— Зря — качнул головой мой собеседник — Самвел злопамятен. Модест Михайлович не входил ни в одну из вурдалачьих столичных семей и своей не имел, но при этом сам знал всех более-менее влиятельных кровопивцев Москвы, да и сам в этой среде пользовался довольно-таки немалым авторитетом. Впрочем, в последнем ничего особенно странного и не имелось — возраст, связи в Европе и недобрая слава безжалостного и принципиального бойца сделали свое дело. Насчет последнего, правда, я не очень уверен. Полагаю, это легенда, которую кто-то когда-то зачем-то выдумал, а после она стала фактом, не требующим подтверждения. За все те годы, что мы знакомы, я ни разу не видел, чтобы Модест пускал силу в ход, напротив, он всегда предпочитал решать любой конфликт при помощи разума. Да и было тех конфликтов-то… Нет, время от времени ругается с Гелей, но там все заканчивается тем, что он покидает офис и отсиживается на чердаке, а она через пару дней начинает барабанить по батарее и просить прощения. — Зато усерден и уперт. Он точно этот клубок размотает, хоть бы даже из принципа. А на обиды его я чихать хотел, мы все равно с ним дела не ведем. — Сегодня не ведем, завтра кто знает — вурдалак постучал пальцем по газете, что лежала рядом с ним на круглом стеклянном столике — Вот и в прессе пишут, что армянская диаспора в столице усиливает свое влияние. А он ее часть, можешь не сомневаться. Модест Матвеевич при всей своей нелюбви к человечеству всегда внимательно следил за всем, что происходит в стране и мире, причем доверял только печатным изданиям. Интернет он не признавал от слова «совершенно», объясняя это тем, что у бумажных газет хоть какие-никакие редактора есть, а там все кому не лень строчат все, что им в голову придет. Именно по этой причине часть коллег-арендаторов посмеивалась надо мной. Я был единственным, к кому ежедневно, кроме выходных, заглядывал почтальон, приносящий стопку свежих газет. В наше время подобное являлось нонсенсом. А что делать? Киосков-то на Садовом почти не осталось, а в тех, что есть, в основном продаются батарейки, китайское «Лего» и груды «глянца». — Пустое — отмахнулся я — Не станет он со мной из-за подобного всерьез бодаться, себе дороже встанет. Кстати! Модест Михайлович, не желаете окунуться в ночную жизнь столицы? Я тут собираюсь наведаться к Арвиду и буду рад, если вы составите мне компанию. Поименованный господин был одним из немногих, к кому наш сосед испытывал некое подобие симпатии. Он как-то даже удостоил его комплимента, выраженного в фразе: «с ним можно за один стол сесть». Причем тут фигуральности нет, Модест Михайлович крайне разборчив в области общения. Он и руку-то не всякому подаст, что уж говорить о застолье, даже с учетом того, что обычная пища ему просто не нужна. Дело же не в ней, не в еде, дело в сакральности самого процесса совместной трапезы, понимание которого, увы, сейчас почти утеряно, как и великое искусство застольной беседы. Наши прадеды точно знали, с кем хлеб ломать можно, а с кем нет, осознавали, что это действо делает всех его участников ближе друг к другу, ломает между ними лед отчуждения. — Отчего бы и нет? — задумчиво произнес вурдалак, глянув на меня — Давай прокатимся. Удивлен. Уверен был, что откажется, сказав что-то вроде «пустая трата времени». И обрадован, что скрывать. Нет, опасности никакой нет, с Арвидом у меня неплохие отношения, плюс ни один вурдалак не станет палить то место, в которое он инвестировал средства. Жадны клыкастые до денег, чего скрывать. Не так, как потомки драконов или, к примеру, синюшка, с которой я года два назад столкнулся на Урале. Бажов явно знал, о чем писал, только под конец сфальшивил. Чтобы эта старушка доброй волей часть своего добра отдала какому-то парню, пусть даже веселому и симпатичному? Да сейчас! Скорее она его в свой колодец утащила бы, тот, на дне которого хватает людских костей и черепов. Не любят синюшки охотников за чужим добром, и жалости особой к ним не испытывают. Впрочем, если к ним подойти по-людски, дать понять, что тебя не интересуют самоцветы и золотишко, то может все обойтись. А если совсем повезет, то она даже ответит на несколько твоих вопросов, причем скажет чистую правду. Нечисть да нежить вообще врет нечасто, а такие