– Да нет, я от Юсупова почти бегом бежал, думал опоздаю, – махнул в сторону Мойки Алексей, – так что согрелся. Вот только цветов не успел купить… – Это ни к чему, – улыбнулась Татьяна, – я как раз хотела тебе предложить ещё немного прогуляться. Если силы остались… – Сил у меня немеряно, – замонолитил лицо Малыгин, – могу до утра ходить, приседать или отжиматься. К тому же все дела сделал, даже ответные документы сегодня и выдали. Так что до пятницы я совершенно свободен… – Вот и отлично, – Таня порылась в сумке, – мне до «Литературного кафе» нужно дойти. Тут недалеко. Отец приехал, надо деньги ремонтникам передать, которые квартиру делали. И ему второй комплект ключей. Я зайду на пять минут, ты подождешь? – Да, конечно, без проблем, – быстро кивнул Леха. Но где‑то в глубине души драная кошка скребнула ободранным когтем. С отцом знакомить не хочет… – Тогда пойдем, у него там встреча с кем‑то…То ли с ментами, то ли с кагэбэшниками, – она потянула Леху за рукав, – его нельзя задерживать. Когда они подошли к набережной Мойки, Леха остался на Зеленом мосту, прислонившись к перилам. Таня скрылась под аркой углового здания. Малыгин задумчиво посмотрел на подернутую льдом речку, затем рассеяно прошелся взглядом по подсвеченным зданиям, столпившимся у перекрестка. Людской поток нарастал и Леха решил сойти с моста, сместившись на набережную, чтоб не мешать проходу. Навстречу ему, вдоль гранитно‑чугунных ограждений, со стороны Певческого моста, шел мужчина в сером пальто и темной кепке. Белеющий ворот сорочки, виднеющийся из‑под шарфа, стягивал черный галстук, а походка сразу же выдавала офицера. Но не это притянуло, словно электромагнитом, взгляд Малыгина. Он отчетливо понимал, что где‑то уже видел незнакомца. Он помнил это лицо, характерную узкую линию рта, чуть белесые брови и наклон головы. Очевидно, Леха так откровенно пялился на прохожего, что тот на секунду остановился перед ним и остро бросил: – Какие‑то вопросы, молодой человек? Произнесенная фраза брякнула тяжелой сталью, заставив Малыгина поспешно отрицательно замотать головой. – Нет, нет… Ошибся, извините… Мужчина, чуть смягчился, он явно не ожидал столь интеллигентной реакции от парня в кожаной крутке и спортивных штанах и, хмыкнув, свернул в пространство меж колоннами на входе в кафе. Леха, залип взглядом в белые колонны, силясь вспомнить, где он мог видеть этого человека. Мысль лихорадочно бурлила, казалось, что вот‑вот найдется ответ, почему‑то очень важный и связанный с кем‑то близким, но… Перебирание образов и лиц уходило всё глубже в далекое ярославское детство, не натыкаясь ни на кого похожего. – Ты чего, Леша? Голос Тани вернул его в окружающую действительность. Девушка подошла сбоку, перейдя улицу по зебре пешеходного перехода. – А? – встрепенулся Малыгин, – да, блин, мужика увидел, но не могу вспомнить, где встречались с ним… – Которого? – Таня обернулась назад, на ручьи людей, двигавшихся в разных направлениях. – Он ушел уже, – Леха кивнул на здание «Литературного кафе», – в он, тоже, по ходу, в ресторан. – А это в пальто и в галстуке? – Татьяна вскинула брови. – Да, такой, строгий, – всё еще пытаясь вспомнить, качнул головой Малыгин, – не старый вроде, но какой‑то тяжелый… – Так это папин знакомый, – наконец поняла о ком речь Таня, – они с начальником охраны своим как раз его ждали. Он меня хотел проводить до улицы, но зашел этот Олег Михайлович и… – Как!? – невежливо перебил свою девушку Леха, – Олег? Да? – Да, – Таня недовольно пожала плечами, – папа сказал, добрый вечер, Олег Михайлович… – Я вспомнил! – Леха просиял, – это ж замполит с Димкиной фотографии! – С какой фотографии? – Татьяна не понимала Лехиной эмоциональности, – Леша, ты объясни, что происходит? – Помнишь, я тебе рассказывал, что у меня сосед есть по комнате? Дима Харлам? – Конечно, помню, – Таня кивнула, – у