Шейн открыл что-то в телефоне и передал мобильник мне. «Будем рады, если Вы присоединитесь к нам, чтобы узнать пол будущего ребенка Пайпер!» Я прочитал приглашение, и что-то внутри меня сжалась. Наш ребенок. Черт возьми, все происходило на самом деле. Я взглянул на дату. Вечеринка планируется через шесть недель. У меня было шесть недель, чтобы привести голову в порядок. Потому что я собирался на нее. И я собирался вернуть свою девочку. Чтобы стать семьей. Пайпер Мне понадобилось мгновение, чтобы прийти в себя, когда я увидела имя звонящего на экране телефона. — Папа? — Пайпер. Я только что разговаривал с мамой. Тишина. Практически два месяца назад я поделилась с мамой новостью о беременности. Я не просила ее оставить это в секрете... Но предполагала, что они с папой не общаются. В любом случае, я не помнила, чтобы папа сам мне звонил. — Я... ээ... — он откашлялся. — Я так понимаю, что могу тебя поздравить? Удивление и смятение заструились по моим венам. Папа позвонил поздравить свою незамужнюю дочь с залетом? Я попала в альтернативную Вселенную? — Эм, спасибо, — пискнула я. Понимая, что, в конце концов, мне придется рассказать отцу о беременности, я решила «потренироваться» на Тревисе. Он точно не был отцом, но я подумала, что разговор с моим боссом и наставником станет отличной практикой. Мне было страшно. Конечно, существуют законы, защищающие беременных женщин от дискриминации на рабочем месте... Но применяются ли они, когда беременность является доказательством того, что работник спал с клиентом? В конце концов, Тревис был профессионалом. Несмотря на репутацию (вполне заслуженную) акулы в музыкальной индустрии, под лоском и убийственными инстинктами Тревиса Таггерта скрывалась добрая душа. После нашей с ним душевной беседы я решила повременить с разговором с отцом, чтобы не впасть в пессимизм от его реакции. Но человек на другом конце провода отреагировал не так, как я ожидала. И он вел себя совсем не так, как отец, с которым я выросла. Он меня поздравлял? Я все еще обрабатывала эту информацию, когда он продолжил: — Я тут подумал... У меня деловая встреча в Палм-Спрингс на следующей неделе. Это один из тех больших отелей со СПА, который нравится тебе и маме. Я пытаюсь уговорить ее поехать со мной. Что-то вроде отпуска. Я бы хотел, чтобы ты присоединилась к нам. Наш разговор становился все более и более странным. — Мама сказала мне, что подала на развод. — Ответом мне стала тишина. Через минуту я проверила, в порядке ли связь: — Папа? — Да. Я тут. — Он вздохнул. — Подала. Тогда до меня дошло. Я... я... ну, я совершил много ошибок. С твоей матерью, с тобой. С жизнью. Думаю, пришло время попытаться их исправить. Как думаешь... — он снова замолчал. — Неужели слишком поздно? Поздно ли? Я задумалась, анализируя свои противоречивые эмоции. Хотела ли я ослабить бдительность и попытаться построить отношения с папой? Часть меня, которая воздвигла стены из-за инстинкта самосохранения, сопротивлялась идее снести их. Что именно он от меня хочет? — Ты приглашаешь меня, чтобы у мамы было больше шансов согласиться? — Нет. Нет, что ты! Но я понимаю, почему ты так подумала. — Его голос звучал сокрушенно. — Даже если мама откажется, я бы хотел встретиться с тобой. А не солгала ли мама насчет их здоровья? — Папа, с тобой все в порядке? Есть что-то, что я должна знать? — Что? Нет. Конечно, нет. Я здоров. Просто подумал, что это было бы здорово, вот и все. Семейный отпуск... Я не смогла сдержать смешок: — Мы не ездим в отпуск семьей. К его чести, он не бросил трубку. Вместо этого он сказал то, что удивило меня практически так же, как его поздравление: — Возможно, нам стоит начать. Воздух с шумом покинул мои легкие. Возможно, стоит. ГЛАВА 27 Пайпер — Мама, к чему такая спешка? Ресторан открыт весь день, и, обещаю, у них не закончится еда. Она закатила глаза и выставила меня за дверь. Мы встречались с Делэни за обедом. Я не хотела устраивать большую вечеринку, но знала, что они собираются как-нибудь