– Это он! – взволнованно сказал Стефан. – Милая, это тот самый дом! Сильвия шумно втянула в себя воздух: – Все эти особнячки смахивают друг на друга, что здесь, что в любом другом месте. Ты уверен? – Конечно. Стефан не любил этот ее взгляд, в котором читались жалость, страх и непонимание. – Ты что-то неважно выглядишь, – сказал он, когда они припарковались. – А я и чувствую себя неважно. Мой муж несет какой-то вздор и снова принялся откалывать странные штучки. У меня это вызывает худшие воспоминания! Мне вовсе не хочется, чтобы ты снова попал в больницу в разобранном виде или начал глушить себя лекарствами. – Значит, ты мне не веришь? – Поверить тебе? Да эти твои… галлюцинации ни к чему, кроме катастрофы, не привели! Стефан смотрел на нее с грустью: – Это не галлюцинации. Я вижу реальные вещи… – Объясни, в чем разница. – Сильвия, пойми меня, пожалуйста. Со вчерашнего дня мои сны абсолютно реальны. Она отвернулась: – Ну… иди постучись. Только сам, и убедись, что все твои россказни – чистая глупость и пора уже опомниться. А то мне надоело гоняться за призраком, не желающим делить со мной постель. Стефан осторожно прикрыл дверцу машины. Сильвия следила, как он нерешительно, почти испуганно идет к дому. Она глубоко вздохнула и кончиком пальца смахнула со щеки слезинку. Дойдя до входной двери, Стефан несколько секунд мялся в нерешительности, прежде чем позвонить. За дверью послышались шаги, и ему наконец открыли. На пороге стояла очень красивая женщина лет тридцати. На обнаженные плечи спадали длинные белокурые волосы. – Господин Кисмет? – с удивлением спросила она. – Мы… мы с вами знакомы? Женщина сделала шаг в сторону, чтобы бросить взгляд на «форд» за его спиной, и кивнула в знак приветствия. – А вы не растеряли чувства юмора. Вам, должно быть, нужен Джон? – Джон? Она крепко стиснула ручку двери. – Мой муж рано утром улетел на съемки в Антиб и вернется не раньше вечера. Чего вы, в сущности, хотите? – Джон… Вы имеете в виду Джона Лейна? Декоратора? Так Джон Лейн и есть Эктор Арье? – Да, Джон Лейн – это псевдоним. – И мы с ним уже встречались… Она спросила себя, уж не пьян ли он. – На коктейле после окончания съемок «Умершей памяти». Позвольте все-таки спросить еще раз: что вам угодно? Это касается фильма, над которым вы с Джоном сейчас работаете, «Кровавой лощины»? – Ваш муж тоже работает над «Кровавой лощиной»? – Разве вы не знали? – Н… нет… Впрочем, над фильмом всегда трудится куча народу. Стефан вспомнил съемки «Умершей памяти» в прошлом ноябре. Он тогда создал несколько масок изуродованных жертв и сделал несколько манекенов, а Джон Лейн руководил строительством декораций. Они знали друг о друге понаслышке и несколько раз пересекались на съемочной площадке. Стефан поднялся на ступеньку крыльца. – Мой вопрос может показаться вам странным, но… я ведь здесь уже бывал? Не знаю… может быть, после коктейля, к примеру. Я… я ничего не могу вспомнить. Провал в памяти. Она улыбнулась: – Это неудивительно, вы с супругой воздали должное бордо. Я вас помню хорошо. Вы… вы были такой экспрессивный и такой прекрасный имитатор! Особенно когда изображали Джима Керри в зеленой маске. – Ну, это нормально, у меня практически тот же французский выговор, что и у него, это помогает. Виктория принялась объяснять: – Собственно говоря, вы оказались здесь после банкета в честь окончания съемок «Умершей памяти», потому что дорога была опасной из-за тумана. И Джон решил отвезти вас домой, но сначала завез сюда меня. Вам с супругой на заднем сиденье «порше» было очень… тесно. – Красный «Порше-911 GT»? – Именно так. Вы запомнили марку машины, и больше ничего? – На самом деле я часто вспоминаю это место, улицы, фасад вашего дома. Сбитый с толку, Стефан отступил на несколько шагов: – Прошу прощения за беспокойство, мадам. – О, ничего страшного. Она кивнула в сторону «форда»: – Но объясните мне все-таки, зачем вы приехали. Он поднял руки вверх в знак капитуляции: – Всему виной дурной сон, только дурной сон. – И вы поехали в такую даль только из-за дурного сна? – Скажите… Я все же задам вам еще один вопрос. В тот вечер ничего не случилось? Может быть, у меня были причины рассердиться на вашего мужа? Она явно удивилась: – Да нет, ничего не случилось. Абсолютно ничего. – Простите, как ваше имя? – Виктория. Она прислонилась к косяку. – Как все-таки любопытно получается, когда люди переберут немного. – Почему? – Потому что в тот вечер мой муж стал в ваших глазах лучшим другом. * * * Вернувшись в «форд», Стефан хлопнул ладонями по приборной панели: – Черт, ну и дела! – Что случилось? Рассказывай! Он пересказал разговор. Сильвия прикрыла глаза и вздохнула с облегчением: – Ну и ладно. По крайней мере, это доказывает, что рецидива у тебя нет. И ты наконец поймешь, что никакие это не видения, а просто прорыв в подсознание. Или надсознание, не вижу разницы. Лицо Стефана оставалось непроницаемым. Он был уверен, что в тот вечер вышел из машины с пистолетом в руке и собрался войти в дом. Это видение буквально сжигало ему все нутро. Что же на самом деле случилось в тот вечер? А что, если жена Джона, Виктория, сказала ему не всю правду? – Да нет, я не сумасшедший. – Теперь мы можем вернуться? И в этот твой музей, как его… можно не ездить?