него какие‑то, ты говорил, проблемы сейчас с милицией или что‑то такое… – Да, да, – Леха, что‑то вспомнив, на секунду завис, – а ты сказала, что этот Олег Михайлович из ФСБ? – Да, какой‑то папин знакомый… – уже несколько раздраженно ответила девушка, – что случилось‑то можешь сказать? Леха лихорадочно соображал. Этот загадочный Олег Михайлович служил с Харламом. Причем, судя по фото и подписи на обороте, их отношения были дружескими. Сейчас он какой‑то чин из ФСБ, явно непростой. С простым начальник из РАО ЕЭС не стал бы встречаться в одном из самых дорогих ресторанов Питера. Этот Олег Южанов, Леха вспомнил фамилию, может помочь Харламу! ФСБ это ж круче чем все менты вместе взятые! Малыгин дернулся в сторону ресторана, на мгновение забыв о своей девушке, но осекся и повернулся к ней. – Тань, – он взял её за плечи, – понимаешь, этот эфэсбэшник служил с моим другом, Димой Харламом, которого сейчас подставили и закрыли! И они были в армии друзьями! Он может ему помочь! От Димона сейчас все отвернулись, а я знаю, как было дело, и кто его подставил, но в Вологде никто слушать не хочет. Трава даже из охраны ночника уволил, я бы… – Что ты бы? – Таня нахмурилась и, аккуратно поведя плечами, выскользнула из его объятий, – хочешь сейчас подойти к моему отцу и его товарищу, представиться и рассказать эту тюремную историю? – Ну да… – растерянно протянул Леха, – просто, если они вместе воевали, то может… – Наверное, может, – Таня взяла Леху за руки, – только вот если отец узнает, что я общаюсь с парнем, чьи друзья в тюрьме сидят, то, думаю, на этом наши отношения и закончатся. – Погоди, Тань, – оторопел Малыгин, – это ж серьёзно всё. Его же по беспределу закрыли, как же я… – Ты, Леша, к кому приехал? – потянула она его в сторону метро, – ко мне? Или в совет по правам человека? Пойми, ничего из этого хорошего не выйдет. У отца все менты или чекисты, типа, как на зарплате. Он им помогает, они ему… Там не разберешься, ещё и авторитеты бандитские периодически всплывают. Все доят его, доят… Я не хочу, чтобы он ещё и из‑за меня в переживаниях потерялся. Пойми правильно, Леша. Поехали ко мне уже… Она притянула Леху к себе и обожгла губами. Забывшись в возбуждении, тот вжал её тело в себя и ответил со всей жеребячьей запальчивостью. Потом вспомнив, что находится в общественном месте, отпрянул и смущенно огляделся. Поток людей отекал их пару, никому до них не было дела. Никому ни до кого не было дела. Таня пошла к метро, её спортивная фигура в коротком пуховике и обтягивающих джинсах, отдаляясь, туманила сознание, вызывая мощнейший тестостероновый прилив. Леха, секунду поколебавшись и кинув взгляд на желтый фасад здания ресторана, бросился догонять ту, ради которой приехал. Чью близость он ждал, а точнее, выражаясь литературно, вожделел долгие месяцы. Ту, из‑за которой он дрался и побеждал. Из‑за которой не брезговал работать вышибалой и готов был бросить всё на свете. Но только не Харлама в вонючей камере вологодского централа. – Тань, прости меня! – догнав девушку, Леха схватил ее за руку, – но я не могу его кинуть, как это сделали все! Он друг мой! Он пацан настоящий, он… – Леша, ты мне всегда казался на порядок умнее всех этих гопников, – сухо ответила Таня, – ты этим от них и отличаешься, поэтому я тебя и выбрала! А ты заладил «пацаны, пацаны»! Она сошла с тротуара под свет, падающий из широких панорамных окон бистро «Сабвэй», вытащила из сумки блокнот и ручку. – Вот здесь адрес моей квартиры, это около Сосновского лесопарка, – черкнув в блокноте, она вырвала листок, – я буду тебя там ждать. А ты иди, решай свои вопросы. Только знай, если отец узнает, что мы встречаемся или как это у вас, пацанов, называется, то на этом всё и закончится. Папа отправит меня учиться в какую‑нибудь Голландию, а ты найдешь себе девушку в Вологде. Попонятнее и попроще. Пока! Последнее