На секунду я задумалась об отступлении. Я представила, как развернусь на пятках и спокойно дождусь следующей вечеринки в каком-нибудь другом доме. Странное чувство в животе не давало мне покоя с того самого момента, как я решила пойти на эту вечеринку. Я знала, что слишком себя накручиваю, но тот факт, что в последний раз, когда я была в этом доме, мои руки обнимали Лэндона, не давал мне покоя. Этот интимный момент, мимолетно проскользнувший в нашу многолетнюю ненависть, так живо запечатлелся в моей памяти, словно все это произошло накануне. Я видела его глубокие голубые глаза, полные печали, я ощущала, как его тело дрожит от моих прикосновений, я чувствовала его боль, такую грубую и незамутненную. Он был полной противоположностью тому Лэндону, которого я видела в школе. Он всегда казался таким равнодушным, словно он находился в нашем мире, но не был его частью. Он был самоуверенно хладнокровен, спокоен и собран, как будто ничто и никто не мог его потревожить. В тот вечер, когда я обнимала его, сидя на его кровати, я видела его сердце – его нежное, страдающее сердце, истекавшее кровью. Возможно, он истек кровью куда сильнее, чем большинство людей. Я посмотрела на свою воодушевленную подругу. Трейси не переставала говорить о Реджи и о вечеринке с того дня, как о ней узнала. Она была убеждена, что домашние тусовки – лучшее место для флирта. По мнению Трейси, кокетничать в школе было бы глупой затеей. Она предпочитала приглушенный свет, громкую музыку и текилу. В первую очередь текилу. – Никак не могу успокоиться, – пожаловалась она, отрывая меня от мыслей о Лэндоне. – Почему? Ты великолепна, и, если Реджи этого не заметит – он псих, – сказала я ей, пока она красила губы. Она протянула мне тюбик помады, чтобы я сделала то же самое. – Да? Как считаешь, я не переборщила с нарядом? Хочу выглядеть сексуально, но не как шлюха. Типа «да, у меня есть сиськи, но ты не можешь их трогать». – Ты можешь быть полностью голой, и это все равно не даст парню права прикасаться к тебе без разрешения, – объяснила я. – Кроме того, одежда не делает тебя шлюхой. Это просто глупые стереотипы. Сказав это, я внутренне поклялась, что однажды стану такой же, как мои мать и бабушка, – буду проповедовать о достоинстве женщины, зная, чего я заслуживаю и чего не заслуживаю от мужчин. Она хихикнула и закатила глаза. – Хорошо, мать Тереза. Так как выглядят мои сиськи? Я рассмеялась. – Будь я на месте Реджи, я бы точно не упустила своего. Трейси заправила волосы за уши, прежде чем нервно выправить их в исходное положение. Она очень суетилась, когда нервничала. – Хорошо. Хорошо. Он всего лишь школьник. Пусть и самый горячий во всех старших классах. Он всего на четыре месяца старше меня – это же ерунда, верно? Нет необходимости проявлять инициативу, но, опять же, если я не сделаю первый шаг, то, возможно, он подумает, что он мне не нравится, а это совсем не так, и, и… – Трейси, – вмешалась я. – Да? – Дыши. Она выпустила облако горячего воздуха. – Хорошо. – Просто будь собой, и если этого будет недостаточно, то к черту Реджи. В этом мире есть и другие парни. Она хихикнула. – Тебе легко говорить. Парни бросаются на тебя каждый день, Шей. Не все рождаются настолько безупречными. Я не ответила, потому что Трейси всегда говорила такие вещи, и это вызывало у меня странные чувства. Я не хотела, чтобы мной интересовались только благодаря моей внешности, но произносить такие вещи вслух казалось мне очень фальшивым и раздражающим. Я знала, что я привлекательна, но по какой-то причине мне было стыдно в этом признаваться, хотя свою внешность я не выбирала. Думаю, это было моим наименее интересным качеством. Я бы предпочла, чтобы парни интересовались мной из-за моего воображения, моего чувства юмора или из-за того, что я знаю сюжет «Зачарованных»[7] практически наизусть, а не просто потому, что я выгляжу сексуальной. Благодаря маме мне повезло с генами. Мима называла это нашим подарком от рода Мартинез. Клянусь, бабушка выглядела так, будто ей было сорок, а не шестьдесят. Ее кожа была безупречной. Папа всегда шутил, что я выгляжу, как копия мамы, и во мне нет ни грамма его генов. – Эта мочка уха определенно моя, – комментировал он, – и твой безымянный палец тоже от меня. У меня были глубокие шоколадные глаза, пухлые губы и кудрявые угольно-черные волосы. Изгибы моего тела в точности повторяли фигуру мамы, что, по