— Почему нет? — Почему нет? — она повторила, медленно моргнув. — Ты действительно спрашиваешь меня об этом? Ершистое негодование Пайпер должно было осадить меня — но нет. Я впитал его с улыбкой, любуясь, как она защищалась, хотя меня раздражало, что она видела необходимость защищаться от меня. Не то чтобы ее можно было за это винить. — Да. Прошло много времени. Нам нужно столько всего наверстать. Я хочу знать, чем ты занималась последние несколько лет. Шесть. Лет. И с кем она этим занималась. Она думала обо мне, мечтала обо мне? Она по мне скучала? Гнев закипал в моем нутре, но ему некуда было выплеснуться. Он просто сидел, гноясь, пока я засматривался на Пайпер Гастингс. Потому что вся злость была направлена внутрь. Каждый упущенный момент с этой женщиной — моя гребаная вина. Пайпер закрыла глаза, нахмурив брови, пока в ее голове шла молчаливая битва. С кем она боролась? Я бы хотел, чтобы она сражалась со мной. В боях всегда есть триумфаторы и проигравшие. Победители и побежденные. Если Пайпер желает битвы, я готов запрыгнуть в чертов ринг. Мне потребовался всего один взгляд на Пайпер, чтобы избавиться от изощренного притворства, которым я обманывал себя, полагая, что прекрасно справляюсь без нее. Это не так. И в годовщину дня, когда я ее потерял, возможно, у меня появится второй шанс. Второй шанс для нас — самый настоящий приз. Я был слишком глупым, чтобы понять правду шесть лет назад. Слишком глупым, слишком эгоистичным, слишком самоуверенным. Но прежде чем я успел попросить ее об этом, синие глаза широко распахнулись, разглаживая складку на ее лбу. Решение принято. — Лэндон, если бы ты заслуживал знать, то уже бы знал. Ее голос был мягким эхом всех интимных шепотов, которые когда-то проходили между нами. Мягким, но жестким. Непреклонным. Прорезающим то немногое, что осталось от моей совести, с легкостью пронзающим мою душу. Нельзя было отрицать, что она была права. Чертовски права. Шесть лет назад я обменял интимный шепот Пайпер на барабанное соло в центре сцены, ее ослепительные улыбки на анонимное обожание миллионов безликих фанатов. И у меня хватило гребаной наглости просить что-то у Пайпер! Я не заслуживал ответов на свои вопросы. Я не заслуживал доступа ни к ее телу, ни к ее мыслям. Деньги и слава не были достойной заявкой для такой женщины, как она. Независимо от того, сколько у меня было рекламных щитов или сколько нулей я прибавил к своему банковскому счету — я бы все равно после всего ее не заслуживал. Я потерял это право давным-давно, когда ушел без оглядки, потому что боялся, что если повернусь хотя бы на долю секунды, то не смогу ее оставить. Никогда. И с тех пор я убегал от сожалений. Я не заслуживал ее тогда и уж точно не заслуживал сейчас. Вот только я не мог оторвать глаз от изгиба ее губ. Было время, когда на них светилась улыбка, предназначенная лишь для меня. Призрак этой улыбки промелькнул сегодня, но только на мгновение. Призрак, который уже преследовал меня. ГЛАВА 3 Пайпер Лэндон Кокс едва напоминал музыканта, переживавшего тяжелые времена и укравшего мое сердце. Раньше он был барабанщиком даже без полного комплекта ударных, мужчиной, который мог вместить все свои вещи в одну потрепанную сумку. И вот он стал рок-звездой. И незнакомцем. Тем не менее что-то внутри меня реагировало на него знакомым образом — от одного его присутствия побежали мурашки по позвоночнику. Почувствовав головокружение, я напомнила себе делать медленные, ровные вдохи. Мне захотелось уехать отсюда. Лэндон же захотел последовать за мной. Шесть лет назад все было с точностью наоборот. Расплата та еще сука. И прямо сейчас именно ей я и должна быть. Невосприимчивой к его чарам сукой, которая способна бросить Лэндона Кокса с высоко поднятой головой. Той, за которой он не захочет идти. Я приняла свое самое надменное выражение. — Я уезжаю. Одна. — На горьком опыте я усвоила, что не все в жизни подлежит контролю. Единственное, чем управляла я — это собой. И Лэндон меня не получит. Черты Лэндона приняли защитный лоск, который я уже не видела насквозь. И была готова поспорить, что никто не мог. Его глаза оторвались от моего лица, оглядывая меня сверху донизу и чувственно изучая мое тело. Кожу стало покалывать, в то время как соски вколачивались в кружево лифчика с каждым вздрагивающим вдохом. Нахождение рядом с Лэндоном, по-видимому, разорвало связь между моим разумом и телом. Потому что рассудок хотел быть властной стервой, но тело — неотразимым вампиром. Это не осталось незаметным для Лэндона. — Ты уверена, что хочешь именно этого? — проницательность в его взгляде вернула поток воспоминаний, которые не имели ничего общего с его предательством. Вместо этого вспомнились сладкие украденные поцелуи и совместные признания. Поле признаний. Даже стадион. Лэндон не вырывал их у меня насильно. Я сама все ему отдала. Охотно. Если бы было возможно, вернула бы все обратно. Будь он проклят. Шесть лет назад Лэндон поставил меня на пьедестал с прекрасным видом. Но мне не стоило ему этого позволять. Потому что когда он свалил, сбросив меня по пути, падать оказалось слишком больно. Упав на землю, я не просто потеряла дыхание. Я получила множество травм. Однако острые осколки не пронзили кожу. Глубокие раны остались внутри. Настолько глубокие, что вряд ли заживут. Лэндон Кокс показал мне любовь, дал попробовать ее на вкус. Она была как первый глоток праздничного шампанского, первый кусочек шоколадного суфле. Игристый и неприлично роскошный, настолько изумительный, что было невозможно остановиться. Я вкушала его, пока не стало плохо. От влюбленности. И теперь больше не хочу снова испытывать это чувство. Глубоко укоренившийся инстинкт самосохранения сработал, я рывком нырнула под руку Лэндона. Мне необходимо уехать. И мне нужно, чтобы Лэндон остался. Потому что слишком сложно ему устоять. А если я снова упаду, то уже не смогу подняться. — Тебе объяснить на пальцах? Я ухожу. Ты со мной не идешь, — свои слова я подчеркивала ногтем, впивающимся в его грудь. Мышцы изгибались под ним, посылая всплеск желания мне между ног. Господи, какой же я оказалась слабой! Отскочив как от огня, я дернула дверную ручку и вылетела за дверь. Далеко уйти не удалось. Длинные ноги Лэндона догнали меня несколькими шагами, его рука схватила мою, переплетя наши пальцы, словно это было самым естественным в мире. Я остановилась с отвисшей челюстью, выстроив в линию возмущенные слова, чтобы сбросить их с моего языка.