– Констебль, я могу вас попросить? – Логан передал Ватсон две аудиокассеты в фабричной упаковке, она их распечатала и сунула одну в укрепленный на стене магнитофон. Потом то же самое проделала с видеокассетами. Нажала кнопку «ЗАПИСЬ», аппарат щелкнул и пикнул. – Допрос мистера Данкана Николсона, – сказала она, потом произнесла имена, дату и время. Логан снова улыбнулся: – Ну что, мистер Николсон – или я могу называть вас Данкан? Мужчина по другую сторону стола бросил нервный взгляд на видеокамеру в углу комнаты, как раз над плечом Логана. Наконец кивнул бритой головой. – Итак, Данкан, прошлой ночью вы нашли тело Дэвида Рида? Николсон снова кивнул. – Вы должны произносить ваши ответы вслух, Данкан, – сказал Логан, его улыбка стала еще шире. – На пленке не фиксируется, как вы киваете. Николсон еще раз взглянул на стеклянный глаз видеокамеры. – Э-э… кхм… О, простите. Да. Да, это я нашел. Я нашел его прошлой ночью. – Что вы там делали, Данкан, среди ночи? – Я… это… я гулял. Знаете, поругался с женой и пошел прогуляться. – На берег реки? Глубокой ночью? Улыбка начала меркнуть. – Ну да. Я иногда прихожу туда, ну знаете, подумать и все такое. Логан скрестил руки на груди, скопировав сидящую рядом Ватсон. – Итак, вы пришли туда, чтобы подумать. И совершенно случайно споткнулись о тело убитого трехлетнего мальчика? – Э-э, да… Я просто… Послушайте, я… – Просто так случилось, вы просто споткнулись о тело убитого мальчика. В залитой водой канаве. Накрытое листом фанеры. В темноте. Под проливным дождем. Николсон открыл рот, закрыл, потом открыл еще раз, но не произнес ни звука. Логан дал ему помолчать пару минут. Мужчина нервничал сильнее и сильнее, бритая голова его покрылась испариной, как и верхняя губа, и от него волнами поплыл противный запах чеснока. – Я… Я пил, о'кей. Я упал, почти насмерть расшибся на этом чертовом берегу. – Вы упали на берегу, под проливным дождем, и все же, когда прибыла полиция, на вас не было ни капельки грязи! Данкан, это не очень походит на описание человека, который упал на грязном берегу в грязную канаву, не так ли? Николсон провел рукой по макушке, когда коснулся щетины, в гнетущей тишине комнаты для допросов послышался слабый шуршащий звук. Подмышками у него расплылись темные пятна. – Я… Я пошел домой, позвонить. Я переоделся. – Я понял. – Логан опять включил свою улыбку. – А где вы были тринадцатого августа этого года, между четырнадцатью тридцатью и пятнадцатью часами? – Я… Я не знаю. – Хорошо. А где вы находились сегодня утром, между десятью и одиннадцатью? Николсон выпучил глаза: – Сегодня утром? Что вообще происходит? Никого я не убивал! – А кто говорит, что вы кого-то убили? – Логан повернулся: – Констебль Ватсон, вы слышали, чтобы я обвинял мистера Николсона в убийстве? – Нет, сэр. Николсон заерзал на стуле. Логан достал список детей, зарегистрированных пропавшими без вести за последние три года, положил его на стол перед собой: – Где вы были сегодня утром, Данкан? – Смотрел телевизор. – А где вы были… – Логан наклонился и, глядя в список, продолжил: – Где вы были пятнадцатого марта, между шестью и семью часами вечера? Что, не знаете? А как насчет двадцать седьмого марта, в начале восьмого? Они прошлись по каждой дате, Николсон потел, бормотал какие-то ответы. Вообще он нигде не был, говорил он. Дома он был. Смотрел телевизор. Единственными людьми, которые могли за него поручиться, были Джерри Спрингер и Опра Уинфри. Да и то в утренних повторах. – Ну, Данкан, – сказал Логан, когда они прошли весь список, – как-то не очень это все выглядит, а? – Я этих детей не трогал! Логан откинулся на спинку стула и попытался еще раз использовать лечение молчанием по методу инспектора Инша. – Не я это! – вскричал Николсон. – Я, вашу мать, к вам пришел, когда нашел этого пацана, так? И какого черта мне его убивать? Не убивал я его – я вообще детей люблю! Констебль Ватсон удивленно выгнула брови, и Николсон, сердито взглянув на нее, сказал: – Не в этом смысле! У меня и племянники есть, и племянницы, о'кей? Я бы никогда, мать вашу, ничего подобного не сделал. – Хорошо, давайте вернемся к самому началу. – Логан подвинулся ближе к столу. – Итак, что вы делали посреди ночи под проливным дождем, шатаясь по берегу реки Дон? – Я уже сказал, что я… – Данкан, ну почему я вам не верю? Почему у меня такое чувство, что, когда я получу результаты экспертизы, там обязательно будут свидетельства, указывающие на вашу причастность к убийству мальчика? – Я ничего не делал! – Николсон ударил обеими руками по столу, и листы перфорированной белой бумаги разлетелись по всей комнате. – Ну вот