От автора: Вера и Семен - герои книги "А я тебя да" - на этом сайте данная история не представлена. Олигарх Вершинин - герой книги "Девочка. Девушка. Женщина" ГЛАВА 8 ГЛАВА 8 Минуты, которые уходят на то, чтобы достать Мишку из воды, в моей вселенной растягиваются на триллионы лет. За это время происходит столько, что все и не упомнить. Я, кажется, тоже бросаюсь к борту, между двух металлических планок которого Мишка так легко проскочил, но кто-то оттаскивает меня прочь, крича в ухо: – Нет, Эля, нет! Юра прыгнул за ним, Стас, и еще два парня… Они его достанут. Не надо, Эля. Слышишь? А я брыкаюсь. И тогда этот кто-то вяжет меня по рукам и ногам теплым пледом, наваливается сверху, прижимая к остывающему дереву палубы, и негромко командует: – Тихо! Только прислушайся! Они уже поднимаются. И так уверенно, так спокойно звучит этот голос, что я, будто сама вынырнув из бездны, делаю жадный вдох. – Жор, мы можем чем-нибудь помочь? – беспокоится Вера. – Где-то был термос. Налей ей чая погорячей и послаже. Кажется, это Бутенко? Плевать. Отдышавшись, я вновь начинаю вырываться. Меня топит паника. С каждой секундой небо становится все темней, последние отблески солнца тают в сиреневой дымке. В воде уже ничего не разглядеть. А в ней мой сын. Мой маленький мальчик… Сколько времени у него есть? Пять минут? Десять? – Эля, смотри. Смотри, Мишку достали! Он даже не нахлебался. Я приподнимаюсь, опираясь на руку, в момент, когда Мишку как раз затаскивают на палубу. На четвереньках подползаю к своему малышу. Растолкав всех помощников, не видя их лиц, принимаюсь сдирать с сына спасательный жилет и мокрую одежду. – Давай в каюту его. – Тащите чай! – А лучше в горячий душ. Эля, сюда пройдите. Голоса удаляются и приближаются на волнах приливающей к ушам крови. Я слышу… И Юру, и олигарха, и Шведова. В спасательной операции участвуют, кажется, все присутствующие на яхте. «Надо будет их поблагодарить. Когда-нибудь потом. Когда я найду в себе силы отлепиться от Мишки», – мелькает в голове здравая мысль, и все вокруг снова меркнет. В следующий раз я себя осознаю уже в каюте. Мишка теплый, переодетый в сухое и завернутый в одеяло. Сидит у меня на руках. Я покачиваю его и что-то напеваю… Юра с нами, рядом. Он тоже уже в сухом. В отличие от сына, Юре мы не брали одежду на смену. И где он откопал свой наряд – спортивные штаны и худи, остается только догадываться. Остаток вечера в памяти откладывается вспышками. Вот мы сходим с яхты, вот опять откуда-то слышатся голоса… – Эля, давай я его понесу. – Нет! – рявкаю я, осторожно, с сыном наперевес перебираясь с покачивающейся палубы на понтон. Машина, дорога, кажущаяся бесконечной... Встречные огни фар, от которых воспаленные глаза начинают сочиться солью. Я жмурюсь и скольжу губами по темным волосам крепко спящего сына. Чувствую на себе Юркины взгляды в зеркале заднего вида… Все вспышками, да. Какими-то выхваченными в хаотичном порядке подробностями. – Давай я его понесу. – Нет. Просто дверь открой. Дом встречает нас звуками работающего телевизора и ароматами ужина. – Как погуляли? – выглядывает из гостиной свекровь. – Хорошо. Только устали. Мы сейчас же ляжем. Когда Мишка родился, его сразу отселили в отдельную комнату, ведь Юре нужно было как-то высыпаться. Но сегодня мне плевать на заведенные правила. Я укладываю сына рядом с собой и вырубаюсь, стоит только щеке коснуться подушки. Утром мне требуется какое-то время, чтобы прийти в себя. Зевнув, нащупываю телефон. С удивлением гляжу на многочисленные сообщения в мессенджере. «Как