За минуту до окончания заполнения опросника зашел оперативник Койнов. Что‑то негромко сказав на ухо прапору, он забрал из кабинета Малыгина и вывел на крыльцо отдела милиции. – Короче, студент… – Койнов затянулся сигаретой, – чеши сейчас в церковь и ставь свечку, что для тебя всё так удачно закончилось… Леха промолчал. Лишь неопределенно пожал плечами, мол, надо так надо. – Дружок твой, Харлаша, – не обращая на его жесты внимания, продолжал Койнов, – подозревается в убийстве человека и заедет надолго. А ты дальше в своей охране шкуру отирай, понял? – Да как‑то не очень‑то и хочется после сегодняшних событий… – искренне ответил Малыгин. – А ты не бзди! – гоготнул оперативник, – мероприятие‑то профилактическое. Надо же иногда бандюков в чувство приводить… Он затянулся и цепко посмотрел в глаза студенту. – А ты, если хочешь в своем институте сраном остаться, будешь ко мне приходить после каждых выходных. Чайку попьем, про телок почешем и всякое‑такое… С нами дружить надо, понял? В конце явно просквозило угрозой. – Понял… – Ну раз понял, хороших оценок, педагог херов! – засмеялся Койнов и, разминая кисти, ушел в здание. Леха вышел на начинавшую оживать улицу. Воскресный день всегда стартует чуть позже будничного, поэтому он, не торопясь, а где‑то даже и наслаждаясь счастливым исходом, брел по пустынному тротуару. Не дойдя до пешеходного моста, Малыгин услышал, как его окликнули. Из‑за угла одной из пятиэтажек призывно махал рукой Саша Бульдог. Леха, осмотревшись, нырнул в подворотню. – Нагнали? – с ходу спросил охранник. – Да… – Леха всё ещё озирался, ему казалось, что Койнов где‑то рядом. – Меня тоже, – криво осклабился Бульдог, – дубиналом в дежурке огуляли, сфоткали и выкинули. Пойдем, Саня с тобой потереть хочет… – Какой Саня? – удивился Леха. Тут же всё понял – из неприметной «шестерки», приткнутой к дальнему подъезду, вылезал руководитель областной федерации самбо. Травников был напряжен, но от этого ещё более сконцентрирован. – Здорóво, – бросил он мощного краба своей пятерни, – как сам? Мусора сильно помяли? – Да так, – Леха потер опухшее от затрещины ухо, – пару отцовских лещей… – Бывает… – Травников оценивающе окинул Малыгина взглядом, – с адись в таз, переговорим. Бульдог, поляну секи! В машине Малыгин рассказал Травникову о картине прошедшей ночи. Той части, которую пришлось ему пережить самому. Упомянул о том, что Харламов знал о готовящемся налете и хотел предупредить Травникова. Про вербовку оперативника Койнова и про его странный диалог с рубоповским начальником. – Сука! – не выдержал, до сего момента молчаливо слушавший, Травников, – э то, подстава, нах! Чмошники синие! Леха замолк, он до этого‑то всего видел лидера криминального мира, что называется, с галерки, а сейчас так близко, да ещё и на эмоциях. – Не наша тема это! – зло выдал Травников, – уроды… – Какая тема? – всё ж спросил Малыгин осторожно. – С Косарем… – мощные кисти смяли оплетку руля, – ладно, не забивай голову… Ты молодчик, нормально держался. Харлам в тебе не ошибся, пока за него будешь. – А с ним что? – наконец вспомнил о близком друге Леха, – опер молол, что надолго они его усадят… – Патроны у него нашли, – тяжело вздохнул главный самбист области, – вроде как, той же серии, которыми Косаря на тот свет отправили… Леха вспомнил пистолет, который он не раз видел у соседа по комнате. Боевой, с двумя магазинами, полными патронов. Иногда эта машинка для убийства хранилась в их общем шкафу, прикреплённая изолентой к нижней полке. Видимо, что‑то такое прочитал Травников в его глазах, увидел испуг сомнения или ощутил мелкого труса в конечностях. – Не при делах мы, – отпустил он наконец руль, – ни я, ни Харлам, никто из наших. Нам этот Косарь в хер не тарахтел… Может Фарид его понты козлячие терпеть устал… Ладно, давай до общаги докину. Отоспишься… Вечером, часам к шести, подходи к магазину «Восход», на Чайковского. Кто‑нибудь из молодых подскочит, заберут тебя. Я пока за город, там и поговорим поплотнее. Леха согласно кивнул и открыл дверцу на выход. – И это, – придержал его Травников, – на всякий случай прошмонай комнатуху вашу в общаге. Мало ли чего… Их хату с Ольгой мы подчистили, но вдруг что неправильного у тебя осталось… Скинь или заныкай. Потом разберемся. Глава 21 После тяжелого дневного сна, прерываемого