вы и попались, мистер Николсон. И вы просто обманываете себя, если думаете, что сможете из этого выпутаться. Полагаю, некоторое время, проведенное за решеткой, пойдет вам на пользу. Поговорим еще раз, когда вы будете готовы рассказать нам всю правду. Допрос закончен в тринадцать двадцать шесть. Логан отправил констебля Ватсон проводить Николсона в камеру, оставшись в комнате для допросов. – Ну и что вы думаете? – спросил он, когда Ватсон вернулась. – Думаю, что он этого не делал, – ответила констебль. – Не тот тип. Недостаточно умен, чтобы убедительно врать. – Согласен. – Логан кивнул. – В том-то и дело, что он врет. Не мог он туда забрести на заплетающихся ногах, хорошенько набравшись. Да будь ты хоть вдрызг пьяный, какого черта тебе нужно переться по лужам на берег реки, да еще под проливным дождем. Ничего себе развлечение! Он был там с какой-то целью, и мы пока не знаем, что это была за цель. За окном машины тянулся абердинский порт, серый и жалкий. Горстка суденышек стояла на причале в доках, бодрая желто-оранжевая краска на их бортах тускнела под проливным дождем. Огни сверкали в полутьме вечера, и контейнеры перегружались из грузовиков в ожидавшие их посудины. Логан и констебль Ватсон опять ехали в дом Ричарда Эрскина в Торри. Кто-то из соседей вспомнил, что видел пропавшего мальчика. Миссис Брэйди видела маленького белокурого мальчика в красной куртке с капюшоном и синих джинсах, когда он пробегал по заднему двору ее дома. Они могли немного передохнуть. В два тридцать должны были начаться новости, Логан включил приемник, захватив концовку песню «Битлз». Не удивительно, что исчезновение Ричарда Эрскина шло первым номером. Из динамиков доносился голос инспектора Инша, призывающего граждан немедленно сообщать любые сведения о местонахождении ребенка. Инш обладал врожденным драматическим талантом, и это было известно всем, кто видел его в ежегодной рождественской пантомиме. Он умудрялся сдерживаться, хотя ведущий в студии задавал слишком прямолинейные вопросы. «– Вы полагаете, что Ричард был похищен тем же самым педофилом, который убил Дэвида Рида? – В настоящий момент мы собираемся найти Ричарда живым и здоровым. Если кто-нибудь владеет информацией, звоните нам на горячую линию по телефону: ноль, ноль, восемьсот, пять, пять, пять, девять, девять, девять. – Спасибо, инспектор. В других новостях: продолжается суд над Джеральдом Кливером, пятидесятишестилетним бывшим санитаром из Манчестера. Судебные заседания проходят в обстановке усиленных мер безопасности, в связи с угрозой убийством адвокату обвиняемого, мистеру Сэнди Моир-Факерсону. В своем интервью „Нортсаунд ньюз“ мистер Моир-Факерсон…» – Очень хочется надеяться, что это не простые угрозы. Логан протянул руку и выключил радио до того, как адвокатский голос зазвучал в динамиках. Сэнди Моир-Факерсон эти угрозы вполне заслужил. Это был пронырливый засранец, который аргументированно доказывал, что Энгус Робертсон заслуживает снисхождения. Он даже попытался заявить, что Мейстрикского Монстра не за что было обвинять. Что он убивал женщин только потому, что они слишком грубо отвечали на его заигрывания и очень провокационно одевались. И что они в основном сами об этом просили. Количество представителей средств массовой информации около дома Ричарда Эрскина почти удвоилось с момента, как здесь все началось. Вся дорога была запружена машинами. Была даже пара специальных передающих станций откуда-то издалека. Констебль Ватсон припарковалась на приличном расстоянии от дома, и им пришлось шлепать по лужам в обратную сторону, вдвоем укрываясь под ее зонтом. К «Би-би-си Скотленд» присоединились «Грэмпиан», «Ай-ти-эн» и «Скай ньюз». Резкий белый свет телевизионных ламп стер все оттенки цвета с бледных гранитных зданий. Никто, казалось, не обращал внимания на зимний дождь, хотя он не ослабевал. Грудастая блондинка с «Ченел фор ньюз» делает сообщение, достаточно далеко пройдя по улице, чтобы на заднем плане хорошо была видна картинка дома и всего, что его окружает. «…должны задать вопрос: соответствует ли интересам общества такое повышенное внимание средств массовой информации к семейной трагедии? Когда…» Ватсон прошагала перед камерой, полностью заслонив комментаторшу своим бело-синим зонтом. Кто-то завопил: «Снято!» – Вы специально это сделали, – прошипел Логан, после того как затихли проклятия тележурналистки. Констебль Ватсон улыбнулась и продолжила прокладывать путь через толпу, собравшуюся у лестницы. Логан шел за ней следом, стараясь игнорировать возгласы возмущения, перемежавшиеся вопросами и настойчивыми просьбами дать комментарий.