– Она родилась в 2005 году и страдает очень редким заболеванием – ишиопагией[26]. Я в прошлом ездил в Индию, в Бишар, деревню, где она родилась, чтобы ее увидеть. – Но ведь это же очень далеко. – Зато оно того стоило. Обитатели деревни считают, что девочка – реинкарнация богини плодородия Лакшми. Ее так и назвали. Сильвия вздохнула и потянула Стефана за руку: – Если я мешаю, ты скажи. Ну, что мы сейчас делаем? – На твой выбор. – Ладно… Ну почему, с тех пор как мы познакомились, ты вечно тянешь меня в какие-то странные места? – Мне всегда нравились странные места. – Лично я предпочитаю Венецию. – В монстрах переплетается скандальное с непристойным, сочетается несочетаемое, соединяются контрасты. Они меня притягивают, и тебя тоже, хочешь ты этого или нет. – До чертиков умная тирада. Кто тебя на нее вдохновил? – Да вот то самое, что сейчас перед нами. Они вошли в зал со множеством стеллажей, где за стеклами витрин дряхлели сотни фрагментов скелетов и восковых моделей частей тел. Сильвия подошла, закрыв рот рукой. Все это вызывало гораздо большее отвращение, чем муляжи Стефана, потому что здесь почти все было по-настоящему. Все говорило о людях, некогда живших и страдавших от совершенно конкретных болезней. Она повернула голову к подборке деформированных челюстей. Муляжи из гипса, из дерева и из воска представляли патологии с непроизносимыми названиями. Там стоял и полный скелет человека, больного сифилитическим остеопериоститом[27]. Берцовые кости у него по форме напоминали лезвия сабли. Дальше шли проявления костного сифилиса, глиоматозные[28] кисты, деформации таза в результате родовой травмы, туберкулез костей и суставов, хронические остеомиелиты, неправильно сросшиеся кости, пульсирующие остеосаркомы. Все, что природа создала явно в ужасе, все насилие над живой плотью было собрано здесь, в музее Дюпюитрена. – Просто завораживает, – повторял Стефан. – Как же я раньше сюда не заходил? Слева к нему подошел хранитель. Сильвия смотрела на него, высокого, пышущего здоровьем темноволосого парня, и невольно сравнивала с мрачным, погруженным в свои зловещие мысли Стефаном. Один мучился своими внутренними монстрами, другой был занят тем, что выставлял монстров напоказ. А так ли они друг от друга отличались? – Что-то не так? – спросил Ашиль Дельсар, заметив, что на него смотрят. Сильвия смутилась и быстро перевела глаза на мужа. – Нет, – ответила она. – Я действительно редко заглядываю по пятницам в галерею монстров. Мне все это отвратительно. Ашиль сочувственно улыбнулся: – А знаете, далеко не всех этих людей убила болезнь. – В самом деле? А что же? – Отношение окружающих. Сильвия почувствовала, что ей не хватает воздуха. И тут взгляд ее упал на жуткое, страшное фото. Отец изготавливал аппаратуру для сына, а тот стоял перед ним на верстаке, как статуэтка без рук, без ног, одно детское тельце сантиметров сорок высотой, с лицом убитого отчаянием ангела. Она быстро подошла к Стефану: – Мы уходим! А тот нервно бродил среди витрин. – Не знаю, что мне делать, что искать. Я никогда здесь не был, это совершенно точно. Но ведь тот билет в моем кошмаре наверняка что-нибудь означает. Сильвия взяла его за плечи и основательно встряхнула: – Да посмотри же ты вокруг, черт возьми! Ты целыми днями возишься с монстрами, так что же нового ты сможешь найти в этих галереях? – Тут совсем другое. – Так ли это «другое» отличается от того, что ты видел в хосписах в Лионе? – Там все экспонаты восковые, а это вовсе не одно и то же, это… – Очень похоже! Ты, должно быть, слышал какие-то разговоры об этом треклятом музее. В Интернете, на съемках, на той вечеринке, когда ты напился. А ужасные рисунки каких-то детей у тебя в подвале? То же самое, что здесь! Ты здесь был, только забыл из-за аварии, из-за таблеток, но мозг сохранил информацию и выдал ее в ночном кошмаре. Все очень просто. На них начали оборачиваться. – Не надо кричать, – сказал Стефан, пытаясь ее успокоить. – Либо мы сейчас же едем домой, либо возвращаться будешь уже сам! Знаешь, мне надоело водить тебя за ручку, с тех пор как ты без всякой причины пожелал переехать в свой поганый лес! Стефан в последний раз огляделся вокруг и решительным шагом направился к хранителю музея: – Вы знакомы с неким Джоном Лейном? Или с Эктором Арье? – Нет. А почему вы спрашиваете? – А с Мелиндой? В Мери-сюр-Уаз? А последовательность цифр 4-5-19-20-9-14 вам известна? – Ничего не понимаю. Стефан протянул ему свою визитку. Доведенная до бешенства Сильвия дожидалась у входа. – Я… я не знаю, как вам объяснить, – пробормотал Стефан, – но вы сможете мне позвонить, если заметите что-нибудь подозрительное? – Что-нибудь подозрительное? – Да. К примеру, кто-нибудь будет меня искать. Или у вас в музее случится что-то необычное. Хранитель нервным движением сунул визитку в карман. Стефан уловил сомнение в его глазах. – Что? Что такое? – спросил он. – Абсолютно ничего, – отозвался парень. – Но я же видел! В чем дело? Он проследил за взглядом хранителя. Тот глядел на входную дверь. Стефан щелкнул пальцами: – Замок! Я заметил, его сменили, правда? Дверь взламывали! – Послушайте, я… – Сюда кто-то проник, а? Расскажите-ка! Ашиль Дельсар попятился: – Пожалуйста, месье, уходите. Вне себя, Стефан схватил его за воротник: – Скажите, что здесь произошло! Что-нибудь украли? Документы, уродцев, архивы? – Пустите меня! Да пустите же, черт побери, или я вызову полицию! Подбежали студенты. – Проблемы? – спросил самый крепкий. Стефан перевел дыхание и быстро замотал головой: – Нет-нет, все в порядке. Все в порядке, о’кей? Хранитель одернул рубашку. – Вам надо успокоиться, старина. Этот замок сменили вместе с остальными на факультете. А по-вашему, дело в замке? Стефан попятился, обхватив голову руками: – Я быстро теряю контроль над собой. – Это заметно. – Извините меня… Не забудьте… о моей визитке, если… если вспомните какую-нибудь деталь… Слегка обескураженный, он бегом нагнал жену на улице. Она выглядела более чем разъяренной. – Милая, прошу тебя…