— Так что Порфирий? — признав мою правоту, вернулся к теме разговора Ровнин. — Набычился, проворчал что-то ругательное, да и ушел. Уверен, что теперь время от времени он представляет себе, как меня жрать станет. Сначала поломает как следует, вопли послушает, потом живот когтями вспорет, а после в лесу под корягу засунет, чтобы я подтух, подгнил и стал вкуснее. — И не страшно? — само собой, мои слова аппетит Ровнину не испортили. Он и не такое видел. — Не-а — мотнул головой я — Он так и будет мечтать дальше, но что-то сделать… Вряд ли. Порфирий в самом деле здорово сдал и одряхлел. Это чистая правда. Потому и молодые смылись, побоялись, что он их втихаря удавит. Не из зависти, из страха. Они же через год-другой ему реальными конкурентами станут, это и Порфирию понятно, и всей общине. — А, теперь ясно — Олег Георгиевич вытер пальцы салфеткой — Вот где корни гуманизма. Кто-то из этой парочки рано или поздно станет вожаком стаи, и не забудет о том, что некий консультант по сложным жизненным ситуациям некогда не стал его искать и убивать. Неплохой ход, Макс. Неплохой. — Но при этом гуманизм тоже не на последних ролях — я стукнул кулаком в грудь — В моем сердце, имеется в виду. — За гуманизм — поднял чашу вверх начальник Отдела — И дело мира! — Красиво сказано. За них! — согласился я и следом за тем раздался певучий звон меди, который издали соприкоснувшиеся емкости. — Спрашивай — через какое-то время, когда количество мяса в наших тарелках изрядно уменьшилось, добродушно разрешил мне Ровнин — Что хотел? Вижу, есть у тебя какой-то вопрос за пазухой. — Есть. Олег Георгиевич, а что ты знаешь о Игнате Троянове? Я просто разное слышал, кто что говорит. — А именно? — ответил вопросом на вопрос мой собеседник. — Одни говорят, что Троянов чуть ли не наследник кудесников древности и знает такое, чего никто не знает, другие уверены, что он жулик, на котором клейма ставить негде, третьи вообще его за психа держат. Вот и хотелось бы понять, кто ближе к истине. Вы наверняка с ним сталкивались, какое-то мнение составили. Этот Троянов и был тем самым третьим рекомендантом из письма. Изначально я решил на него забить болт, но раз подвернулась возможность, так чего бы и не навести справки у сведущего человека? Всей правды начальник Отдела мне не скажет, само собой, но она мне и не сильно нужна. Хватит и части. — Если этот господин тебя интересует с позиции бизнеса, то не рекомендую — Ровнин достал из чехла трубку и табак, расторопный официант из местных тут же поставил перед ним пепельницу. Ну да, закон есть закон, но в некоторых случаях его можно и нарушить, Газван слишком щедрый и хороший клиент, чтобы с ним ссорится из-за таких мелочей. Впрочем, не исключено, что это вообще уже его ресторан, полностью или отчасти. Я лично этой новости не удивлюсь — Он патологически жаден. До всего — деньги, слава, знания, женщины. Сначала все соки из тебя вытянет, а потом замучаешься из него плату выбивать. Даже ты. Знаешь, когда общался с ним, то подумал, что уход старых богов, возможно одно из лучших событий в нашей истории. А если они все такими были, как этот тип? Штука вот в чем. Тот, о ком мы говорим, если верить слуха и кое-каким свидетельствам, приходится наследником Трояну, одному из старых славянских богов. Не главных, второстепенных, но все же. Отвечал этот Троян за лекарство во всех его проявлениях, от траволечения до волшбы, и приходился сыном Велесу. Само собой это все невероятно тешило раздутое до предела эго господина Троянова. — Да, слышал я про то, что он тип на редкость отвратный — подтвердил я — Но он живет не на отдельной планете, а в нашем