как синюшки, вообще почти никогда. Уйти от ответа — да, могут, просто промолчать тоже, но лгать? Это нет. Близость к природе и удаленность от городов и на людей-то действуют благотворно, что уж говорить о нелюдях? — Тогда пошли — я потрепал по голове Сеньку, который уже умял баклаву и сейчас задумчиво смотрел на другую сладость, название которой я не знал, состоящую из орехов, теста и сахарных нитей — Гельке скажешь, чтобы особо не засиживалась и домой ехала. Вурдалак поднялся на ноги, одернул пиджак и поправил галстук. — А вы куда собрались? — вошла в приемную девушка с тарелкой фруктов — Модест Михайлович? — В клуб — с достоинством ответил тот — Конечно, они теперь не то, что раньше, карт, сигар, а, самое главное, тишины в них нет, но бильярд у Арвида, насколько я помню имеется. Только тут другое плохо. — Что? — мигом спросил Сенька, знавший манеру вурдалака не досказывать фразу с тем, чтобы кто-то поинтересовался у него, что же именно он имел в виду. — Где найти достойного соперника. Они все остались в той, старой Москве, которой уже нет. А сейчас на дворе век дилетантов, и речь не только о бильярде. И ведь даже брюзжанием это не назовешь, по сути все верно, поскольку играет он на самом деле здорово. Да какой хорошо? Великолепно он играет. Вот года три назад вышел у меня хороший такой затык с деньгами. Ну, получилось так. Я тогда квартиру купил, все туда ушло, и тут же все юзом пошло, словно кто сглазил. Там деньги нужны, тут деньги нужны, машину надо новую покупать, поскольку моя в решето превратилась после стычки с французами из «Черного октября», да еще налоговики на меня насели в очередной раз и серьезный штраф вкрутили. Тут за дело, спора нет, но вообще они меня очень любят. А когда решают передохнуть, то меня любят пожарники, социальщики и даже Роскомнадзор, хотя, казалось бы, где я и где они? В результате, как и положено, любовь, пусть даже не взаимная, обходится недешево. Короче, сразу все как-то навалилось, и для того, чтобы спокойно работать дальше, потребовалась кругленькая сумма, причем наличными. Конечно, тогда можно было бы толкнуть что-то из тайника, какой-то амулет или незамысловатый клинок, что решило бы проблемы с кэшем сходу. Да, собственно, я так и собирался поступить, но тут ко мне заявляется Модест, кладет на стол толстую такую пачку купюр, и как всегда надменно сообщает, что ему эта резаная бумага не нужна, потому я волен с ней делать все, что угодно. Хоть на распутных дев спустить, хоть прикуривать от неё. Говорит — и выходит из кабинета. Мне после Арсений рассказал, что наш сосед накануне ночью какой-то закрытый турнир по бильярду выиграл и взял главный приз — кучу денег, кий работы какого-то очень крутого мастера и статуэтку. Деньги отдал мне, статуэтку утопил в Москве-реке, а кий и сейчас у него на чердаке в углу стоит. Уверен, что Модест тогда впрягся в этот турнир ради нас, но сам он сроду в этом не признается. Да и не надо. И так все понятно. — Я тоже хочу в клуб — возмутилась Геля, после отщипнула виноградину от кисти и бросила ее в рот. — Душа моя, ты, видимо, не расслышала — я несколько раз пальцем щелкнул по мочке уха — Мы в клуб Арвида едем. Ты же помнишь, кто он такой? — Конечно — кивнула девушка — И что? Во-первых, в таких местах кровь пьют только тех дур, которые сами на это напрашиваются, даже зануды из Отдела и те за такое никому ничего не предъявляют. Во-вторых, рядом ты и Модест Михайлович, а с вами никто без важного повода связываться не станет. И потом — там публика нормальная, отморози и наркоты нет. Ну и еще — так-то я личная гостья Арвида. Забыл? Он тогда это при тебе сказал. Точно, было такое. Прошлой зимой два молодых вурдалака из семьи Ленца попали в неприятную историю, на них хотели повесить смерть молодой девчонки, причем все факты говорили о том, что вина этой парочки несомненна. Арвид пришел ко мне, я, хоть и был очень занят, согласился заняться этим делом и выпросил у Отдела, который, само собой, собирался эту парочку отправить в небытие, пару дней на расследование. В результате оказалось, что бедолагу прикончил наемник из людей, которого наняла какая-то таинственная дама для того, чтобы насолить Арвиду. Что за дама, я так и не выяснил, хоть и пытался, а