– С одним условием, – ответил Логан, – если потом пропустим стаканчик. Они поехали на внедорожнике Инша, припарковались у тротуара. Громадная машина инспектора возвышалась над крошечными «рено» и «фиатами», которые стояли по обеим сторонам улицы, со смешными белыми шапками нетронутого снега на крышах. По пути никто не сказал ни слова. Лишь семейный психолог всю дорогу повторяла: «А это кто такая красивая девочка?» – и умилялась спаниелихе Инша черно-белого окраса, сидевшей на заднем сиденье. Район был привлекательный: деревья, много травы. Если взобраться на крышу, можно увидеть луга. Дом был расположен в конце небольшой улицы и походил на другие маленькие двухэтажные дома, с парой комнат на первом этаже и с парой спален на втором, со стенами, отделанными белой галечной штукатуркой: маленькие белые кусочки камня и кварца блестели под светом уличных фонарей, подражая снегу. Метель утихла, и теперь в промозглой ночи с неба медленно падали крупные одиночные хлопья снега. Инш, Логан, Ватсон и семейный психолог побрели по глубокому снегу к входной двери. Инспектор шел впереди. Он нажал на кнопку звонка, и где-то в глубине дома раздался переливчатый звук. Спустя пару минут дверь открыла недовольная женщина лет сорока пяти в пушистом розовом банном халате; она была в легком подпитии. Ее влажные волосы спадали вдоль лица, как влажные нити, следы туши для ресниц тянулись от глаз к ушам. Выражение недовольства на ее лице исчезло, как только она увидела форму констебля Ватсон, стоявшей позади всех. – Миссис Хендерсон? – сказал Инш. – О господи! – Женщина плотно запахнула на шее ворот халата. Краска сошла с ее лица. – Это Кевин, да? О господи… он погиб! – Кевин? – Инш занервничал. – Кевин, мой муж. – У женщины задрожали руки, она отступила в небольшую прихожую. – О господи… – Миссис Хендерсон, ваш муж не умер. Мы… – О, слава богу. Мгновенно успокоившись, она провела незваных гостей через прихожую в маленькую гостиную с розовыми полосатыми обоями на стенах, похожими рисунком на конфетные обертки. – Извините за беспорядок, обычно я убираю по воскресеньям, но пришлось работать сверхурочно. Хозяйка обвела глазами комнату, переложила смятую форму медсестры с дивана на гладильную доску. Полупустая бутылка с джином была незаметно убрана в ящик комода. Над камином висела в рамке фотография, имитировавшая нарисованную маслом картину. Такие поделки любят штамповать фотографы с художественным вкусом. Мужчина, женщина и девочка со светлыми волосами. Муж, жена и убитый ребенок. – Конечно, Кевин сейчас здесь не живет, – прибавила она. – Он сделал перерыв… После того, как пропала наша дочь. – Именно поэтому мы здесь, миссис Хендерсон. Она предложила всем сесть на бугристый диван, обтянутый коричневой кожей и покрытый розово-желтым покрывалом, и сказала: – Потому что Кевин здесь не живет? Но это только временно! Инш достал из кармана прозрачный пластиковый конверт. В нем лежали две розовые заколки для волос. – Вы узнаете их, миссис Хендерсон? – спросил он. Женщина взяла конверт, внимательно посмотрела на его содержимое, потом подняла глаза на Инша и побледнела во второй раз. – О боже, это вещи Лорны! – выдохнула она. – Ее любимые заколки для волос, как у Барби. Она без них из дома не выходила! Откуда они у вас? – Мы нашли Лорну, миссис Хендерсон. – Нашли? О господи… – Мне очень жаль, миссис Хендерсон. Она мертва. Помолчав, хозяйка сказала: – Чай. Это то, что нам нужно. Горячий сладкий чай. Резко повернулась, так что вспорхнули полы банного халата, и быстрым шагом удалилась в кухню. Они нашли ее рыдающей над раковиной. Через десять минут все опять были в гостиной, Инш и Логан сидели на диване, констебль Ватсон и миссис Хендерсон опустились в кожаные кресла под цвет дивана. Семейный психолог стояла рядом с миссис Хендерсон, положив руку ей на плечо, и издавала успокаивающие звуки. Логан заварил чай, поставил чайник на кофейный столик, заваленный глянцевыми журналами. Все наполнили чашки, но чай никто пить не стал. – Это я виновата, – проговорила миссис Хендерсон. Казалось, она уменьшилась с тех пор, как открыла дверь. – Если бы мы купили ей этого чертового пони… Инспектор Инш слегка приподнялся с дивана: – Простите меня, миссис Хендерсон, за то, что я вас об этом прошу, но нам нужно, чтобы вы рассказали о той ночи, когда пропала Лорна. – Я никогда в это не верила. Вы понимаете, она просто не вернулась. Убежала. Но