отпраздновать. С мини-девичником я справлюсь. За последние несколько месяцев многое изменилось, особенно вырос мой живот. Мама продала дом, в котором я выросла, и, как планировала, переехала в квартиру, однако развод с папой был отложен. В тот раз она не поехала в Палм-Спрингс, но я встретилась с отцом за ужином, пока он был там. Он выглядел хорошо, но казался грустным и немного потерянным. Одиноким. Он выглядел так, как я себя чувствовала. Видимо, когда ему пришлось жить без мамы, он наконец понял, что потерял. Пытаясь ее вернуть,он параллельно строил и новые отношения со мной. Такого у нас еще не было. Наличие отца, с которым можно поговорить, оказалось приятным. Я такого не ожидала. Но это понимание ударяло по мне, потому что мой ребенок не узнает своего папу. Лэндон полностью исчез из моей жизни, я не слышала ничего от него в течение нескольких месяцев (с тех пор, как оставила его в своей квартире с Шанайей и отголосками моих сердитых обвинений). В офисе ходили слухи, что он на реабилитации, но это могло быть шифром для чего угодно. В наши дни реабилитация была общей, универсальной отмазкой, а не фактическим местом пребывания. Я, вероятно, могла бы выяснить правду, но это было бы похоже на ковыряние болячки, которая только начала заживать. Мне нужно было двигаться дальше и отпустить Лэндона. Он превратился в призрак, а я всё топталась на месте. Фактически в прошлый раз ушла я. Но если Лэндон хотел бы меня найти, он сделал бы это, точно зная, где я. Судя по всему, он привел Шанайю к Хармони, а потом сбежал. У меня было чувство, что Хармони знала, где он, как, впрочем, и Тревис. Мой босс на протяжении этого времени сделал несколько попыток, чтобы убедиться, что у меня есть все нужное для жизни и необходимое в связи с моей беременностью. Меня повысили и увеличили зарплату. Сначала я боялась, что это деньги от Лэндона, но знакомая из бухгалтерии все проверила и подтвердила, что прибавка к зарплате исходит не от него. Поскольку я рвала свою задницу с Верити Мур — клиентом, которого все в фирме Тревиса боялись взять на себя после того, как я бы ушла в декретный отпуск — я не стала отказываться от нее. Мне нравилось работать с Верити. Она была умной и амбициозной. В то же время ей были присущи импульсивность и непредсказуемость, а также тяга к неприятностям. Верити настаивала, что хочет свести драму в своей жизни к минимуму, но каждый раз, стоило мне отвернуться, как приходилось тушить пожары, которые она непреднамеренно начинала один за другим. Верити сводила меня с ума, но, по крайней мере, отлично отвлекала. Мало того, что мне каждую ночь снился Лэндон (после чего я просыпалась от безумного желания), так еще и мысли возвращались к нему каждую свободную минуту. Я чертовски по нему скучала. Если бы я могла, то забрала бы каждое слово, которое в него бросила. Не то, чтобы они не были правдой. Просто можно это было сделать спокойнее. А получилось, будто он попал под обстрел. Бах! Я беременна. Бах! Ты будешь отцом. Бах! Ты бесполезный наркоман. Бах! Я не хочу, чтобы ты был рядом. Сколько мужчин не свалило бы от моего словесного поноса? Немногие. И уж точно не Лэндон. Но я не собиралась думать о легендарном Лэндоне Коксе сегодня. Нет. Сегодня я собиралась пообедать с мамой и Делэни. Чай, паста и крем-брюле. Я с нетерпением ждала этого всю неделю. Сегодня я узнаю, кто у меня будет — мальчик или девочка. Я наконец-то попросила доктора Хуанг прислать информацию маме на электронную почту, чтобы мы все вместе отпраздновали сегодня. До недавнего времени я не хотела узнавать пол, хотела, чтобы это было сюрпризом. В основном потому, что казалось неправильно узнать это без Лэндона, а может быть, потому, что я представляла, как он врывается в больницу во время родов, как рыцарь в сияющих доспехах. Вот только рыцари бывают лишь в легендах, выдуманных историях о людях, которых на самом деле не существует. Лэндон был донором спермы, а не отцом. Он никогда не был моим. А мы никогда не стали бы его.