— Я не хотела. — Черт возьми, Эверли. Это… — его голос затих, когда он покачал головой. Он набрал полный рот воздуха. — За это ты получишь дополнительный оргазм. — Он прижался губами к ее бедру, пробуя языком ее кожу на вкус. Когда он отстранился, то подул на него, и это заставило ее задрожать. — Ты все еще одет, — прохрипела она. — Тебе нужно быть голым. На его губах появилась усмешка. — Думал, ты никогда не попросишь. Медленными, обдуманными движениями он снял пиджак, аккуратно положив его на стул, затем потянул за галстук, скатал его в руках, прежде чем положить на сиденье. — Ты намеренно медлишь? — Я даю тебе шанс отдышаться. — Его глаза впились в ее, пока он расстегивал рубашку. Когда она увидела его грудь, то чуть не заплакала. Он был идеален. Загорелая подтянутая кожа, рельефные мышцы, плоский живот. — Ты там держишься, Иви? — Вроде того. Он подавил улыбку, стягивая носки, затем расстегивая ремень. В нем была холодная непринужденная уверенность, от которой ее грудь наполнилась радостью. Он знал свое тело, знал, что он может им сделать. Знал, как повлиять на нее. Конечно, она встречала мужчин более эстетически красивых. В ее бизнесе недостатка в них не было. Но ни от одного из них не дрожали ноги и не сбивалось дыхание. Ни один из них не заставлял ее чувствовать себя такой женственной. Ни один не осознавал так хорошо собственное тело. Он был обнажен, его твердость выпирала наружу, и все, чего она хотела, это прикоснуться к нему. Но вместо этого он потянул ее за бедра, опустившись на колени на ковер, и притянул к себе до тех пор, пока ее лоно не коснулось его лица. — Я решил съесть шоколад, — сказал он, проводя языком по краю ее киски. — Запивая вином. Затем он уткнулся в нее лицом, и она больше не могла слышать его слов. К тому времени, когда он выжал из нее четвертый оргазм, она умоляла прикоснуться к нему. Он был таким твердым, что боялся взорваться от малейшего прикосновения ее пальцев. Вместо этого он ласкал губами ее грудь, шептал слова признательности ей на ухо и гладил ее разгоряченное тело, пока она медленно возвращалась на землю. Он не лгал о том, что она была его наркотиком. Теперь, когда вспомнил, каким потрясающим было ее удовольствие, он захотел большего. И эта чертова татуировка немного свела его с ума. На ней все еще был его инициал. По крайней мере, на сегодняшний вечер она была полностью его. Ее второе освобождение наступило у него на языке. В третий раз он заставил ее извиваться, наблюдая из-под тяжелых век, как ее пальцы медленно обводят эту совершенную, тайную часть ее тела. А четвертая разрядка стала неожиданностью для них обоих. Он сосал и покусывал ее грудь, только чтобы услышать, как она снова начала задыхаться. Затем он опустил руку вниз, чтобы почувствовать, насколько она мокрая, и прикосновения его пальцев было достаточно, чтобы она закричала так громко, что, наверное, весь дом услышал. Не то чтобы его это волновало. Ему до боли хотелось услышать ее снова. — Поцелуй меня. Пожалуйста. — Затаив дыхание, она потянулась к нему. Он переполз на ее распростертое тело и обхватил ее руками, стараясь, чтобы его тело не прижималось к ее. Их губы соприкасались, языки боролись, и она обхватила его руками, пытаясь прижать к себе. Он не учел биологию. Он не учел биологию и то, что ее тело стремится к нему. Она обхватила ногами его бедра, выгибая тело, пока они не соприкоснулись, и все, что он мог чувствовать, был жар ее лона, прижатого к нему. Уступая потребности, он мягко опустился, двигая бедрами, пока его твердость не покрылась ее наслаждением. Она ахнула ему в губы и сильнее прижалась к нему, и… черт… он чувствовал ее соблазнительную открытость. Ему потребовалась каждая капля самообладания, чтобы не ворваться в нее. — Иви, у меня нет презерватива. Она моргнула. — Нет? — Нет. А у тебя? В уголках ее губ мелькнула улыбка. — Нет. Может, нам