– Лучше тебе присесть, – сказала бабуле Элизьен. – Это будет нелегко, и я хочу заранее принести извинения. В те времена мне было непросто принять решение, но я считала, что так будет лучше. Для всех. Я хотела совершенно нового начала для Эльдорина и Ларимар. Она бросила первую катушку в чашу. Я догадывалась, что мы сейчас увидим. Как и в первый раз, серебряная нить сначала сформировалась в скамью, а затем в двух человек, сидевших на ней. Бабушка держала Эльдорина за руку и всхлипывала. Увидев себя в молодости, она поднесла руку ко рту, но осталась на удивление спокойной. – Эдену хотелось вернуться, – тихо сказал Эльдорин. – Ему так хотелось вернуться, – тихо продолжил. – Но когда он отправился в путь, король остановил его и запер. Он сделал все возможное, чтобы сбежать. Мне так жаль. – Это было так ужасно, – снова всхлипнула бабушка. – Они заперли и мучили ее. Ребенок и Гвин погибли. – Она промокнула слезы на щеках носовым платком. – Она ждала его до самой последней минуты. Эльдорин приобнял ее одной рукой и притянул ближе к себе. – Все окончилось бы гораздо лучше, если бы они никогда не встречались, – прошептал он. – Они любили друг друга, – возразила бабушка. – Гвин была счастлива с ним. – Мы тоже любили друг друга, – заметил Эльдорин, и в его голосе прозвучала грусть. – Но это не принесло нам счастья. Тут моя бабушка зарыдала, и я взяла ее за руку. Нельзя было возвращать ей эти тягостные воспоминания. С другой стороны, они целиком и полностью принадлежали ей. Словно завороженные, мы продолжали смотреть воспоминание. – Бывают дни, – прошептала она, – когда я предпочла бы об этом забыть. Но это, – она смяла в руках носовой платок, – все еще больно. Но я рада проведенному с тобой времени. Эльдорин опустился перед ней на колени и взял за руки. – Я не могу остаться с тобой, – поспешно заявил он. – Я женюсь на Ларимар. Моя сестра просила меня об этом. Ларимар – будущая Верховная жрица, а Элизьен нуждается в ее поддержке. Если я соглашусь, Элизьен отпустит Эдена, иначе он погибнет в этом подземелье, – продолжил Эльдорин. – Почему ты вернулся? – едва слышно спросила бабушка. – Почему сейчас? Он вытер глаза ладонью. – Мне нужно было увидеть тебя последний раз, – прошептал он и, поднявшись на ноги, притянул ее к себе. Он коснулся ее губ своими и потянулся за пером, что лежал в кармане брюк, продолжая целовать. – Он сделал это, чтобы защитить тебя, – сказала Элизьен, и в ее глазах тоже блеснули слезы. – И чтобы исполнить наставление Мойры. Ты должна была забыть о нашем мире, чтобы дать Элизе ее имя. Бабушка молча кивнула, и даже пока по ее щекам текли слезы, она была удивительно спокойной. – Я благодарю тебя, – сказала она, – за то, что показала мне. Это много для меня значит. Я так удивилась, когда он вернулся. Я никогда не сомневалась в его любви, хотя все это было для меня непросто. Особенно когда с Гвин такое случилось… Я боялась, что он погиб. А потом он вдруг появился передо мной. – Хочешь посмотреть еще одно? – мягко поинтересовалась Элизьен. – Ты имеешь право узнать, как сильно он тебя любил. Ларимар нравилась ему, и я была этому рада. Но любил он только тебя. Бабуля отважно кивнула, хотя я предпочла бы избавить ее от того, что ей предстояло увидеть. – Не знаю, сложилось ли бы все иначе, если бы я послушала Ларимар. После исчезновения Рубина наши отношения стали очень натянутыми, – сообщила королева. – У меня сложилось впечатление, что она забыла о сыне. Она никогда со мной не говорила о нем. Отказывалась даже искать его. Я считала ее жестокосердной и полагала, что она по-прежнему любит Дэмиана. Может быть, я просто завидовала, потому что она осмелилась вступить в отношения с Дэмианом, а я не могла сделать того же с Майроном. В наше время законы были куда строже, а мне ведь предстояло стать королевой. Бабушка взяла Элизьен за руку. – Вы были очень молоды, – утешила ее, к моему изумлению, бабушка. – Я ни в чем тебя не виню. Ты делала то, что считала лучшим для своего народа. Элизьен медленно кивнула. – Спасибо, – сказала она. – Но мне все равно следовало прислушаться к Ларимар. Я никогда себе этого не прощу. В принципе я заслужила то, что Ларимар пыталась убрать меня с пути. У Эльдорина было еще одно воспоминание. Ларимар видела его и рассказала мне о нем. У Мойры давным-давно было видение о планах Дэмиана де Винтера, о которых она поведала Эльдорину. Я не поверила ей тогда, думая, что она назло мне пытается затеять войну с колдунами. Это воспоминание куда-то исчезло. Возможно, Дэмиан выкрал его. А потом приказал Виктору убить Мойру, чтобы никто не узнал о видениях. Я подозревала, что это было то самое воспоминание, которое видела Ларимар. «С него все и началось», – так она сказала мне о нем в Вечном лесу. Нам так и не удалось закончить этот разговор. – Что стало с Эденом? – спросила я. – Ты его освободила? – Конечно, – ответила Элизьен. – Сразу после того как Эльдорин выполнил мое требование. В ту же ночь он покинул Лейлин и больше не вернулся. Она бросила катушку с воспоминанием в Лембрар. Я уже видела это воспоминание. Бабушка тоже помнила какую-то его часть, пусть и не всё. Мойра и Эльдорин находились в подвале