Мы снова замолкаем, тяжело дыша в трубку. – Ты же любишь его… – скулю я. – Вас столько связывает, Юрка. Неужели ты этого больше не чувствуешь? А как же эти все – не тот отец, кто родил, а тот, кто вырастил?! Выходит, херня это, да, Юр? Гены важнее? Я сбрасываю вызов, понимая, что не смогу продолжить без слез, без истерики. Приводить аргументы, какие-то доводы, не смогу найти нужных слов. Без сил оседаю на верхнюю ступеньку лестницы. Прижимаюсь к стене разгоряченным лбом. Боль в груди выжигает душу до черных обугленных краев. И в этой пустоте звенит мыслишка – а ведь это все из-за него. Это он бесплоден. Да если бы не Юра, мне бы вообще не пришлось проходить через ад ЭКО, бросая на это все свои силы, все здоровье и время! Да если бы не он, я бы окончила институт, я бы… Зарывшись руками в волосы, вскакиваю на ноги. Нет, Эля, нет…Прекращай. Такие мысли тебя совершенно не красят. Не давая моей истерике выхода, за спиной раздаются шаги. Оборачиваюсь к заплаканной свекрови. Смотреть на нее такую невыносимо. А ей как будто невыносимо смотреть на меня. – Элечка… – Все нормально, Любовь Петровна. Я все понимаю. – Ничего ты не понимаешь, глупая! Миша все равно нам родной. И ты. Свекровь крепко обнимает меня на прощание и уходит собираться на работу – по понедельникам ей к третьей паре. Оставшись одни, мы с Мишкой завтракаем. Точнее – завтракает он, а у меня совсем нет аппетита. Сварив себе кофе, убираю со стола, отмываю кастрюльку от пригоревшей каши и, включив Мишке мультики, достаю пылесос. Прохожусь под столом и… Взвизгиваю, угодив в чьи-то руки. – Папа! – радостно орет Мишка, сползая с дивана. – Испугалась? – смеется Валов, одной рукой подхватывая Мишку, а другой касаясь моей щеки. – Еще как. Ты что-то забыл? – Угу. Вот это… – Юрка наклоняется и с удовольствием меня целует. Мишка, как всегда страшно ревнивый в такие моменты, пытается ему помешать. С недюжей силой отталкивая меня маленькими ручками. Я смеюсь. Звук выходит немного влажный из-за непролитых слез. – А если серьезно? Ты чего это посреди рабочего дня вернулся? – Потому что не могу быть где-то еще сейчас. Только с вами. Наши взгляды с Юрой встречаются. Я закусываю губу, понимая, что опять не справляюсь с эмоциями. – Слышишь, Мишань? Как удачно мы с тобой садик проспали. Затаенная обида подкатывает к горлу. Я дергаю горлом в безуспешной попытке ее сглотнуть, но ни черта не получается. Сжимаю кулаки… – Прости меня, моя девочка. Я такой дурак. Ты права. Это ничего не меняет. Я люблю тебя. Вас… Вы все, что у меня есть. Ты и Мишка. – Как ты мог! – срывает меня к чертям. – Как ты мог, Юр? Зачем в это впутал родителей? – Я не знаю, не знаю… Просто вчера было так херово, а тут батя, ну и оно само из меня полилось… Прости. Простишь? – А что мне остается? – всхлипываю. – Боже, какой ты дурак! – Ты себе не представляешь, как мне было страшно. А если бы на Мишке не оказалось жилета, Эля? А если бы он утонул? – Может, нам нужно было это пережить, чтобы ты понял, что любишь его, несмотря ни на что? – шепчу я, слизывая с губ слезы. – Если так, то это был очень жестокий урок. – Лишь бы ты только его усвоил. Юра молчит, прижимая меня к себе. Мишка, устав за нас цепляться, возвращается к мультикам. Провожаю взглядом его маленькую фигурку. – Мне, кстати, Славка писал. Извинялся. – Да пусть он себе в жопу свои извинения засунет! – Юр, ну ты чего? Нельзя так. Ты же не будешь бить всех, кто скажет, что вы