– Где «Первый»? Раздался голос постарше: – На связи! – Докладываю, первый этап завершен, нужных людей встретил, выдвижение в квадрат… Он назвал условный квадрат, несмотря на заверения Грунова, что радиостанция не отслеживается. – Это… понял. Туда, откуда должна пойти посылка. – Да. Обеспечьте прием. Сигнал для активных действий прежний. Проход там же. – Понял, прием посылки обеспечим. – До связи, «Вольф». – Удачи и до встречи. Гауптман бросил гарнитуру радисту: – Сворачивай станцию и в кузов, под лавку, в ящик. – Слушаюсь. Гауптман, имевший петлицы сержанта РККА, подошел к Грунову: – Можем ехать, господин полковник. – Как поедем? Хальзер не понял: – В смысле – как? – Я имею в виду по обычному маршруту? – Конечно. – Кто будет за водителей? – Фельдфебели Денберг и Моппер. – Но последний, как я понимаю, радист. – Он и радист, и водитель. Вы с подчиненными в «эмке», я с Глаузером и Ройле в «ГАЗ-4». Кстати, из штаба корпуса в дивизию не могли передать, с какой по численности охраной вы выехали? – Нет. Тем более что в штабе дивизии никому в голову не придет проверять это. – Даже особистам? – Даже им. – Хорошо, тогда обмундирование ваших солдат и труп лейтенанта – в реку, дальше рассаживаемся по машинам, проходим мост и встаем. – Встаем? Почему? – Нам надо забрать сумки с маскировочными халатами. Думаю, они не будут лишними при переходе линии фронта. Полковник ответил: – Если ваши обеспечат проход как надо, могут не потребоваться. Гауптман усмехнулся: – Не ваши, полковник, а наши. И давайте больше не повторяться. – Как говорят, гут, герр гауптман. Диверсанты собрали гимнастерки, связали в узел, уложили в него камни, бросили в воду. Потащили к берегу труп Тернова, закинули в реку, забрали пистолет, подобрали автоматы, винтовки, лишние забросили в реку. Колонна миновала мост, остановилась. Из кузова «ГАЗ-4» выпрыгнул лейтенант Ройле. Он, как и все диверсанты, кроме Хальзера, был одет в форму красноармейца. Скрылся в кустах. Вскоре вернулся, бросил в кузов две увесистые сумки. Хальзер подал знак Грунову, и «эмка» пошла вперед по извилистой лесной дороге. Около шести километров проехали спокойно. С запада показалась авиация немцев: три звена «юнкерсов» под прикрытием шести «мессеров» – наверняка налет на Ломов. С заднего сиденья Сазонов, наклонившись вперед к Грунову, спросил: – Интересно, на этот раз уцелеет штаб корпуса? – Это так важно? – А госпиталь? Полковник повернулся: – А что за баба у тебя в полевом госпитале? – Баба как баба: тридцать лет, медсестра, разведена, где-то на Урале двое детей у родителей. Но в постели хороша, этого не отнять. – Потому и спал с ней? – Ну не для того же, чтобы жениться? – А ведь, наверное, обещал. – Обещал, врать не буду, а кто не обещает? Бабы чувствуют, когда мужики врут, но хотят верить, потому и не отказывают. Мужику баба нужна больше, чем бабе мужик. Дургин усмехнулся: – Это смотря какому мужику. Грунов прервал их разговор: – Отставить болтовню, посерьезнее будьте, господа офицеры. Водитель, фельдфебель Денберг, прекрасно понимавший по-русски, слушал бывших уже советских офицеров и лыбился. Поэтому полковник и оборвал подчиненных. Дерево упало на грунтовку неожиданно, метрах в пятидесяти от колонны. Водители по-немецки выругались. Из леса вышли красноармейцы с винтовками, с ними лейтенант. Молодой, лет двадцати, видно, только недавно прибыл из училища. Солдаты взяли автомобили на прицел. Лейтенант поднял руку, подошел к «эмке», увидел петлицы Грунова, вытянулся по струнке: – Товарищ полковник, извините, тыловой пост охранения штаба дивизии. Я лейтенант Круглов, разрешите ваши документы? Грунов открыл дверку: – А что это за цирк вы тут устроили, лейтенант? Не пост, а какая-то партизанщина. Что за фокусы с поваленным деревом? Лейтенант замялся, покраснел: – Таковы были инструкции командира роты. – Недавно в войсках? – Две недели. – Понятно, разыграл тебя твой ротный. Но с ним мы еще разберемся. А документы? Пожалуйста. Он показал удостоверение. Лейтенант смутился, немного покраснел: