А сердце Трейси выбрало свою цель и было готово к следующей ошибке. – Вот так и подхватывают герпес, – сказал Эрик, заставив меня хихикнуть. Когда Лэндон вошел в комнату, мое собственное сердце повело себя странным образом. Было глупо отрицать то, что он вырос чертовски привлекательным. За эти годы он превратился из раздражающего мальчишки в раздражающего мужчину, и произошло это совершенно внезапно. Я бы хотела, чтобы его неуклюжая подростковая фаза с брекетами продлилась немного дольше, но и в этом мне не повезло. Сейчас у него была идеальная улыбка, идеальные голубые глаза, растрепанные каштановые волосы и безупречное тело. Такое чувство, что за одну ночь он превратился из тощего мальчика в непобедимого Халка. Его мускулы были Мускулами с большой буквы, и каждый раз, когда я украдкой на них смотрела, мне казалось, что они сводят меня с ума. Наши взгляды встретились, и он уставился на меня, словно говоря: «У тебя действительно хватило наглости здесь появиться, да?» Да, Лэндон, я здесь, и ты не напугаешь меня своим дурацким видом. Должно быть, он принял это за вызов, потому что направился в нашу сторону с красным пластиковым стаканчиком в руке и той же проклятой ухмылкой на губах. Я ненавидела, как он мне улыбался. Это всегда казалось таким зловещим. Я ненавидела и то, что какая-то часть меня находила эту улыбку привлекательной. Жаждала этой улыбки. Иногда я разглядывала Лэндона издалека, ожидая, растянется ли его рот в ухмылке. Но большую часть времени он ходил с недовольной гримасой. Если бы Лэндон был одним из «Заботливых Мишек»[9], он определенно был бы Ворчуном. Лэндон подошел к нам с видом «слишком крутого для школы» парня – каким он и являлся – и уселся прямо между Эриком и мной. Мне не нравилось, когда он находился так близко. Волоски у меня на руках торчали дыбом. – Эрик, Цыпа, рад вас видеть – вернее, одного из вас, – сказал Лэндон, делая глоток из своего стакана. Затем он повернулся и посмотрел мне в глаза. – Удивлен, что у тебя хватило наглости тут появиться. Я скрестила руки на груди, пытаясь не обращать внимания на мурашки, бегущие по моей спине. – Поверь, это последнее место, где я хочу находиться, и я пришла сюда исключительно ради Трейси. – Тебе не нужно придумывать отмазки, чтобы заявиться ко мне домой, Цыпа. – Мне незачем тебе лгать, Сатана, – огрызнулась я в ответ. Глупое прозвище «Цыпленок» ужасно меня раздражало. Честно говоря, я бы предпочла, чтобы он называл меня простой курицей. Называться Цыпой было унизительно – словно я была девушкой, которая недостойна настоящего имени, просто какой-то цыпочкой, которую он на дух не выносит. Цыпа. Цыпа. Цыпа. Фу. Что за придурок. Мое раздражение его раззадоривало, поэтому я изо всех сил старалась сохранять эмоции под контролем всякий раз, когда оказывалась рядом с ним. Мне не хотелось доставлять ему удовольствие видеть мою злость. Да, мой пульс зашкаливал, но ему необязательно было об этом знать. – Не могли бы вы двое наконец потрахаться и перестать друг друга ненавидеть? – пошутил Эрик, закатив глаза. – Отвратительно. – Я сделала вид, что меня тошнит. – Лучше умереть, – возразил Лэндон. – Кроме того, меня не интересуют твои ненормальные подружки. – В моих подругах нет ничего ненормального. Эрик подмигнул мне, и я улыбнулась. Он всегда заставлял меня чувствовать себя нужной, даже когда такие люди, как Лэндон, настаивали на обратном. – Я пошел за пивом. Лэндон, найдешь меня, если захочешь поиграть в видеоигры. Шей, я бы и тебя пригласил, но… – Он ненавидит тебя так же, как и я, – вмешался Лэндон, хотя я была на девяносто девять процентов уверена, что Эрик планировал сказать совсем не это. Вероятно, он знал, что у меня нет особого желания находиться в одном пространстве с Лэндоном больше двух минут. Уходя, Эрик направил на нас обоих указательный палец. – Всего один быстрый перепихон. Член внутрь, член наружу. Уверяю вас – это лучший способ выплеснуть ненависть. – Никогда, – сказали мы в унисон, и это был один из немногих случаев, когда мы оказались на одной волне. Мы немного постояли наедине, бросая друг на друга недовольные взгляды, пока атмосфера не стала слишком неловкой. Я прочистила горло. – Прошу прощения, но я собираюсь уйти и проводить время где угодно, только не здесь. – Аналогично, – ответил он, и мы разошлись в разные стороны. 