мире, значит общим правилам подчиняется. Я к чему — в целом его слову верить можно? — Если под клятву — наверное — подумав ответил Ровнин — Если нет — не знаю. А что у тебя к нему за дело? Поделись, глядишь чего и посоветую. А вот это нет, Олег Георгиевич. Я тебя уважаю и за помощь благодарен, но делится с тобой подробностями о полученном письме точно не стану. Конфиденциальность есть конфиденциальность, даже если договор еще не подписан. Праздник, как и день, потихоньку близился к концу. Начали разъезжаться гости, унося с собой кто бумажную коробку с пахлавой, кто корзину фруктов, а кто и снедь посущественней. Отбыл и Ровнин, унося с собой два кувшина вина, причем каждый литра по два. Впрочем, ничего особенного, такой это человек. Он всегда получает то, что хочет. Сам тому свидетель, да и рассказов он нем немало ходит, которые этот факт подтверждают. А чем я хуже? Ну ладно, на Троянова этого надежды сразу не было, но двух других опросить-то можно? Ну, или хотя бы одного. Тем более, что как раз сейчас самое для того время. Надо только с Газваном попрощаться, и можно вызывать такси. Глава 4 — Поверь, Максим, мое моему сожалению и стыду нет границ — басил дэв, прижимая волосатые лапищи к груди — Гость пришел на мой праздник, а я допустил что ему обиду нанесли! Это позор, позор… И столько искренности было в глазах и голосе, что кто-то другой, не так хорошо, как я, знающий дэвье племя, мог бы поверить в правдивость этих слов. Впрочем — нет, конечно же Газвану не все равно, репутация есть репутация, да и от меня пользы ему еще немало могло случиться. Но смею заверить, что повернись удача там, в холле, ко мне спиной, он бы забыл об этом еще до того, как мое тело легло в землю. Ну, может, венок к похоронам прислал бы, да и то не факт. Хотя нет, прислал бы, это красивый жест. Не для других, для себя. Причем винить его в этом сложно. Восток есть Восток, там другое отношение к жизни и смерти в целом, а также полезности человека в разрезе этих двух понятий. Особенно если речь идет о отношениях людей и тех, кто таковыми не является. В свое время, когда мое агентство только-только начинало работать, я много шишек набил как раз на этой теме. И верил тому, кому верить не стоит, и влезал туда, куда не следует, не понимая, что никого за мной нет, а все эти «брат, если что я за тебя горой встану» это просто слова, который стоят не дороже порыва ветра. Как мне тогда удалось уцелеть и подняться — сам до сих пор осознать не могу. Может, сработал древний принцип, гласящий, что дуракам везет? Или ворожил кто? С учетом специфики моей работы такое запросто может случиться. Но тогда почему счет после предъявлен не был? Но при этом в данный момент я кивал, всем своим видом давая понять имениннику то, что принимаю его извинения и сам расстроен случившимся. — Так бывает, Газван — дождавшись окончания пространных речей, произнес я — Есть те, кто безразличен и к чужой радости, и к чужому горю, тебе ли этого не знать? Они плевать хотели на то, что твое имя будет втоптано в грязь. Таких много… — Много — кивнул дэв. — И рядом с тобой такие есть — печально вздохнул я — Хоть бы Рабих, которого ты прислал ко мне недавно. Твое имя открыло ему двери в мой офис, я сделал все, что он просил, причем даже без аванса. А как иначе? Ведь за ним стоишь ты, а значит мне волноваться не о чем. — Истинно так — насторожился Газван — И что же? — Ничего — развел руки в стороны я — Он пришел сегодня ко мне, говорил что-то о том, что оплатить мою работу не может, приплел сюда своего дедушку, не желающего расставаться с оговорённым гонораром, потом клыки начал скалить, что совсем уж