знал, что делать, но потом сорвался с места, и кинулся за мной. — Тут вас дожидаются, миледи, — торопливо доложил дворецкий и пояснил: — В гостиной. — Кто? В первую минуту я почему-то подумала о полиции, но Петерсон сумел удивить. — Ваш родственник, миледи. Родственник? Час от часу не легче. — Что за родственник? — Он не представился, сказал только, что у него к вам важный разговор. — Давно пришел? — Да уже с полчаса. — И что ему нужно? — Не могу знать, миледи. Петерсон близоруко прищурился и нервно потер руки, а я снова подумала о том, что с прислугой нужно что-то делать. Если они так и будут бояться всего на свете, долго я не выдержу. — Хорошо, я переоденусь и поговорю с ним, — как можно мягче сказала дворецкому, и отправилась наверх. Меня подгоняла мысль, что визит неизвестного родственника вряд ли принесет что-то хорошее. Скорее, наоборот. Не знаю, откуда взялось подобное предчувствие, но в последнее время мне совсем не везло на приятные сюрпризы. *** Когда я привела себя в порядок и спустилась в гостиную, мне навстречу поднялся невысокий щуплый парень в невзрачном коричневом костюме, и с потертой шляпой в руках. Судя по крою одежды, родственник Беллы не отличался большим достатком. Благодаря недавней прогулке, я уже сумела понять, что богатые и знатные дарты не любят идти в ногу со временем, и выбирают одежду если не старинную, то довольно старомодную. А вот среди простых людей популярны вещи, напоминающие те, что носили у нас в начале двадцатого века. Обычные костюмы-тройки, длинные пальто, котелки или шляпы у мужчин, платья и юбки длиной до середины икры, и маленькие шляпки у женщин, а еще меховые накидки и объемные пальто, невысокие сапожки на каблучке-рюмочка и ридикюли на защелке. — Леди Бернстоф, — быстро поклонился парень и поднял на меня грязновато-рыжие глаза. Я не знала, как по-другому назвать их цвет. Может, ржавый? — Мне сказали, мы родственники? Я вопросительно посмотрела на гостя.