наемника после того, как тот дал показания Отделу, выпил лично Ленц. Ну, а Геля в том деле выполнила роль наживки, за что удостоилась похвалы Арвида, упомянутого приглашения в клуб, принадлежащий ему лично, а также денежной премии, которую на следующее утро доставили к нам в контору вместе с огромным букетом роз. — Не отстанешь? — на всякий случай, без особой надежды спросил я, и в ответ получил подтверждающий кивок, говорящий о том, что «нет, даже не надейся» — Ладно, поехали. — Осталось только Арсения прихватить — заметил Модест Михайлович — Что, поедешь с нами? — Не — отказался домовой, который эзопов язык не понимал, потому счел слова вурдалака за чистую монету — Я из дома никуда, у меня задание есть. — Что не съешь, то в холодильник убери — строго велела ему Геля, показав на корзину и блюдо с фруктами — И виноград не трожь, я его сама в понедельник кушать стану. Вон, яблоки ешь, в них железа много. Понятно? — Ага — кивнул Сенька — Кроме одного. А зачем в яблоки железок напихали? Чтобы продать подороже? Клуб Ленца, конечно, был дивно хорош — центр города, здание, представляющее собой, казалось бы, невозможную смесь «хайтека» и старомосковской вычурности, и тот флер элитности, который невозможно не ощутить. Только глянешь на эту красоту, и сразу поймешь, отчего Арвида недолюбливают главы некоторых семей. Ну, и конечно их бесит тот факт, насколько быстро поднялась эта семья, еще пару лет назад не имевшая и половины того влияния, что у нее есть теперь. Я и сам был изрядно впечатлен таким ростом, хотя более-менее представлял себе, откуда здесь ноги растут. Во-первых, Ленц позапрошлым летом заключил сделку с Хранителем кладов, которая принесла ему немалые дивиденды. Подробности сделки, разумеется, являлись тайной за семью замками, но кое-кто знающий мне шепнул, что обе стороны свои обязательства друг перед другом выполнили полностью. Добавила Арвиду веса в обществе и расправа над некой амбициозной девицей, которая с чего-то взяла, что может захватить власть над ночной Москвой. Бред редкий, но факт есть факт, она начала лить мертвую вурдалачью кровь как водицу, за что и отправилась в небытие, а Арвид, принявший на себя работу по ее устранению, в результате сменил клуб, расположенный в спальном районе, вот на этот, центровой. Такое козырное расположение личной резиденции в Москве сейчас только у него и Михаила Иванова, главы самой старой вурдалачьей столичной семьи. По слухам, ему лет четыреста, если не больше. Дескать, был он стрельцом, выступал на стороне Лжедмитрия Второго и его то ли по ошибке, то ли по недосмотру обратил какой-то поляк во время Смутного лихолетья. Поляка того он пришиб, но дело было сделано, бессмертие и вечную жажду уже никуда не денешь. Сам я, правда, с Ивановым никогда не общался, потому не могу сказать правда это или нет. Я его даже не видел ни разу. Этот товарищ, похоже, еще больше нашего Модеста не любит новое время, потому никуда не ходит и к себе никого не зовет, за что и получил негласное прозвище «Затворник». — Вход в клуб только по приглашениям — остановил меня охранник — У вас оно есть? — Есть-есть — тут же одернул его напарник, явно узнавший то ли меня, то ли Модеста Михайловича — Прошу вас, проходите. Кстати, и тот, и другой люди, не вурдалаки. Да тут, собственно, подавляющее большинство персонала люди. Причем без всяких культивируемых в последние лет двадцать в литературе штампов: «пусть пища нам служит, поскольку мы высшая форма существования». Ничего подобного. Все как везде — зарплата на карту, отчисления в фонды, штрафы, отпуска, служебный рост и так далее. И, что важно, никто их не тронет, даже если захочет, таковы правила, установленные Ленцем. И дело не в его внутреннем благородстве или чем-то таком, здесь чистой воды прагматизм. Случись что нехорошее и незапланированное с кем-то из персонала или гостей клуба, и об этом уже на следующий день узнают все заинтересованные лица. Ну и, конечно, Отдел, это уж наверняка, причем сразу из нескольких источников. А потом начнется такая карусель, что врагу не пожелаешь. Арвид по своему обыкновению находился в личной ложе, которая как бы надвисала на главным залом, в котором гремела музыка, сверкали огни, звенели рюмки и бокалы в баре и шумел