с Мишкой совсем не похожи? Тогда тебе придется начинать с собственного отца, – не могу скрыть упрека в голосе. – Да уж папа теперь вряд ли будет позволять себе подобные шуточки. Закусив губу, отстраняюсь: – А как он вообще это все воспринял? Они… – Не знаю, Эль. Я же говорю, что был несколько не в адеквате. – Ну что уж теперь. Остается надеяться, что их отношение к Мише не изменится. – Нет, конечно, они его любят. Не придумывай. Я киваю, хотя в глубине души понимаю, что теперь всегда буду в этом сомневаться. – Кстати, я тут подумал… – Да? – Может, ты все-таки не будешь торопиться с выходом из декрета? Мишке уже два. Не пора ему родить братика или сестричку? – Ты это серьезно? – Вполне. Помнится, ты хотела, по меньшей мере, двоих. Ага. Хотела. Но когда это было? Уж точно до моего первого ЭКО. К тому же я не помню, чтобы Юра тогда поддержал эту идею. Что изменилось? Мы оба понимаем. И от этого мне только хуже. – Не думаю, что нам сейчас нужно торопиться с подобного рода решениями, – взволнованно проведя пятерней по волосам, я отступаю. В груди противно скребет. Ощущение того, что мы со всем разобрались, тает, как утренний туман. – Почему? – смотрит на меня Юра из-подо лба. – А ты как думаешь?! – Господи, да это вообще не имеет никакого отношения к ситуации с Мишкой! – Ну, да… – Эля… – Юра… Нет. Не проси меня. По крайней мере, сейчас. ГЛАВА 9 ГЛАВА 9 – Меня опять поставили к Клепикову, – замечаю, уткнувшись носом в график. С момента происшествия на яхте прошло полтора месяца, за которые моя жизнь существенным образом изменилась – я все-таки вышла на работу. – Отлично, – думая как будто бы о своем, бормочет Валов. – Отлично?! Юр, да у него руки из одного места! Более бездарного хирурга захочешь – не найдешь. – Это называется отсутствие практики. Клепиков совсем зеленый. И, кстати, только у него не было постоянной медсестры. – Ясно. – Ну что тебе ясно, Эля? Я ведь предупреждал. Ну не могу я, пойми, не мо-гу перетрясти сработавшиеся бригады, чтобы пристроить свою жену на местечко получше! Самое смешное, что Юрка прав. И скажи он это как-то спокойней, я бы первая с ним согласилась. Да что там! Я и сейчас соглашусь, ведь ничего другого мне не остается. Только на душе осадок. И мыслишка глупая такая мелькает, абсурдная… Что мне бы, может, очень хотелось, чтобы Юрка хоть раз забил на условности. Чтобы он хоть раз показал им всем, что я важней и в приоритете. Глупости? Да кто ж спорит? Раньше ничего подобного мне бы и в голову не пришло. Работа есть работа. Помню, меня, напротив, страшно заводило то, что Юрка мне никаких поблажек не делал. Весь такой строгий и деловой в операционной, он менялся полностью, стоило нам остаться наедине. И предвкушение этого так нас подогревало! Иногда мы до дома не успевали доехать. Сворачивали в заросшие бурьяном подворотни и трахались прямо в машине. – Я этого и не прошу, Юр, – примирительно замечаю я. – Тогда иди, работай. И, Эля… – М-м-м? – замираю у входной двери, нервно клацая предусмотрительно сунутой в карман авторучкой. – Ты как вообще? Все нормально? Елена сказала, что у тебя какие-то проблемы были с заполнением карт… – Там просто новая программа, – стараясь, чтобы голос звучал ровно, тихо поясняю я. – Но я быстро учусь. – Значит, в общем, все хорошо? Ты довольна? – А что? Надеешься, что я, махнув на это дело, таки сбегу в декрет? – я все-таки оборачиваюсь к мужу и поднимаю на него прямой немигающий взгляд.