однажды она просто войдет в эту дверь, и все снова будет хорошо. – Миссис Хендерсон взглянула на свою чашку с чаем. – Кевин не смог с этим примириться. Он все время меня обвинял. Каждый день. Это ты виновата в том, что она ушла. Так он говорил. И он был прав. Это моя вина. Он… он встретил эту женщину в супермаркете, она там работает. – Она вздохнула. – На самом деле он ее не любит! Это он меня наказывает… Вы знаете, у нее совсем груди нет. Как мужчина может любить женщину, у которой нет груди? Он это делает, чтобы меня наказать. Он вернется. Вы увидите. Однажды он просто войдет в эту дверь, и все снова будет хорошо… Снова погрузившись в молчание, она сидела, кусая изнутри щеку. – Что было в ту ночь, когда Лорна пропала, миссис Хендерсон? – спросил Инш, выдержав паузу. – Вы видели кого-нибудь на дороге? Какие-нибудь машины? Она отвела невидящий взгляд от чашки, глаза ее блестели. – Что? Я не помню… Это было очень давно, и я так на нее сердилась. И почему мы не купили ей этого проклятого пони? – Может быть, фургоны, грузовики? – Нет. Я не помню. Меня уже обо всем этом спрашивали. – Может быть, мужчина с тележкой. Она застыла. Через пару мгновений отчетливо произнесла: – Что вы хотите сказать? Инспектор Инш промолчал. Миссис Хендерсон мгновение смотрела на него, потом вскочила: – Я хочу ее увидеть! Инш аккуратно поставил чашку на ковер и сказал: – Мне очень жаль, миссис Хендерсон, но это невозможно. – Она моя дочь, черт побери, и я хочу ее увидеть! – Лорна уже давно мертва. Она… вы не захотите видеть ее, миссис Хендерсон. Пожалуйста, поверьте мне. Запомните ее такой, какой она была. Стоя в центре гостиной, миссис Хендерсон с ненавистью посмотрела на лысую голову инспектора: – Когда вы ее нашли? Когда вы нашли Лорну? – Вчера. – О боже… – Она закрыла рот рукой. – Это он, да? Тот мужчина, про которого писали в газетах. Он убил ее и похоронил в отбросах! – Успокойтесь, пожалуйста, миссис Хендерсон. Он арестован. Он никуда не убежит. – Этот грязный ублюдок! – Она швырнула чашку в стену. Чашка разлетелась на мелкие фарфоровые кусочки, теплый чай с молоком залил обои. – Он отнял у меня моего ребенка! На обратном пути опять молчали. Психолог вызвала соседку, чтобы та присмотрела за миссис Хендерсон. Как только в дверях появилась крупная взволнованная женщина, миссис Хендерсон зарыдала навзрыд. Они оставили рыдающих женщин на диване и удалились. На дорогах было тихо, как на кладбище; они ехали в центр. Снег успокоил всех, кроме тех когтистых тварей, которые скреблись в душе у каждого. Восемь часов. Знакомая фигура промелькнула в окне, когда Инш разворачивал машину на развязке в Хейзлхед. Отчим Питера Ламли устало брел под падающим снегом, выкрикивая его имя. Логан мрачно смотрел на замерзшего человека в промокшей одежде, пока тот совсем не скрылся из виду. Его еще ожидал тот зловещий визит, когда полицейские объявят, что нашли тело его сына. Инш узнал в справочном отделе адрес Хендерсона. Тот жил вместе с плоскогрудой женщиной из супермаркета в самом нездоровом конце Роузмаунт. Опять неприятная сцена. Но без самообвинений. На этот раз все обвинения были адресованы «этой тупой суке», бывшей жене. Подруга Хендерсона сидела на диване в слезах, он ругался и проклинал. Это так на него не похоже, сказала она. Он всегда такой добрый. Потом обратно в штаб-квартиру. – О господи, веселый был денек, – произнес совершенно безжизненным голосом Инш, направляясь вместе с Логаном и констеблем Ватсон через вестибюль к лифтам. Он ткнул толстым пальцем в кнопку вызова. Удивительно, но дверь лифта немедленно открылась. – Послушайте, – сказал Инш, войдя внутрь и повернувшись к стоящим в коридоре Логану и констеблю Ватсон. – Почему бы вам двоим не пойти переодеться, а потом мы встретимся здесь в пять. Мне нужно заполнить пару форм, а после этого я вас угощу. Констебль Ватсон посмотрела сначала на Логана, потом на инспектора. Казалось, она ищет подходящий повод, чтобы отказаться. Но прежде чем она что-нибудь успела произнести, двери лифта закрылись, и детектив-инспектор Инш уехал. Логан глубоко вздохнул. – Вам не хочется, – сказал он, – и я вас понимаю. Я скажу инспектору, что у вас неотложные дела. – Вам не терпится от меня избавиться? Логан удивленно поднял бровь: – Нет. Совсем нет. Я подумал… Ну, после всего, что было в газетах… вы понимаете. – Он ткнул себя пальцем в грудь: – Мистер Мешок-с-дерьмом.