развеселый ночной московский люд. — Максим — увидев меня, он дружелюбно улыбнулся и помахал рукой, при этом не вставая с кресла — Молодец, что заглянул в гости. И вас, Ангелина, тоже рад видеть. Хорошо, что вы наконец воспользовались моим предложением. Ого! Господин Рауш! И вы решили почтить меня своим вниманием? А вот тут он оторвал зад от кресла и почтительно склонился перед моим спутником. Табель о рангах у этой братии, если можно так сказать, выжжена в крови. Человек, даже полезный, по статусу всегда будет стоять ниже умудренного опытом и богатого связями собрата. — Здравствуй, Арвид — кивком поприветствовал Ленца Модест Михайлович и уселся в одно из кресел, стоявших у стола — Шумно у тебя тут. Если бы не эти двое, которые просто бисером рассыпались, мол, «поехали» да «поехали», сроду бы сюда снова не наведался. — Возникли какие-то вопросы, в которых я могу вам помочь? — мигом все понял Арвид — Или дажн проблемы? — Вопросы — подтвердил я, устраиваясь напротив него — И, может, совет, если на то у тебя будет желание. — Если речь пойдет о Самвеле — не думаю, что это его ребята хотели тобой поужинать — откинулся на спинку кресла Ленц — Надуть, впихнуть хлам по люксовой цене, много чего наобещать и ничего не сделать — да, сразу поверю. Но такую глупость учудить — это нет. — Уже в курсе? — усмехнулся я — Саркисян позвонил или кто другой нашептал? — А мы вот нет — возмутилась Геля — Макс, ты ничего не забыл нам рассказать? — Не-а — заверил ее — И вообще — ты хотела веселья? Ну так и вперед. Дуй вниз, бахни в баре коктейль-другой и порви танцпол. — Так и сделаю — надув губы, бросила девушка и вышла из кабинета. — Да, тебе что-то принести выпить? — спросил у меня Ленц. — Текилы — подумав, сказал я — Причем сразу шота четыре, чтобы после официанта не гонять туда-сюда. Модесту он, понятное дело, ничего не предложил. Спиртное тому неинтересно, а кровь в присутствии смертных ни один вурдалак сроду употреблять не станет, таковы традиции. Даже если тот про мир Ночи знает больше, чем иной его исконный обитатель. — Не Самвел это — повторил Арвид — Но кто — не знаю. Одно могу сказать наверняка — они тебя пить не хотели. Попугать собирались. — Не уверен — я повел плечами так, словно на них снова навалилась тяжесть потенциального убийцы — Выглядело все по-взрослому. Уж, наверное, я могу отличить одно от другого. — А я точно знаю, что трое наших всегда выпьют одного человека, даже такого, как ты, то есть понимающего с кем именно он столкнулся. Как бы это не выглядело, при любом раскладе. Ну, если только они не совсем юниоры, но в этой ситуации подобное мне кажется маловероятным. Мои более-менее опытные собратья не дадут добыче ни единого шанса, а у тебя, насколько я понял, таковой имелся. — Точнее, тебе его оставили — добавил мой спутник — Ты же это имеешь в виду, Арвид? — Именно — с достоинством подтвердил тот. В принципе его слова отлично укладываются в ту версию, которая сложилась в моей голове еще тогда, когда я кушал барашка на празднике Газвана. Они не хотели меня убивать, это на самом деле так. Поскребли бы клыком по шее, но не критично, так, чтобы я ощутил, что Смерть она вот, рядом. Или что похуже, вроде перспективы на вечную жизнь. Потом их спугнули бы, а я остался на полу, раздавленный, испуганный и в мокрых штанах. Но все пошло не по плану. Сначала я пугаться не захотел, а после еще и Ровнин заявился, сократив коллектив группы психологического давления на треть. Правда, остается все тот же вопрос — кто за ними стоял? Кому это нужно? А ответа нет, по крайней мере пока. — Ладно, это мои проблемы, мне их и решать — я достал из кармана летнего пиджака сложенный вчетверо лист бумаги и протянул владельцу клуба — Прочти и скажи, что по этому поводу думаешь. — Любопытно — хмыкнул вурдалак, принимая от меня документ — Интрига, однако. Я встал и глянул вниз, в зал. Ага, вон и Геля. Ее тот служащий, который нас сюда привел, проводил к стойке и что-то бармену сказал. Наверное, то, что эта девушка гость клуба, ей можно наливать желаемое в любых количествах, а денег брать не следует. — Так-так — голос Арвида чуть изменился, совсем немного. Но достаточно, чтобы я это уловил — Скажу тебе так, Макс — удивил ты меня. Глава 5 — Сильно удивил?