– И на том спасибо. Время обеда, Дмитрий Алексеевич. Грунов, взглянув на Хальзера: – Поеду в 210-й полк, посмотрю, где немцы пытались прорваться, там же в полку и пообедаю. – Я дам вам сопровождающего. – Не надо, Семен Аркадьевич, я знаю, как проехать к полку. А там командир встретит. – Хорошо. Я вам нужен? – Да нет. Обстоятельно поговорим, когда вернусь. Обсудим обстановку, а ты пока подготовь полный перечень того, что требуется соединению. – Есть, товарищ полковник. Командир полка майор Строгин встретил начальника штаба корпуса у своего блиндажа. Вскинул руку, шагнул для доклада. Грунов перебил его: – Отставить, Андрей Васильевич, я ненадолго, посмотрю, где пытались прорваться немцы. – Это в районе второй роты первого батальона, а вот, кстати, и комбат. – Позовите. Командир полка окликнул раненого офицера. Тот подошел, представился: – Командир 1-го стрелкового батальона, майор Терентьев. – Начальник штаба корпуса полковник Грунов. Комбат улыбнулся: – Я в курсе. – Значит, ваш, майор, батальон пресек попытку прорыва? – «Пресек» громко сказано, основную работу сделала артиллерия и пулеметчики отдельной пулеметной роты. Ну и мы внесли, конечно, свою лепту. – Мне надо посмотреть место прорыва. Майор Терентьев взглянул на командира полка, тот кивнул: – Проводи, Николай. Офицеры и охрана прошли на передовую в расположение третьего взвода, второй роты. На передовой их встретили ротный, лейтенант Самедов и командир взвода старшина Агарян. После тяжелых, кровопролитных боев в полку, как и во всем корпусе, был недостаток в офицерских кадрах. Молодых, только из училища, лейтенантов назначали ротными, а где-то и комбатами, взводами в большинстве случаев командовали старшины и сержанты. Комбат представил начальство, спросил у Грунова: – Разрешите отлучиться, товарищ полковник, мне надо боеприпасы для батальона получить. А о ночной попытке прорыва вам все обстоятельно доложит командир роты. – Да, конечно, занимайтесь, – разрешил начальник штаба корпуса. Комбат ушел. Возле пулеметной позиции, в траншее, где находились еще два стрелка, остались Грунов, Дургин, Сазонов и гауптман Альрих Хальзер с группой. Начальник штаба корпуса взглянул на гауптмана. Тот кивнул, что означало: переход здесь. Полковник перевел взгляд на Самедова: – Докладывай, лейтенант. Глава вторая Самедов доложил о внезапном обстреле, появлении танков на возвышенности метрах в восьмистах от передовой, которая хорошо видна отсюда. – Они сразу открыли огонь. – Сколько было танков? – Взвод, четыре Т-IV. Они как раз разместились на возвышенности. Из глубины били гаубицы, минометы, пришлось укрыться. В это время немцы сняли свои заграждения и в поле, на нейтральную полосу вышли бронетранспортеры, поливая передний край из пулеметов, пехота сначала была в бронетранспортерах, затем спешилась. – Механизированная рота имела «Ханомаги»? – спросил начальник разведки. – Так точно, 251-е. Тут уже ударил наш артиллерийский дивизион. Со второго эшелона подошла пулеметная рота, открыла огонь по пехоте, ну и мои бойцы, придя в себя, начали стрелять. Потеряв три «Ханомага», танк и около взвода пехоты, разведывательная группа под прикрытием все той же гаубичной артиллерии отошла назад. Что характерно, тела погибших гитлеровцы забрали. Спросил Дургин: – Подойдя вплотную к вам, имея еще два танка и не менее семи бронетранспортеров и два взвода пехоты, немцы отступили? Лейтенант ответил: – Так точно, по ним открыли огонь другие роты батальона, минометный взвод. Да и артдивизион продолжал стрелять. К тому же в ротах есть свои пулеметные взводы и противотанковые расчеты. Грунов неожиданно спросил: – Это был твой первый бой, лейтенант? – В качестве командира роты – да, до этого я воевал взводным. Но недолго. Меня в полк прислали из училища в мае месяце. Досрочный выпуск. Прибыл младшим лейтенантом, а как назначили командиром роты вместо погибшего капитана, присвоили лейтенанта. Начальник штаба корпуса кивнул: – Понятно. В полку таких много. – Зато комбат у нас опытный. С финской воюет. – Терентьев? Этот, да. Его пора уже на полк ставить. Наверное, придется, потери несем большие. Лейтенант вздохнул: – К сожалению. Начальник разведки спросил: – И после попытки прорыва на линии фронта спокойно? – Так точно, ну если не считать, что пару раз налетали четыре «юнкерса», одного, кстати, сбили наши пулеметчики. Самолеты особого вреда не нанесли – вспахали поле перед передовой и ушли. Как будто приказ такой имели. Грунов переглянулся с Хальзером, курившим самокрутку неподалеку. Лейтенанту и в голову не могло прийти, что он на все сто процентов прав. И «попытка» проведения разведки, и авиационный налет были звеньями одной цепи в общей операции абвера. По траншее пробежало: – Рота, обед! Бери, мужики, котелки, повара кашу принесли. Грунов перевел взгляд на Самедова: – Вам пищу доставляют качественную? – Так точно, по питанию вопросов нет. – Это хорошо. И прямо в траншеи? – Так точно, но ближе к общему блиндажу. На время завтрака, обеда и ужина на позициях остается только один пулеметный расчет и по два бойца с каждого взвода в качестве наблюдателей. – А если в это время немцы пойдут в атаку? – спросил Дургин. Самедов ответил: – Так чтобы вернуться на исходные, всего пара минут потребуется. – Понятно, ну идите, лейтенант, пообедайте и проследите, чтобы личный состав был накормлен. – За этим вообще-то младший политрук смотрит. – А за роту отвечает кто?