— Эверли подписала бумаги? — Норт казался удивленным. — Конечно, подписала. Она хочет этого развода так же сильно, как и я. Через несколько месяцев выйдет окончательное постановление, и все будет кончено. Брови Норта нахмурились, когда он сделал еще один удар, на этот раз промахнувшись. — Значит, с этим покончено? С притворством семейной парой? Эверли может продолжать жить своей жизнью? Дилан сглотнул. — Не совсем. — Что это значит? — Пара, которая приходила в дом Эверли, пригласила нас на вечеринку в честь Дня благодарения. После этого все закончится. Сузив глаза, Норт обхватил пальцами кий, костяшки его пальцев побелели. — Это чертовски глупо. Ты не можешь продолжать это делать. Тебя не было здесь, чтобы увидеть, как Эверли сломалась после того, как ты бросил ее. Ты не видел, как она выла от боли каждый раз, когда упоминалось твое имя. Ты ушел и оставил всех нас собирать осколки. И теперь ты снова играешь с ней. — Я с ней не играю. — Голос Дилана был низким. — Я бы никогда так с ней не поступил. — Тогда уходи. Оставь ее в покое. Не причиняй ей больше боли. — Я бы никогда не причинил ей боль. Никогда. — Он хотел заставить ее улыбаться, а не плакать. Он ненавидел, когда она плакала. Хотя ему это также и нравилось. Обостренные эмоции всегда создавали наилучший настрой для секса. Норт покачал головой. — Все думают, что она сильная женщина, которая ни от кого не терпит дерьма. Мы с тобой знаем, что это неправда. Конечно, у нее есть этот блеск уверенности. Эта способность всегда устраивать шоу. Но внутри она чертовски мягкая, чувак. Ты сломал ее. — Глаза Норта горели. — И она так и не оправилась от этого. Поэтому я прошу тебя, как мужчина мужчину. Друг друга. Оставь Эверли в покое. Не причиняй ей боли снова, потому что на этот раз я не уверен, что она оправится. — Я не причиню ей вреда. Обещаю. Норт склонил голову к столу, и Дилан шагнул вперед, чтобы нанести свой удар. — Желтый средний справа. Шар легко скользнул. За ним последовал еще один, а затем третий. Через несколько минут на зеленом сукне остался только восьмой шар. — Когда ты возвращаешься в Африку? — После Рождества. Норт кивнул, его глаза сузились, пока он обдумывал ситуацию. — Я знаю, что для тебя невозможно избегать ее, пока ты здесь. Этот город чертовски мал для этого. Но, по крайней мере, дай ей понять, что у вас нет будущего. Не оставляй ее в подвешенном состоянии. Даже если это больно, на этот раз полностью порви с ней. Ни брака, ни дружбы, ничего. Это единственный способ, чтобы она когда-либо смогла забыть тебя. — Разве Эверли не должна решать это? — Она подписала бумаги? — спросил Норт. — Да. — Значит она решила. У Дилана сжалось горло. Да, она решила. И он тоже. Но даже если они оба знали, что это лучший способ двигаться вперед, это не помешало их разводу снова причинить боль. И это не помешало ему хотеть ее. Потребность ощущалась как постоянная боль глубоко внутри него. Не только потому, что она продолжала смотреть на него так, словно тоже хотела его, но и потому, что в его будущей бывшей жене было что-то такое совершенное. Ее огонь, ее энтузиазм, ее доброта. Он хотел всего этого. Но он также знал, что восемь лет назад он отнял у нее все это. Причинил ей боль из-за принятых им решений. Норт был прав. Он не мог так поступить с ней снова. Любовь должна была быть бескорыстной. Доброй. Она все еще была его женой, и пока она ею является, его работой будет защищать ее. Даже если человеком, от которого он ее защищает, будет он сам. Глава 14 Дилан вышел из машины, пока Эверли спускалась по ступенькам своего коттеджа с сумкой, небрежно перекинутой через плечо, и пальто в руках. На ней были джинсы, которые выглядели так, словно были нарисованы на ее ногах, и кремовый кашемировый свитер с широким вырезом, открывающий ее изысканные плечи. Он взял у нее из рук ее дорожную сумку и понес к своей машине. Как только положил сумку в багажник, он открыл для Эверли дверь и помог забраться внутрь. Заводя машину, он слишком остро ощутил аромат ее духов. Цитрусовые и цветочные нотки наполнили машину, пронзая его желанием. День обещал быть чертовски долгим. — Ты выглядишь немного смущенным, — беспечно сказала она. Он снова взглянул на нее, сохраняя нейтральное выражение лица, когда выезжал на шоссе. Она прикусила нижнюю губу. — Думаю, это становится трудным для тебя. Он слышал смех в ее голосе, черт бы ее побрал. — Тебе это нравится? — Возможно. — Она провела пальцами по своим золотистым волосам, перекидывая их через плечо. — Знаешь, есть один способ, которым мы могли бы все немного упростить. — Какой? — Мы могли бы заняться сексом сегодня вечером. — Какого черта? — перед ним остановилась машина, и ему пришлось нажать на тормоза, чтобы не врезаться в нее сзади. — Господи, Эверли, предупреждай парня, когда планируешь сделать ему предложение. Она ухмыльнулась. — Я серьезно. Мы должны заняться сексом сегодня вечером. Это напряжение между нами сводит меня с ума. Я думала о том, что ты сказал, что все это происходит из-за того, что мы так хорошо знаем тела друг друга. Что, если мы просто позволим неизбежному случиться? Это могло бы облегчить жизнь нам обоим. — Это плохая идея. Действительно плохая идея. — Он стиснул зубы. — Почему? — она поерзала на пассажирском сиденье, пока не посмотрела на него. — Ты сказал мне, что тоже это чувствуешь. — Конечно, я это чувствую. Я тебе это говорил. Но это не значит, что я должен что-то с этим делать. Я больше, чем мои низменные побуждения. — А я нет? Он взглянул на нее. — Эверли, ты намного больше. Ее грудь сжалась. — Но почему мы не можем сделать это? — прошептала она. — Уступить нашим потребностям. Не было бы проще просто сделать это? И, может быть, тогда мы смогли бы двигаться дальше по жизни. Он запустил пальцы в волосы. Его спина была прямой, челюсть напряженной. — Да, но я обещал Норту, что не прикоснусь к тебе. — Ты что? — Он попросил меня разъяснить тебе, что у нас нет будущего. Он думает, что я собираюсь снова причинить тебе боль. Усмешка тронула губы Эверли. — Значит, если бы не Норт, ты бы занялся со мной сексом? — Это не то, что я сказал. — В его словах слышалось разочарование. — Это именно то, что ты сказал. Я сказала тебе, что это было бы хорошо, и ты сказал: «Да, но я обещал Норту, что не прикоснусь к тебе». — Так будет проходить весь вечер? — спросил Дилан. — Просто чтобы я мог подготовиться. — Ты бы предпочел, чтобы я включила рождественскую музыку и занялась вязанием? На его губах появилась улыбка. — Сейчас это звучит неплохо.