периодическим стуком в дверь и движухой в коридоре, с горем пополам умывшись, Леха отправился на встречу с Травниковым. До начала учебы оставался один день и студент планировал как‑то определиться по жизни. Единственным человеком, к которому он мог обратиться за советом, был Дима Харламов. Сидевший сейчас в следственном изоляторе по подозрению в убийстве. Поэтому у Травникова, пусть и опосредованно, запутавшийся охранник рассчитывал получить минимальную информацию по дальнейшему развитию событий. Полую тумбочку Харламова и наполовину пустой шкаф Малыгин обыскал сразу по приходу. Так как Дмитрий съехал ещё в мае, то к сентябрю, скорее всего, к Лехе подселили бы соседа. Старшекурсник за символическую взятку договорился с комендантом общежития подержать комнату за собой. Никаких запрещенных вещей в мебели Леха не нашел. Только старая самбовка и изношенные борцовки в глубине шкафа. Когда же Леха отодвинул тумбочку, из‑под задней фанерной стенки вывалилась, очевидно застрявшая за полочками, цветная фотография. На ней совсем юный Харламов в расстегнутом маскхалате стоял рядом с молодым офицером, в «афганке» с лейтенантскими звездами. Оба были с оружием, в разгрузочных жилетах, лейтенант с автоматом, а Дмитрий со снайперской винтовкой и испачканной физиономией. Часть фона занимало глинобитное заграждение, за коим угадывались снежные вершины таджикских перевалов. На обратной стороне фотографии синела надпись. «Дима, не стреляй просто так… На память от замполита Олега Южанова». Леха вспомнил, что у Харламова была небольшая папка с документами, которую тот постоянно держал в тумбочке. Видимо, фотокарточка вывалилась оттуда при сборах на переезд. Её Леха внимательно рассмотрел и убрал в межстраничный схрон любимой книги «На западном фронте без перемен». В назначенное время Леха прогуливался около магазина «Восход». Почти сорок минут ожидания и Малыгин, плюнув, побрел обратно в общагу. Прогоняя в голове различные варианты отмены встречи, подходя к крыльцу общежития, он наткнулся взглядом на замызганные «Жигули». В тех самых, где несколько часов назад общался с Травниковым. Вот только вместо него там сидело двое крепких парней. Один из них, смутно знакомый по ночным сменам в «Джеме», вывалившись из раскрытой дверцы, махнул Лехе рукой: – Малыга! Ныряй в тачку! Подивившись звучанию своего нового прозвища, Леха сел на заднее сиденье. – Припозднились немного, братан, – коротко бросил пассажир, – делов много… Водитель хмыкнул. По деланным фразам и ухмылке водителя, Леха понял, что, скорее всего, травниковские бойцы проверяли не привел ли он за собой «хвост» и стоит ли ему доверять после жёсткой милицейской обработки. Однако маршрут поездки был не длинным. Через пять минут «шестерка» остановилась в, до боли знакомом Лехе, тупичке за трансформаторной будкой. Том самом, куда зимой его вытаскивали калечить друзья Юры Ермакова. – Тебя Саня ждет в «Джеме», – вновь лаконично кивнул головой на выход пассажир, – зайдешь через кухню. Травников сидел за служебным столиком в непривычно пустом зале. Напротив него с неестественно прямой спиной, на минимальном макияже, расположилась Ольга Фуштейн. Экс‑управляющая «Джема», а ныне заместитель директора филиала крупного совместного предприятия. Всё это было довольно странно. Ни тот, ни другая не имели никакого официального отношения к ночному клубу, чтобы так беспрепятственно сюда попадать. Она уже не имела, а Травников, вроде бы как, пока. – А больше никого и не будет, – заметив, блуждающий по пустым пространствам, взгляд Малыгина сказал Травников, – и нтимный разговорчик у нас. Оля невесело улыбнулась. Леха присел на край дивана. – Процентщики наши в Москву перебираются, – Травников махнул растопыренной пятерней где‑то за головой, – в какой‑то банчишко вложились, хех, брокеры херовы. Леха молча ждал. Ольга достала из клатча тонкую ментоловую сигарету, щелкнула зажигалкой. Травников скосил на неё глаза, хмыкнул, всем своим мощным корпусом развернулся к Малыгину: – Садись поудобнее, разговор будет долгим… После ментовского налета клуб, естественно, с большими потерями закрылся. Как по экономике, так и по репутации. Ломанувшиеся к своей «крыше» хозяева‑ростовщики попытались озвучить претензии, но, уверенно плавающий в акватории интриг и козней, Травников разъяснил