всей видимости, очень нравилось парням. Но именно это и останавливало меня, когда дело доходило до отношений. Если парень первым делом упоминал о моем теле, я сразу знала, что оно никогда не будет ему принадлежать. – Ты больше, чем твое тело, и только тот, кто это замечает, заслуживает быть с тобой рядом, – всегда говорила мне Мима, и я была уверена, что в свое время те же слова она говорила и маме. Мы с Трейси вошли в дом, и я выдохнула, осознав, что все это время я задерживала дыхание. Я сделала это. Пересекла врата в логово Сатаны и смогу рассказать об этом внукам. И, что удивительно, я все еще жива. Ангелам вроде меня не положено танцевать в одной комнате с выходцами из Ада. Оглядев комнату и заприметив нескольких своих друзей, я окончательно успокоилась. Все под контролем. Я могу быть собой и чувствовать себя прекрасно, зная, что рядом вся моя компания. – Смотри, вот он! – закричала Трейси, пихнув меня рукой. Она кивнула в сторону камина, где Реджи тусовался с несколькими парнями из футбольной команды. В руке у него было пиво, и он громко смеялся – вероятно, с тем самым южным акцентом, который сводил с ума добрую половину старшеклассниц. – Давай поздороваемся, – предложила я, и Трейси тут же напряглась. – О, ради всего святого, Трейс, давай же. Он не кусается, а если и кусается, то я уверена, что это приятно, – пошутила я, подтолкнув ее вперед. Когда мы подошли к их компании, разговор прекратился, и все ребята ухмыльнулись, глядя в нашу сторону. – Так-так-так, – протянул Эрик, оглядывая меня и Трейси с головы до ног. – Кто это к нам пожаловал… – сказал он, присвистнув. Я широко улыбнулась и толкнула Эрика в бок. – Так рада, что мы увиделись, – как раз искала повод закатить глаза, – поддразнила его я. Некоторое время мы с Эриком встречались. Вернее, мы поцеловались в общей сложности три раза, прежде чем он сказал, что я понравилась бы ему больше, будь у меня пенис. Зато честно. Эрик не говорил о своей ориентации никому, кроме меня, но его секрет был в безопасности. Лучшее, что мы вынесли из наших пятимесячных отношений, – это крепкая дружба. Да, мы встречались пять месяцев и целовались всего три раза. Мне явно стоило задуматься намного раньше, но, когда речь идет о первом парне, не стоит сильно полагаться на разум. – Что ж, тебе повезло, – прокомментировал Эрик, обнимая меня за плечо. – Сегодня вечером я чувствую себя особенно раздражающим. Трейси стояла неподвижно, нервничая и чувствуя себя не в своей тарелке. Она тонула в собственных сомнениях, и, как хорошая подруга, я была готова протянуть ей спасательный круг. – Эй, Реджи, ты хорошо играешь в бирпонг[8]? – спросила я. – Я лучший, – дерзко ответил он, и я могу поклясться, что видела, как моя подруга упала в обморок только от этих двух слов. Поскольку Реджи предназначался не мне, я перешла к исполнению своего плана. – Кстати, Трейси – действующая чемпионка. Она никогда не проигрывала. Реджи повернулся к Трейси и приподнял бровь. Господи, даже его брови были дерзкими. – Это правда? – Э-э, думаю, да. Я никогда не проигрывала?.. Трейси запнулась, и это прозвучало как вопрос. Мой бедный перепуганный птенец. Если бы она немного расправила крылья, то вспомнила бы, что умеет летать. – Ага. Вам, ребята, стоит объединиться и организовать турнир. Будет весело, – предложила я. Реджи пожал плечами. – Да, пожалуй. Давай выпьем и поиграем. Тебя ведь зовут Трейси, да? Ее щеки стали краснее помидоров. – Да, Трейси с буквой «и» на конце, хотя можно произносить и без нее, но моя мама подумала… – Остановись, – я кашлянула себе в руку, легонько толкнув подругу в плечо. Она покраснела еще больше и замолчала. – Да, ее зовут Трейси. Перед тем как уйти, она наклонилась ко мне и прошептала: – Клянусь, сегодня ночью ты получишь пони. Кроме того, здесь Эрик, так что ты можешь попробовать прокатиться и на его пони. Она ухмыльнулась и подмигнула, гордая своей шуткой. О, Трейси. Если бы ты только знала, что пони Эрика не возит всадников с XX-хромосомой. Они поспешили к столику с напитками. Трейси болтала обо всем на свете, пока Реджи украдкой поглядывал на ее сиськи. – Ты же знаешь, что он просто потратит ее время, верно? Он полный придурок, – произнес Эрик. – Все то время, пока он сидел с нами, он разговаривал только о том, сколько девушек трахнул у себя дома. Я вздохнула. – Да, я так и думала, но сердцу ведь не прикажешь.