Аваллаха. Мойра выглядела такой же, какой я ее помнила. Она сидела в своем излюбленном кресле, а Эльдорин расположился на табуретке перед ней. Закрыв лицо руками, он покачал головой. – Я не могу сделать этого, – молил он. – Ты не можешь требовать этого от меня. Пожалуйста, Мойра. Все что угодно, только не это. Она погладила его по волосам своими ручонками. – Это наш единственный выход, друг мой. Поверь мне. Если бы я видела другой путь, избрала бы его. Я не хочу разбивать тебе сердце. Оно слишком ценно для меня. – Ты хоть знаешь, каково это? – обратился он к ней. – Думать о том, что я никогда не увижу ее? – Иногда приходится идти на такие жертвы, – тихо сказала Мойра. – Иногда у нас не остается иного выбора, кроме как отказаться от того, что мы любим больше всего на свете. – Самое худшее – не в том, что я должен отказаться от нее, а то, что она забудет меня, – беззвучно сказал он. – Что не вспомнит, как много значит для меня. Слезы беспрепятственно бежали по лицу бабушки, и она вытянула руку, чтобы коснуться Эльдорина, но картинка ускользнула от нее. – Если тебя это утешит, я могу тебя заверить, что она будет жить счастливой жизнью, – сказала Мойра. Эльдорин вскочил с места. – Но без меня. – Он ударил рукой по каменной стене. – Без меня. Мойра на мгновение замолчала, а когда снова заговорила, ее голос поменялся. Это был голос не нежной травмированной девушки, а сивиллы, который звучал гораздо четче и заполнял все пространство комнаты. – Наступит время, когда выживание нашего мира будет зависеть от вполне обычного человеческого ребенка. Ребенка без волшебных способностей, обеспеченного лишь защитой могущественного имени и воинственного сердца. Тебе суждено дать ребенку имя. – Только имя? – с недоверием спросил он, когда она закончила. – Имя – это мощное оружие, Эльдорин. Не стоит его недооценивать. Имя человека – это место обитания его души. Имя, которое ты дашь ребенку, когда-то принадлежало властительнице морей, хранительнице Священного озера. Она тоже была человеком. Эльдорин покачал головой. – Это невозможно. Ни один человек никогда не был Верховным жрецом Аваллаха. Как и в прошлый просмотр этого воспоминания, я была полностью поглощена происходящим. Они обсуждали мою жизнь задолго до того, как я вообще родилась. Столько всего могло пойти не так. Что, если бы бабушка никогда не вышла замуж? Что, если мама не родила или не встретила бы папу? Так много совпадений, приведших к тому, что теперь я стояла здесь и пыталась спасти волшебный мир. Просто безумие. – Нет, – ответила Мойра. – Мы просто вычеркнули из своей памяти тот факт, что волшебный мир и мир людей когда-то были единым целым. Люди называли остров Авалон. Задолго до того, как он исчез в туманах, потому что люди забыли древнюю магию. Девочке понадобятся силы ее тезки, чтобы выполнить задачу. Я видела ее во снах, Эльдорин. Видела ее. Если хочешь дать будущее своему народу, ты должен принести эту жертву. Эльдорин покорно опустил голову и сказал: – Если это единственно верное решение, тогда я сделаю это. – Девушка, которую ты любишь, ничего не должна знать об этом, – безжалостно добавила Мойра. – Тебе и самому нужно забыть. Ребенок не должен узнать о вашей связи. Точно не раньше того, чем мы призовем девочку к себе. От этого зависит все. Он не должен найти девочку раньше нас. Иначе все это будет напрасно. Теперь я знала, что под ним она имела в виду Дэмиана де Винтера. Дьявола в обличье колдуна. Ларимар не смогла его победить, хотя взвалила на свои плечи немало забот. Эльдорин сглотнул и с окаменевшим выражением лица ответил: – Я выполню свой долг. Лицо Мойры внезапно смягчилось. – Мне так жаль, – сказала она. – Скажи ей, чтобы она дала ребенку, который родится во втором поколении, имя Элиза. Уникальная. Этот ребенок будет привязан к нашему народу силой числа судьбы – семеркой. Она станет уникальной, а ее предназначением будет наше спасение. От этих слов по моей коже пробежали мурашки. Эльдорин кивнул, и у меня сложилось впечатление, что эти двое ведут подобный разговор не первый раз. – Она, вероятно, забудет тебя, – утешала его Мойра. – Но никогда не забудет ту любовь, что ты подарил ей. Бабушка перестала плакать. – Я всегда знала, что существует нечто большее, чем наш мир. Возможно, именно поэтому я обратилась к картам и духовности. Что-то во мне желало вернуть его. Что-то во мне знало, что было там что-то еще, принадлежащее мне. Но я так и не нашла его, как ни пыталась. – Он всегда был рядом, – утешительно прошептала Элизьен. – Он никогда тебя не забывал. Она вытащила цепочку из-под своей мантии. Простой кожаный ремешок, на котором висело разноцветное птичье перо. – Я хочу, чтобы ты взяла его. – Элизьен протянула бабушке украшение. – Мой брат никогда не снимал эту подвеску. Когда я спросила о ней, он сказал, что это напоминание о женщине, которую он любил. Бабушка одновременно и плакала, и смеялась. – Я нашла это перо на поляне, на которой мы всегда встречались, и подарила его ему. Тогда я попросила его никогда не забывать меня и он пообещал мне это. Я поджала губы, чтобы не заплакать. Если доказательство любви Эльдорина и существовало, то это была простая безделушка.