смешно. — Так-так — в глазах дэва блеснули красные огоньки. — У меня его амулет — уже без всякого наигрыша, деловито, сказал я — Если через неделю не будет гонорара, то он окажется в плавильне. Все же это твоя протекция, потому говорю об этом здесь и сейчас. Не хочу, чтобы это стало для тебя сюрпризом. Отдельно замечу, что непосредственно к тебе у меня ни малейшей претензии нет. — Если этот недостойный с тобой не расплатится, долг верну я. Что до амулета… За него с тебя никто ничего не спросит, ты в своем праве. Обман грех, за него надо платить по высшей ставке. Неважно, как это называется — Ганон шаб гард или Покон, смысл тут один и тот же — сказал, так делай. Нет — ответь, если надо жизнью — после помолчал и добавил — Да и другим наука будет. Это он сейчас не обо мне говорит, а о себе. Мол, не думайте даже хоть тень на мое имя кинуть, расплата последует быстро и неотвратимо. И ведь что интересно — этот мой приятель всегда умудряется самые грязные вещи совершать чужими руками. Причем всякий раз вроде как случайно подобное выходит. Хотя, по слухам, пару раз он крепко оскоромился, настолько, что чуть под жернова Отдела не попал. Но так это или нет на самом деле — не знаю, если что-то такое и случилось, то еще до того, как я стал тем, кем стал. — Прими на дорогу вот этот скромный дар, друг мой — дэв достал из-под стола немаленькую такую корзину, в которой лежали румяные яблоки, персики, виноград и много чего еще — Знаю, ты сладкое не любишь, но у тебя ведь есть молодая красивая женщина, которой это придется по вкусу. Э? — Слушай, я сто раз тебе говорил, что Геля моя сотрудница и все. — У меня тоже много кто работает — хохотнул именинник — Так что, мне на них не смотреть и их не желать? Угости ее вот этим сохан асали, вот этой нугой и баклавой, пусть сначала ей станет сладко и хорошо, а потом тебе! — Да ну тебя — отмахнулся я, но корзину взял. Нельзя отказаться от дара на дорогу, это может нанести серьезную обиду хозяину праздника — Какие яблоки здоровенные! — Хороший сорт — кивнул Газван, а после, словно вспомнив что-то, хлопнул себя ладонью по лбу — Вот что еще! Максим-ага, помнишь мы говорили о трех достойных особах из Северного Хорасана, которые очень хотели бы посотрудничать с тобой в части… — Не-не-не — оборвал я его речи, что было, разумеется, не слишком вежливо — Даже не начинай. С обитателями Туркменистана я дела иметь не стану, это вопрос решенный. Ни сейчас, ни потом. — Северного Хорасана — поправил меня дэв. В приватных беседах он предпочитал некоторые современные названия заменять на староиранские, лишний раз демонстрируя тем свое происхождение — И почему так категорично? Это хорошие заказчики, богатые и щедрые. Поверь, они достойно вознаградят тебя за помощь. Да и я в долгу не останусь. — Деньги — это только деньги, Газван, не всё и не всегда определяют именно они. И потом — не мне тебе рассказывать, почему я не желаю сотрудничать с жителями упомянутого Северного Хорасана. Все, тема закрыта. — Как скажешь, друг мой — несомненно Газван был недоволен моим отказом, но ни жестом, ни интонацией этого не выдал — Ты в своем праве. Хотя судить о всех по одному человеку, не знающему, что такое глубокое уважение, это не слишком верно. Но, как теперь говорят — забыли. Спасибо, что пришел, что слова приятные мне говорил, а еще большее — за подарок! Клянусь, ни один другой мне такой радости не доставил! Только не рассказывай об этом остальным, не хочу их обидеть. Я попрощался с ним, подхватил увесистую, килограмм на семь, не меньше, корзину, и направился к выходу. И вот чего мне с ней делать? Выбрасывать жалко, с собой тащить туда, куда