подкрышным коммерсантам суть милицейских претензий. С его слов, инициатором облавы стало экономическое подразделение управления по борьбе с организованной преступностью, чей глава решил баллотироваться в депутаты областного законодательного собрания. И, надо же какое совпадение, один из владельцев кредитного учреждения «Процент» тоже воспылал желанием стать полезным обществу. Да ещё и на том же избирательном участке, что и подполковник милиции. А какое самое больное место у кандидата от партии бизнеса? Правильно. Ночной клуб. Рассадник разврата и наркомании. Вот, менты бессовестные и решили туда нанести удар. А то, что крышуемый полез в депутаты без согласования с куратором от ОПГ – грех хоть и не страшный, но, как выяснилось, болезненный. С учетом того, что пострадал один из верных травниковских пацанов. Посему на коротком производственном совещании кооператоры и рэкетиры порешили, что надо бы прибыльный, но проблемный актив на кого‑нибудь спихнуть. Переписать формально, самим оставаясь в тени. Желательно на своего, устраивающего обе стороны, человека. Так и возникла кандидатура Ольги Александровны. Человек здравый, с клубным бизнесом знакомый и вполне компромиссный. И пусть поход к нотариусу запланирован на завтра, ключи от всех помещений клуба были вручены Ольге уже сегодня. Леха слушал о новых для себя перипетиях человеческих судеб удивленно, но уже не в том детском наивняке, годовой давности. Всё ж прожитое, пережитое и познанное за последнее время оказало стероидное воздействие на разум вчерашнего школьника. Из‑за небрежно побрасываемых фраз Саши Травникова, сквозь невесёлый взгляд Ольги Фуштейн Леха видел наиболее вероятный финал этого бизнес‑фарса. Земля под зданием оформлена на Травникова. Клуб с завтрашнего дня на Ольгу. Ростовщики со страху перед РУБОПом скрутили из города и явно в ближайшее время возвращаться не планируют. Короче, всё ясно. Ночной клуб «Джем» из «подкрышной» точки станет ещё одним элементом капитализации главного самбиста области. А вот за что сидит Харламов? Влюбленный в Ольгу и преданный Травникову. – …в общем, у нас пока висит лишь вопрос по охране, – женский голос вернул Малыгина из глубины размышлений в реальность, – если по девочкам, мальчикам и кухне я всё знаю, то безопасностью последние три года занимался Дима… – Харлама будем вытаскивать, – Травников в упор смотрел на Леху, – а за него пока тебя хочу назначить. У меня по ноябрю должны двое пацанов из армии вернуться, в Чечне воюют… Они подхватят, но пару месяцев надо перекрыть. Справишься? – Дима о тебе очень хорошо отзывался, – глаза Ольги повлажнели, – близким тебя называл… Хоть и помудрее стал Малыгин за последний год, но так и не понял, что попал в классическую ловушку. Друг в беде, командир призывает, девушка (пусть и не твоя) смотрит в надежде. – Но я, как бы, правильнее выразиться, – с трудом подбирая слова, ответил Леха, – в армии не служил, по организации не очень ещё… – Научим, – окоротил Травников, – тут главное чуйка… И духа немного. А это все у тебя есть. Базарить умеешь, здоровье бычье, вон, как Ермача разделал. И я на звонке, хех… Он увесисто жахнул новоиспеченного начальника охраны по плечу, словно ставя точку. Леха кивнул, но при этом его лицо выражало неуверенность принудительнодобровольного согласия. – А почему ты про зарплату не спрашиваешь? – спросила Ольга. – Я на пару месяцев, судя по всему. Чего губу‑то раскатывать… – Ты же старший смены? – Ольга игнорировала его ироничную фразу. – Да, последние две недели… – Умножай на четыре, – Ольга скосила глаза на Травникова, тот кивнул, – но все выходные ты здесь, на службе. Договорились? Это уже звучало по‑человечески. Без давящего взгляда, без принятия в стаю. Просто и по существу. Зарплата была очень достойная. Настолько достойная, что Малыгин уже и забыл про проблемность предлагаемой работы. Про пьяные драки, качели с блатными, про ментовские облавы, про цыган с гашишем на заднем дворе. Рывок из студенческой нищеты вновь приближал его к романтической встрече с самой красивой девушкой. – Хорошо, я готов, – уже твердым голосом ответил Леха, – по людям надо прикинуть и желательно, чтобы пара машин на подскоке была. Мне, Димон рассказывал, что у вас, вроде, это проговаривали… С учетом макаровских закидонов и новой площадки для таксистов.