пойти спросить Миллера? — Определенно нет. — Я думала, все парни носят с собой презервативы. — Она поцеловала уголок его губ. — Особенно врачи. — Я точно не планировал этого. В отличие от тебя. — Он провел руками по ее бокам, прижимая пальцы к округлостям ее ягодиц. — Так что технически, ты должна была взять презерватив. — Я принимаю таблетки. Его взгляд метнулся к ней, и дразнящая мысль о том, чтобы оказаться внутри нее без защиты, промелькнула в его голове. — Я не могу заниматься с тобой сексом без презерватива. — Если это поможет, я прошла медосмотр в прошлом месяце. Я чиста. Он зажмурился, чтобы сосредоточиться. Она была такой чертовски соблазнительной. — Я тоже. Но этого не произойдет. — Хорошо. Мы можем просто целоваться. — Она опустила глаза, стараясь не улыбаться. — Голышом. — Думаешь, я могу целоваться с тобой голым, не желая тебя трахнуть? Она покачала головой. — Нет. Он прижался губами к ее губам, запустив руку в ее волосы и откинув их назад. — Ты плохая девочка. — Но это так приятно, правда? — она приподняла бедра, и он снова прижался к ней. Дилан застонал, закрыв глаза. Еще несколько таких движений, и он, вероятно, кончит ей на живот. — Иви… — Извини. Я остановлюсь. — Нет, не останавливайся. Боже, не останавливайся. — Его горячие губы снова прижались к ее губам для поцелуя. Ее руки порхали вокруг него, ногти впивались в его задницу. И он снова двинулся, его бедра прижались к ее, кончик его члена был прямо там. Так близко к небесам. И тогда он понял. Он должен был овладеть ею прямо здесь и сейчас. К черту презерватив. К черту здравомыслие. К черту то, что он всегда думал о последствиях. — Если мы сделаем это, мы оба отправимся в ад. — Ты такой драматичный. — Она поцеловала уголок его губ. — Ты должен выступать на сцене. — Затем она крепче обхватила его ногами, ее бедра покачивались до тех пор, пока ему больше некуда было податься. Не то чтобы он хотел быть где-то еще, кроме как внутри нее. Он потянул ее бедра на себя, раздвинул их на матрасе и крепко поцеловал, овладевая ею. А затем он вошел в нее, его дыхание перехватило от ее тепла, тесноты, от покалывания в позвоночнике, когда он снова сделал ее своей. И когда она еще раз достигла своего пика, он издал торжествующий рев, почувствовав, как она крепко сжала его, когда он излился в нее. Они были одним сплошным наслаждением. Двумя фейерверками, озаряющими небо, заставляющими мир повернуться вокруг своей оси так же, как тогда, когда он впервые влюбился в нее. Эверли Винтер была не из тех женщин, которых можно забыть. Она выжигала свое имя на тебе. Глава 18 Слово усталость даже не могло описать ее состояние. За несколько дней, прошедших с тех пор, как они с Диланом вернулись из дома Карсонов, у Эверли не было ни минуты свободной. Каждый час она проводила либо в театре, либо дома, спала в попытке наверстать упущенное ночью, когда она видела звезды. Не то чтобы она что-то изменила. Даже когда ее мышцы протестовали каждый раз, когда ее поднимали на сцене. Даже когда ей приходилось игнорировать забавные колкости Кейси каждый раз, когда она морщилась, это все равно стоило того. Дилан отвез их домой ранним утром на следующий день после Дня благодарения. Дороги были забиты из-за распродаж в «Черную пятницу», и она опоздала в театр. С этого момента все, что могло пойти не так, шло не так. На сцену упала осветительная установка, и хотя в тот момент на ней никого не было, это означало, что они потеряли целое утро репетиций из-за ее ремонта и проверки всей установки по соображениям здоровья и безопасности. А потом один из танцоров заболел гриппом. Эверли была как на иголках, проверяя, не подхватил ли вирус кто-нибудь еще — в ее распоряжении было всего несколько дублеров, и если бы она потеряла кого-то еще, им пришлось бы изменить хореографию за два дня до открытия шоу. Это не то, чем она хотела заниматься.