вы? Как Миша? Мы волнуемся», – Вера. «Эль, прости меня, дурака. Ты же понимаешь, что я ничего такого не хотел? Всю ночь не спал – ругал себя», – Славка. Схлынувшие было эмоции опять накатывают. Резко сажусь, утыкаясь лицом в ладони. – Тщ-щ-щ, Элечка, все хорошо, – проникает в меня голос… свекрови?! Я подпрыгиваю от неожиданности, ведь… – Мама? Какого… Вы чего тут? Сколько вообще времени? – Тщ-щ-щ, Элька, не ори. Мишку разбудишь. Одиннадцатый час! Мишке давно пора вставать. У нас садик, и вообще… Отбросив одеяло, нащупываю маленький кулачок и с жадностью прижимаю к губам. Страх потери настолько острый, что у меня, как у последней алкашки, трясутся руки. – Ну, ты чего, девочка? Все хорошо. Ага. Много она знает. Или… Впиваюсь взглядом в лицо свекрови поверх Мишкиной темной макушки. Да нет! Ну, нет же! Юра не мог ей сказать. Тогда чего Любовь Павловна здесь расселась? Спросить? Как-то неудобно. Не зная, как поступить, машинально касаюсь Мишкиного лобика ладонью, проверяя температуру. И чувствую, как меня обнимают… – Мам? – удивленно похлопываю по спине всхлипывающую свекровь. – Элечка, ох, Элечка… – Да что случилось-то? – пугаюсь. – Прости, дурочку! Нервы ни к черту, хотела тебя поддержать, а получилось, что сама раскисла. Не скрывая удивления, наблюдаю за набирающей обороты истерикой. Обычно сдержанная, сейчас моя свекровь едва справляется с эмоциями. – Такое горе. Как только Юра это все переживет! – Вы о чем? – Ой, Элька, а то ты не знаешь! – рыдает Любовь Павловна. – Но ты не думай. Я ни в чем тебя не виню… Ты же не специально. Это все в лаборатории, да, Эля? Перепутали. Сижу, хлопаю глазами, как дура. Для человека, который меня ни в чем не винит, вопрос свекрови звучит слишком требовательно. И все уже вроде бы понятно, а я никак не могу поверить, что Валов втянул в это еще и стариков. Зачем? Зачем он это сделал? Я хочу понять, и не могу. Мишка возится, темные ресницы дрожат – того и гляди проснется. И мне по-хорошему нужно срочно решать, что делать дальше, как выстраивать диалог. Но ведь ничего толкового на ум не приходит, и я лишь растерянно тру виски. Ощущение нереальности происходящего, преследующее меня в последние дни, достигает своего пика. Глядит на меня из сонных Мишкиных глаз: – Мама… – Привет, мой хороший. Выспался? Пойдем умываться или еще поваляемся? – А как зе садик? – смешно хмурится мой сыночек. – А садик мы с тобой благополучно проспали! Представляешь? – Значит, мы в него не пойдем? Уллла! Баба, мы не пойдем в садик! Мишка подпрыгивает на кровати и падает в руки свекрови. – Осторожно, – рыдает та. – Здесь угол, расшибешь лоб! – и целует его, целует. Будто печати ставит. У меня в носу колет. Юра-Юра, ну и кому ты лучше сделал? «Спасибо, что предупредил меня насчет родителей», – выбравшись из постели, набираю мужу сообщение в мессенджер. Он тут же перезванивает. С намеком ткнув пальцем в телефон, я выхожу из комнаты поговорить. В этом разговоре мне не нужны свидетели, несмотря на то, что Юра решил иначе. И пофиг, что подумает свекровь. – Ты про что? – Конечно, про то, что ты все им рассказал. Зачем? Без этого было не обойтись? – Не знаю, – голос мужа звучит убито. – Мне показалось, что они имеют право знать. – Что знать? Что у них был внук, а теперь нет? Ты об этом? – Не передергивай! – Уверен, что я передергиваю? Тишина в трубке вибрирует от напряжения, сердце колотится, отдавая в уши. – Ты хоть представляешь, что я сейчас чувствую? – Да. Думаю, да… Мне тоже, знаешь ли, нелегко. Я хотела ребенка. Твоего ребенка, Юра… – Эля…