5 Лэндон Я не должен был устраивать вечеринку. Мне не потребовалось много времени, чтобы пожалеть об этом решении – в прихожей толпились люди, со многими из которых я даже не был знаком. Кучка случайных подростков решила прийти просто потому, что здесь можно было найти наркотики и выпивку, а если повезет – то с кем-нибудь переспать. Кроме того, добрая половина присутствующих, вероятно, никогда в жизни не была в особняках. Я думал, что вечеринка поможет мне отвлечься от мыслей о Лансе, но это было ошибкой. Несмотря на то, что меня окружала толпа людей, воспоминания о лучшем человеке, который когда-либо был в моей жизни, продолжали меня поглощать. Сорок пять. Сегодня ему бы исполнилось сорок пять. – Может, вызовешь полицию, чтобы всех этих людей выгнали, а потом просто поиграешь в видеоигры? – спросил меня Грейсон, стоя у камина в гостиной, в то время как десятки новых гостей проталкивались в комнату, устраивая беспорядок, на который мне было наплевать. – Нет, все в порядке. – Я пожал плечами, проведя рукой по затылку. Он улыбнулся, но я знал, что это – фальшивая улыбка Грейсона, которая появлялась, когда он не хотел выдавать свои мысли. Я подтолкнул его локтем. – Расслабься, ладно? Налей себе выпить и ни о чем не думай. – Да, хорошо. Я просто знаю, что сегодня… Я перебил его, потому что знал, что он собирается сказать, а у меня не было никакого желания обсуждать эту тему. – Ладно, тогда увидимся позже. Я похлопал своего лучшего друга по спине и поспешил прочь – главным образом потому, что не хотел в очередной раз услышать вопрос, в порядке ли я. Я был в порядке – хорош как никогда. Спустя несколько часов я сидел в своей спальне – так происходило всякий раз, когда у меня дома была вечеринка. Вместе со мной были Грейсон, Эрик и Хэнк. Другим не разрешалось входить в мою спальню, и, если кто-нибудь пытался зайти, я обрушивался на них с ругательствами, делая все возможное для того, чтобы им больше никогда не пришло в голову сюда сунуться. Грейсон частенько называл меня Скруджем[10] и вполне справедливо. Я без лишних церемоний выгонял людей из своей комнаты. Последнее, что мне хотелось видеть, – пьяную парочку, трахающуюся на моих итальянских простынях. Кроме того, моя спальня была единственным безопасным местом для Хэма – не хватало, чтобы какой-нибудь пьяный или обкуренный подросток полез на мою собаку. Эрик и Хэнк раскурили сигареты и болтали о какой-то ерунде, не давая мне окончательно погрузиться в свои темные мысли. – Ребята, вы уже скачали новую SimCity? – спросил Грейсон, засунув руки в карманы. – Черт возьми, ты еще спрашиваешь? – отозвался Хэнк, затянувшись и передавая сигарету Эрику. В его голосе чувствовалось явное воодушевление. – Я сказал родителям, что не буду выходить из своей комнаты как минимум месяц. Я собираюсь пройти ее от и до. Хэнк был брутальным и мужественным парнем с низким голосом. В школе было непросто найти кого-то крупнее меня, но этот чувак обошел меня и по размаху плеч, и по обхвату бицепсов. Кроме того, на его лице было значительно больше растительности, чем у любого подростка нашего возраста. Эрик называл его Человеком-обезьяной из-за темных волос, торчащих из-под ворота его майки, но Хэнк не придавал этому большого значения. Мы все друг друга подкалывали; именно поэтому мы знали, что наша дружба была настоящей. Но главной особенностью Хэнка, при всей его обезьяньей внешности, было то, что всякий раз, когда он был чем-то взволнован, его голос становился высоким, как у Бритни Спирс. То же самое происходило, когда он смеялся, – а Хэнк всегда был чем-то взволнован или смеялся, и это частенько нас развлекало. Даже в самые плохие дни мне было достаточно одного его смеха, чтобы почувствовать себя лучше. Было очевидно, что между ним и Рейн что-то есть. Рейн любила шутить, а Хэнк любил смеяться. Он хлопнул в ладоши. – Чувак! Это будет отпадно. Он говорил и говорил об игре так, словно выход SimCity был событием, сопоставимым со вторым пришествием Иисуса. Эрик пожал плечами. – По-моему, это глупости. Этого было достаточно, чтобы оскорбить бедного Хэнка до глубины души. Спустя мгновение они отчаянно спорили о том, кто из них тупица, который ничего не смыслит в по-настоящему качественных играх. Время от времени Грейсон вставлял пару слов, но большую часть времени он, вероятно, прокручивал в уме баскетбольную статистику.