собрался наведаться, глупо. Стало быть, придется заезжать в офис, перегружу там ее содержимое в холодильник. Хорошо хоть, что он по дороге. — А вот ежели к большому колесу приделать маленькую круглую штуку, а через нее пустить веревку с ведрами… — услышал я голос домового, как только вошел в офис. — Сенька, не делай мне мозг — перебила его Геля, которая, к моему великому удивлению, была еще здесь — Хочешь пить — так вон кулер. Хочешь больше воды — в кране ее хоть залейся. Какие ведра? Кому они сейчас нужны? — Вот так, Арсений — как водится, немного желчно вставил свою реплику и Модест Михайлович — Твой полет мысли с веревками и ведрами в очередной раз разбился о прогресс, людской прагматизм и нежелание слушать кого-либо, кроме себя самого. — Гель, ты чего тут до сих пор? — вошел я в приемную, где и собралась небольшая, но дружная компания — Вроде с утра мне говорила о том, что куда-то там собираешься. То ли на днюху, то ли вообще за город с друзьями. — Собиралась да не собралась — ответила мне девушка — А это ты чего принес? — Газван передал — я поставил корзину на стол — Фрукты и национальные лакомства. Кстати, персонально для тебя. Сказал, что такой сладкой ханум как ты, следует дарить все только самое лучшее. — Он толстый и стремный, так что пусть даже ни на что не надеется — секретарша привстала и начала копаться в содержимом подарка — Но во вкусняшках толк знает. Блин, персики, как раз сегодня хотела. — Дары волхвов — усмехнулся Модест Матвеевич — Ну, разумеется, с поправкой на то, что сделан сей подарок азиатом. Он сидел в своем любимом кресле, которое находилось в углу, том, куда даже в самый солнечный день не попадает свет. Как и всегда, на его губах змеилась ироничная улыбка, черные с сединой волосы были безукоризненно уложены, на дорогом костюме не виднелось ни единой замятости, алмазно поблескивала галстучная булавка, нога была закинута на ногу, а рука с золотым перстнем лежала на кругляше навершия трости. — Хороший харч — сунул тем временем нос в подарок и Сенька — Опять-таки корзинка славная, с такой хоть куда, хоть за покупками, хоть по грибы. Ты, Гелька, ее не выбрасывай, ладно? Пригодится в хозяйстве. — А то у нас здесь хлама мало! — девушка уже достала из шкафа тарелку и выкладывала на нее фрукты с тем, чтобы пойти и помыть их — И потом — куда ты за грибами собрался ходить? В сад «Эрмитаж»? Или в «Нарышкинский» сквер? Так они там не растут. — Об тот год Максим нас в лес возил пару раз — с достоинством возразил ей домовой — Или забыла? Мы там и грибы собирали, и мясо жарили. Пикник называется. Хозяин, я вот эту штуку попробую? — Хоть все ешь — отмахнулся я — На здоровье! — Ешь-ешь — поддержала меня Геля, а после ткнула Арсения пальцем в пузо — Главное не лопни! Домовой хрюкнул от неожиданности и чуть не выронил ароматную баклаву, девушка же хихикнула и вышла из приемной, держа в руках тарелку с фруктами. — Что-то случилось? — спросил у меня вурдалак — С чего вернулся? И еще… От тебя пахнет порохом. С каких пор на именинах стрелять начали? Чутье, у него, конечно, такое, что любая собака позавидует. — День рождения что — усмехнулся я — Так, ерунда. Вот свадьбы иные бывают — там да, такая пальба стоит! — Темнишь — отметил Модест Михайлович — Ну да твое дело. — Сцепился какими-то залетными — не стал скрывать я, зная по опыту, что бывший владелец этого дома еще и изрядно обидчив — Трое молодых и наглых клыкачей хотели узнать, каков я на вкус. — Однако — с интересом глянул на меня вурдалак — И из чьей семьи? — Понятия не имею — вздохнул я — Но повесил эту тему на Самвела, он как раз на днюхе был. Пускай разгребает.