слово вырвалось с еле слышным всхлипом и Таня, быстро растворившись в толпе, ушла от, вкопано вставшего, Малыгина. Леха инстинктивно шагнул вслед, но тут же остановился. Он ещё раз прочитал адрес и спрятал бумажку во внутренний карман куртки. Затем быстрым шагом пошел к ресторану. Леха решил, что займет пост на углу и будет ждать выхода Олега Южанова. Затем, будто невзначай, подойдет к нему, мол, узнал случайно и всё такое. Расскажет про Харлама, про ментовские подставы, а там как получится. Главное, чтоб встретиться с ним один на один. Без Татьяниного отца. Любимую девушку никак терять не хотелось, в Голландию он в ближайшее время железобетонно не смог бы попасть. Но все получилось не совсем так, как задумывалось. Минут двадцать‑тридцать прошло впустую. Никто из ожидаемых не вышел, а Леха уже вовсю прочувствовал настоящий питерский холод. При сравнительно не очень низких температурах (что такое в Вологде минус 10?) морские ветра и влажность накидывали свою двадцатку дополнительно. Постовой Малыгин уже ощущал ледяную корку, охватывающую голову в однослойной вязаной шапке. Он сделал попытку подойти к входным дверям ресторана, но в зашторенных окнах удалось разглядеть лишь часть парчового убранства гардероба. Леха перешел обратно к перилам набережной, однако перед самым окончанием перехода, с Невского, под «кирпич», свернул черный внедорожник «Ниссан». Резко тормознул за его спиной. С пассажирского и заднего сиденья выскочило двое крупных мужчин, в удлиненных кожаных куртках. Первый схватил Леху за шею, пригнув голову вниз, второй резко вывернул правую руку, одновременно, болезненным тычком в печень, лишив возможности к сопротивлению. Ноги подкосились, дыхание перехватило, но упасть ему не дали. Кулем всунули на заднее сиденье джипа, где ещё один пассажир, приняв голову в захват, завалил на коврики задней части салона. – В арку! Во дворы! Командовал кто‑то отрывисто. Машина дернулась и покатилась. Леху быстро и споро обыскали. Он уже пришел в себя, но рыпаться не хотелось. Хаотичный перебор испуганных мыслей от происков Койнова до мести Макара метался в голове Малыгина недолго. Машина остановилась. – Чистый! Грубый голос над головой, и жесткая подошва вдавила спину в пол автомобиля. Леха, понимая, что нарвался на что‑то серьёзное, терпеливо лежал на грязной резине, ожидая развязки. Через три минуты послышался шелест колес. Рядом остановился еще один автомобиль. – Вытаскивай! Леху болезненно выволокли из салона, предварительно натянув шапку на глаза. – Ты кого пасешь, щенок!? Прямо в ухо рявкнул резкий тембр. Обе руки были заблокированы, поэтому, схваченный за ворот, Леха трепыхался как карась в сетях. – Никого… – сползшая на верхнюю губу шапка мешал говорить четко, – человека знакомого хотел подождать, привет ему надо передать… – Ты что свистишь, пес! Какой привет? – Леху тряхнули ещё сильнее, – ливер отбить тебе, дуропляс!? – На самом деле… человеку одному, – Леха сглотнул сухой ком, – я, как бы не знаком с ним… он сослуживец моего… эт… – Кому и что вы хотели передать? – знакомый голос остановил мешанину фраз и слов, вертевшихся на языке, не складывающихся в полноценный ответ. Это был голос того, кого он ждал. – Вам, наверное, – уже тверже поднял голову Малыгин, – если вы замполит Олег Южанов… – Так, стоп, шапку снимите с него, – распорядился Южанов, – и отпустите. Железные клешни расцепились и Леха сам сдернул с лица шерстяной завес. Перед ним стоял тот самый замполит с фотографии. За его спиной на холостом ходу работал ещё один «Ниссан», слева – справа внимательно вперились взглядами похитители в кожаных куртках. Обладатель неприятного голоса стоял рядом с Южановым, недовольно покачивая головой. Декорациями к появлению персонажей служили серые стены типичного питерского двора‑колодца, с одиноко светящимся окошком где‑то под крышей.