Марта разинула рот. — Вы развелись? — Да. — Эверли не сводила глаз с Дилана. — Так что давай, расскажи нам. Мы отчаянно хотим услышать. Дилан взглянул на Анну и Марту. — Не могли бы вы двое оставить нас на минутку? — Конечно, — сказала Анна. — Нет, не надо, — ответила Эверли сквозь стиснутые зубы. — Ему нужна аудитория, он так сказал. — Я этого не говорил, — Дилан покачал головой. — Я просто хочу поговорить, черт возьми. — Наверное, нам стоит уйти, — сказала Анна. Марта нахмурилась. — Но это становится интересным. — Дамы, если вы оставите нас, я был бы вам очень благодарен. — Дилан одарил их улыбкой, от которой у Эверли мурашки побежали по спине. — Все в порядке. Мы можем переодеться в другой комнате. — Анна быстро собрала свою одежду, Марта последовала ее примеру. Когда они вышли из гримерки, Марта бросила на них последний взгляд. Как только за ними закрылась дверь, Дилан повернулся к ней, его челюсть была плотно сжата. — Послушай, я знаю, ты злишься на меня. — Злюсь — это еще мягко сказано. Я в ярости. Разгневана. Чертовски неимоверно взбешена. — Она покачала головой. — Нет, даже это и близко не подходит. Ты видел меня на сцене? Ты видел, как остальным актерам приходилось меня прикрывать? Ты видел, как я пропускала свои чертовы реплики и присоединялась к пению позже всех остальных? — Я думал, ты великолепна. Ее лицо вспыхнуло. — Не смей так говорить. Ты понимаешь, что ты наделал? Я выставила себя идиоткой перед людьми, на которых хотела произвести впечатление. И это твоя вина, что я это сделала. В любой другой день это было бы не критично. — У нее защипало глаза, но она не позволила себе заплакать. Не позволила ему увидеть ее слезы. Не тогда, когда он был их причиной. — Если ты стоил мне этого театра, я никогда тебе этого не прощу, — хрипло прошептала она. — И это все? Не ждешь моих объяснений? Просто куча гребаных обвинений в том, что ты пропустила несколько звуков в песне? — Это были не несколько звуков. Это были целые начальные строки песен. — У нее защипало глаза, когда она сдерживала слезы. — Но продолжай. Порази меня. Назови мне простое объяснение, почему ты лгал мне в лицо. Я вся внимание. Дилан глубоко вздохнул, его челюсть дернулась. Он выглядел таким же злым, как и она, и она понятия не имела почему. Он был лжецом. Она была жертвой, которая сейчас выглядела дурой. — Я узнал о нашем разводе в тот день, когда встретил тебя на площади. Я уже принял решение просить о втором шансе и не понимал, зачем мне нужно рассказывать тебе о том, что развод оформлен. Я хотел, чтобы ты приняла решение без такого давления. — Чушь собачья. Если бы ты хотел, чтобы я приняла решение без какого-либо давления, ты бы сказал мне. — Она покачала головой. — Ты боялся, не так ли? — Нет, это не так. — Так почему же ты солгал? Дилан запустил пальцы в свои растрепанные волосы. — Я, бл*дь, не врал. Я просто тебе не сказал. Она всплеснула руками. — Это одно и то же. Ложь по умолчанию. И не говори мне, что ты забыл. Ты солгал по какой-то причине. Я заслуживаю знать. Он открыл рот, затем снова закрыл его. — Знаешь что, ты права. Возможно, я знал, что если расскажу тебе, ты вот так сойдешь с ума. Может быть, я просто хотел приятной, легкой ночи без этой чертовой театральности. Я сказал тебе, что люблю тебя той ночью. Я сказал тебе, что хочу быть с тобой. Разве это ничего не значит? — Ты солгал об одной вещи. Откуда мне знать, что ты не солгал об этом? Он невесело усмехнулся. — Ты сейчас серьезно? — Чертовски серьезно. — Она сделала шаг назад, нуждаясь в пространстве от него. — Хочешь знать, по какой причине ты солгал? Уголок его губ приподнялся. — О, я уверен, ты мне расскажешь. Она скрестила руки на груди, прекрасно понимая, как нелепо, должно быть, выглядит в своем красном блестящем платье Санта-Клауса с высоким вырезом на бедрах и сводящим груди вместе. По крайней мере, сейчас ее лицо соответствовало ему. — Я думаю, ты мне не доверяешь. Не веришь, что я люблю тебя. Все было точно так же, когда мы были моложе. Ты оттолкнул меня, потому что испугался, что я могу тебя бросить. Сделал выбор от имени нас обоих. И теперь ты делаешь это снова. У него отвисла челюсть. — Если ты не заметила, это я спросил, можем ли мы попробовать еще раз. — И ты не верил, что я скажу «да», если узнаю, что мы разведены. — А ты бы сказала? Она раздраженно фыркнула. — Какое это имеет значение? Ты не дал мне шанса. Ты принял решение за меня. — Внезапное воспоминание о том вечере в экипаже промелькнуло в ее голове. — Почему ты называл себя моим мужем, когда знал, что это не так? — Когда? — он нахмурился. — Вечером в экипаже. Ты сказал, что ты муж, заботящийся о своей жене. — Потому что я твой муж, Эверли. Этот листок бумаги не имеет значения. Я твой. Я всегда был твоим. А ты моей. Она стиснула зубы. — Я никому не принадлежу. Я сама по себе и принимаю свои собственные решения. — Мы ходим по кругу. Я облажался. Понимаю. Я должен был сказать тебе. Но это ничего не меняет, Иви. Я люблю тебя. Я хочу тебя. — Его челюсть напряглась. — Ну, большую часть времени я хочу тебя. — Что это должно означать? — Это значит, что я не люблю, когда ты злишься. — Значит, мне теперь нельзя испытывать эмоции? Должна ли я быть ледяной королевой, как ты? — она чувствовала себя такой преданной. Как будто она была милой маленькой Эверли, которой не разрешалось иметь свое мнение или мозги. Она чувствовала то же самое, когда он предположил, что она поедет туда же, куда и он, когда они поженятся. Как будто то, чего она хотела, не имело значения. Решения принимал он, а она скромно следовала за ним. Но она была не такой. Она не могла такой быть. Она была взрослой женщиной с правом делать свой собственный выбор в жизни. И если он не мог этого видеть, то к чему это их приведет? — Я не ледяной король. Я просто контролирую ситуацию, — сказал Дилан низким голосом. — Это не контроль, это избегание. — Она покачала головой. — Знаешь что? Мы действительно ходим по кругу. Ты понятия не имеешь, что ты сделал не так, верно? — Я должен был тебе сказать. — Да, но ты не понимаешь, почему тебе следовало сказать мне. Он приподнял бровь. — Всего этого можно было бы избежать. Она поднесла ладонь ко лбу. Она почувствовала, как капельки пота смешались с густым макияжем, который она нанесла ранее. — Мне нужно переодеться и идти на интервью. — О, конечно. Это гораздо важнее, чем мы. Ее взгляд метнулся к нему. — Не смей обвинять меня в том, что я предпочла тебе свою карьеру. — Ты сделала это однажды. Откуда мне знать, что ты не сделаешь этого снова?